Старшая Арчерон разразилась смехом. — Кто, она меня спрашивает. Она окинула ее знающим взглядом. — Ты знаешь, кто, Гвин. Маджа сказала, что ему лучше оставаться в постели, но он настоял на том, что придет.

Чувствуя свои пылающие щеки, Гвин пожала плечами и перевела взгляд на сырную тарелку. — О.

Неста не стала подливать масло в огонь. Вместо этого она спросила, как дела у Гвин с луком, и не хочет ли она принять участие в соревнованиях. Гвин ответила, что это будет не очень похоже на соревнование, поскольку она только недавно взяла в руки это оружие, но все равно согласилась.

Наконец Верховные Лорд и Леди объявили о том, что приготовления завершены. По всему поместью послышались шаги: семья Несты стала выбираться наружу, но Гвин обнаружила, что ее ноги будто прибиты к полу. Неста и Эмери остановились, заметив, что она не пошла за ними.

Голос Эмери был нежным. — Гвин? Ты в порядке?

Гвин сразу же кивнула, затем перевела взгляд на Несту. — Где здесь уборная?

Глаза Несты сузились. Она указала на дверной проем позади Гвин. — В конце того коридора…

Заставив себя сдвинуться с места, Гвин двинулась в указанном направлении с благодарной улыбкой.

— Гвин, — позвала Неста, останавливая жрицу. Она окинула ее мрачным взглядом. — Не заставляй меня идти за тобой.

Несте удалось добиться от нее искренней улыбки. — Я ненадолго, — сказала жрица.

В уборной Гвин брызнула ледяную воду себе на лицо и шею, замедляя мысли в попытке успокоиться.

Здесь не так-то много людей. Точно меньше, чем было на церемонии, со всеми официантами, музыкантами и флористами. На этот раз, в отличие от того дня, ей были знакомы все лица. И теперь она знала, что мужчину, с которым была Амрен, звали Вариан.

Кроме того, вокруг этого праздника не было такого давления. Это не событие, которое случается раз в жизни. У Амрен будет еще много дней рождения.

Этот вечер будет бесконечно лучше и менее напряженнее, чем церемония мэйтов.

Гвин передернула плечами, пытаясь избавиться от нахлынувшего беспокойства, и вышла из ванной.

Это вечеринка, Гвин.

— Спасибо, Кэтрин, — сухо пробормотала Гвин.

Взяв себя в руки, она повернулась к кухне, чтобы пройти во внутренний дворик. Затем она заметила Морриган, выходящую на улицу. Она потянула за собой мужчину… Тени вились вокруг его плеч. Гвин не могла разобрать, о чем они говорили, но слышала смех Морриган, когда они вышли.

У тебя нет поводов для ревности, Гвин… И ты не можешь сердиться. Он не был обязан говорить тебе.

Кэтрин была права. Точно также он не был обязан рассказывать ей кулоне. Азриэль только “заботился” о ней. Ничего больше.

Ничего больше.

Гвин сглотнула комок в горле, пытаясь набраться смелости выйти из дома в празднично освещенный внутренний дворик. Что с того, что Морриган висела на руке Азриэля? Что с того, что единственное место, куда Гвин могла вписаться, было между Эмери и Нестой? Что с того, что в последний раз, когда она видела Азриэля, он признался, что его чувства к ней возросли, или с того, что она рыдала над его телом?

Гвин инстинктивно сделала шаг назад, глубоко вдыхая, в попытке охладить жжение в груди.

Склонив голову, она краем глаза заметила сад Элейн. Он находился сразу за двумя стеклянными дверями слева от нее.

Да. Несколько минут наедине с собой, снаружи. Несколько минут, чтобы собраться с мыслями под сумеречным небом. Затем, она поклялась, она пойдет во внутренний дворик.

Гвин направилась к дверям, в последний раз оглянувшись через плечо. Никто ее не заметил. Все чисто. Она незаметно выскользнула наружу.

Хрустящий ночной воздух, ударивший в лицо, освежил и охладил ее покрасневшую кожу гораздо лучше, чем вода из раковины в ванной.

Сад Элейн был таким же великолепным, как запомнился ей. Тут росли и распускались цветы всех размеров и цветов.

Она провела пальцами по мягким лепесткам маргариток в цветочной клумбе и направилась к краю сада, откуда открывался вид на прилегающие территории и частный храм. В окружении сладкого запаха сада и прохладного вечернего бриза ей вдруг стало легче поверить, что она может получить удовольствие от сегодняшнего вечера.

Позади нее послышался звук открывающихся и закрывающихся дверей. Так хотелось остаться незамеченной…

— Я иду, Неста.

— Не Неста.

Оглянувшись через плечо, Гвин увидела, что к ней приближается Кассиан с извиняющимся видом. — Интересно. Неста послала кого-то сделать за нее грязную работу.

Он криво улыбнулся и присоединился к ней на краю сада. — Она… беспокоится.

— О? Слишком занята, чтобы прийти и напасть на меня? — Гвин ухмыльнулась.

Кассиан бросил ей ответную ухмылку и сложил руки на широкой груди. — Поверь мне, когда я говорю, что она все еще ведет себя, как курица-наседка, только на расстоянии.

— Мне не нравится, как это звучит.

На мгновение они замерли в комфортной тишине. Гвин трудно было сейчас вспоминать об этом, но когда-то Кассиан был для нее пугающим. На самом деле, он быстро исправил это впечатление вскоре после их более близкого знакомства. Разбирая с ней боевые стойки в день её первой тренировки, иллириец сразу же стал относиться к ней так, словно они уже встречались раньше. Как будто она уже была его другом.

— Избегаешь вечеринки? — неуверенно спросил он.

Гвин подняла на него глаза. — Немного. Но я приду. Мне нужно всего несколько минут.

— Конечно.

— Лучше перестраховаться, если дело касается моих переживаний. Я не хочу, чтобы меня снова стошнило в комнате Никса.

Глаза Кассиана расширились, губы расплылись в призрачной улыбке. — Что, еще раз…

Ей пришлось вспомнить, что Азриэль, скорее всего, позаботился обо всем ради нее. Что никто не знал о произошедшем, кроме нее… и Азриэля… и Элейн… и теперь Кассиана… который, вероятно, расскажет Несте…

— Забудь то, что я только что сказала.

Кассиан хмыкнул. — Это было в день нашей с Нестой церемонии?

— Понятия не имею, о чем ты.

Он усмехнулся на мгновение, затем кивнул. — Справедливо.

Они снова молча уставились на окружавший их пейзаж. Компания Кассиана была приятной. Успокаивающей. Ей было интересно, знает ли он о том тепле, которое излучает.

— Как ты держишься после… после того, что случилось?

Гвин поджала губы. — Он в порядке. Это все, что имеет значение.

Это, и еще мое желание искупаться в крови того, кто причинил ему боль…

Гвин сжала челюсти при появлении этого злого голоса. Страшнее всего было то, что на каком-то уровне она поддерживала его. На другом уровне — более рациональном —она говорила себе, что “купание в крови” ничего не решит.

— Он имел в виду то, что сказал.

Гвин крепко сцепила руки. — О чем ты?

Иллириец фыркнул. — Не начинай. Я тоже был на грани смерти и смотрел в глаза женщине о которой заботился, как мне казалось, в последний раз. Я точно знаю, что произошло между вами.

— Он тренирует меня. Мы друзья… И ничего больше.

Кассиан проигнорировал ее слова. — Сначала ты говоришь то, в чем боялся признаться долгое время. Потом ты чувствуешь себя… открытым, безоружным, выходя на другую сторону. Это может заставить другого человека предположить, что ты сожалеешь о сказанном. На самом деле, — продолжил он, глядя ей в лицо, — ты просто боишься того, к чему может привести твое признание.

От его слов у нее защемило сердце, и она не могла понять, хорошо это или плохо. Он давал ей надежду на то, что она действительно значит для Азриэля больше, чем могла представить, и хотя это, конечно, не было плохой новостью, сейчас она просто примирилась со своей безответной привязанностью к Поющему с Тенями. Примирение было непрочным и надежда, которую внушал Кассиан, могла разорвать туго натянутую нить, которую она сплела.

Гвин, Азриэль сказал, что ты ему небезразлична. Кассиан только констатирует факты. А не поощряет иллюзии, — простонала Кэтрин.

— Я… ценю твою проницательность.

— Не ценишь, — сказал он просто. — Ты пытаешься откреститься от моих слов.