О, Боги, нет. Не позволяй ему говорить это вслух!
— Не знаю… Я не понимаю, о чём ты говоришь!
— Ты знаешь, — Малфой отхлебнул вина, глядя на неё полуприкрытыми глазами. — И я тоже. Ты хитра, Грейнджер, но не оскорбляй мой интеллект! Я посещаю твой магазин уже три года, ведьма, и прекрасно знаю, что происходит.
— Но у меня всё ещё есть магия! — она практически кричала, сжимая свою бесполезную палочку. Ложь была горькой на вкус, но после многих лет её произнесения Гермиона поверила, что признать правду просто невозможно.
— Грейнджер, пожалуйста. Ты только вредишь себе этой ложью.
— Я не лгу! Ты понятия не имеешь, о чём говоришь.
— Знаешь, что ты не единственная с такой проблемой? Многие люди испытывали трудности со своей магией во время войны, хотя большинство из них обращались за помощью до того, как всё стало слишком плохо.
— Обращались за помощью? — Грейнджер усмехнулась. — Мне не нужна помощь.
— Хочешь дождаться, когда всё станет совсем плохо? Тогда она будет нужна? — его слова пронзили Гермиону, как нож. Всё его тело, казалось, выросло на дюйм или два выше ее, поскольку внушительная сущность дала о себе знать.
Она почувствовала, что дрожит под его пристальным взглядом. После трёх лет тесного контакта с ним, это был первый раз, когда Грейнджер почувствовала, что видит настоящего Драко Малфоя — самоуверенного мужчину, что считал себя умнее, чем был на самом деле.
— Да, — нет. — Я пережила войну, ради Мерлина!
Я так устала…
— Последнее, что мне нужно, это чтобы люди жалели меня только потому, что я не могу заставить пару искр вылететь из моей палочки.
Была ли вообще возможность получить эту помощь?
— Грейн… Гермиона, — глубоко вздохнул Драко. Его взгляд смягчился. И медленным жестом руки указал на алтарь. — Я могу тебе помочь. Есть способ вернуть магию, понимаешь? Всё, что тебе нужно сделать, это попросить.
— Попросить? — Грейнджер снова огляделась, чувствуя, что фейри наблюдают за парой с интересом в глазах. В воздухе было так много волшебства, что она снова почувствовала искры в кончиках пальцев — даже когда поняла, что это исходит не от неё.
На самом деле, самая сильная и самая опьяняющая сущность магии, которая угрожала поглотить саму душу, исходила от мужчины, что стоял так близко. Гермиона почувствовала, что снова становится труднее дышать.
Мог ли Малфой знать, какой эффект он производил на неё?
Гермионе нетрудно было составить логическую цепочку и понять, что Малфой был в курсе, особенно учитывая его особую проницательность. И именно поэтому он ждал Литу, чтобы решить её проблему.
После трёх лет тщательных исследований своей угасающей магии Грейнджер уже натыкалась на несколько текстов, книг и документов, касающихся языческих ритуалов и того, как они могут помочь ведьме или волшебнику с подобной ситуацией.
И хотя Грейнджер перепробовала большинство заклинаний из всех этих книг, ни одно из них не было эффективным. И те, которые выглядели многообещающим решением… Не помогли…
Она даже не рассматривала эти заклинания как вариант. Для неё было бы слишком рискованно искать кого-то, кто сможет помочь, и объяснять ему, что происходит, только для того, чтобы в конце концов всё это оказалось случайностью.
Честно говоря, от одной мысли об описаниях ритуала, которые Гермиона однажды прочитала, у неё закружилась голова.
— Ты доверяешь мне? — это прозвучало неожиданно, и только тогда Грейнджер поняла, что Малфой теперь стоял невероятно близко к ней. Теперь она слышала его дыхание над своим ухом. И когда Драко наклонил голову, прошептал хриплым голосом: — Пожалуйста, позволь помочь тебе.
— Почему это тебя так сильно волнует?
— Хочешь верь, хочешь нет, — усмехнулся Малфой, проводя рукой по своим прекрасным светлым волосам. — Я забочусь о тебе. Я привязан к тебе уже три года, потому что ты мой друг, Гермиона.
Друг.
Была ли дружба достаточной, чтобы побудить его сделать то, что он собирался предложить?
— Мы даже не знаем, сработает ли это, — настаивала Грейнджер, хотя в её голосе почти не осталось уверенности. Она нервно прикусила нижнюю губу. — Может быть, вообще ничего не произойдёт!
— Я имею в виду, — задумчиво произнес он, насмешливо ухмыляясь. — Тогда чего ты боишься?
На самом деле вполне логичный вопрос. В этот момент Гермиона очень хорошо понимала, что просто упрямится ради удовлетворения собственной гордыни.
Он всё равно уже разгадал её секрет, так что же плохого в том, чтобы попробовать хотя бы раз? Не говоря уже о том, что она всё равно заставила бы Малфоя заключить договор о молчании независимо от результата.
— Ладно, Малфой, — Грейнджер ненавидела то, как её голос дрожал. — Мы можем попробовать. Но если это не сработает, будем двигаться дальше, как будто сегодняшнего дня не было.
— Справедливо, — кивнул Драко. Во взгляде читалась эйфория от победы. И вместе с этим Гермиона почувствовала, что вот-вот произойдет что-то невероятное. — Спасибо тебе за то, что смогла прислушаться к голосу разума.
Самоуверенный мерзавец.
— Что нужно сделать?
— Просто расслабься для меня, — убеждал Малфой, обнимая большой рукой её тонкую талию и направляясь с ней к центру алтаря. — Ты доверяешь мне, Гермиона? — снова спросил он, на этот раз глядя прямо в её янтарные глаза, как будто пытался заглянуть в душу.
— Да, — слова легко слетели с её губ, и Грейнджер поняла, что они были абсолютной правдой. И, действительно, почему она не должна доверять другу? Даже с секретом, который вполне мог разрушить её жизнь.
— Хорошо, — его улыбка была такой искренней, что это зрелище потрясало. Но она не могла слишком долго зацикливаться на этом, когда Малфой начал ловкими пальцами расстёгивать пуговицы её платья.
— Ты знакома с этим заклинанием, Гермиона? — спросил он, медленно разбираясь с её одеждой — и с тем, как он, казалось, слишком долго возился и не отрывал взгляда от пола, Грейнджер должна была задаться вопросом — возможно, Малфой тоже нервничал?
— Я читала об этом, — ответила Гермиона, вздрогнув, когда прохладный летний ветерок подул на её обнаженную кожу и напомнил ей о её нынешнем затруднительном положении. — Но я не пробовала это с… партнером.
— Я проведу тебя через это.
— Ты… Ты делал это раньше?
— Как я уже говорил тебе, ты не единственная, кто испытывал трудности со своей магией из-за войны.
Её желудок словно налился свинцом, но Гермиона пока отказывалась признавать это ужасное ощущение.
В прошлом он уже проводил этот же ритуал с кем-то еще… Ну и что? Это ведь не её дело, с кем Малфой спал. Во всяком случае, она должна быть рада, что имеет дело не с любителем, который понятия не имеет, что делает.
Если Малфой и почувствовал её сомнения, то, к счастью, никак это не прокомментировал. Через несколько мгновений Грейнджер была совершенно обнажена. И всего пара защитных заклинаний, чтобы убедиться, что никто внезапно не помешает им.
— Ложись здесь, — Малфой указал на алтарь, и она беспрекословно выполнила его команду, сев на край тёплого камня. Затем сразу же почувствовала, как лепестки цветов начали ласкать ее обнажённую кожу. И с этими словами он начал снимать свои одежды почти без особой аккуратности — бросив их на ближайший камень, пока любопытные феи играли с разноцветной тканью. — Посмотри на меня, — потребовал Малфой, и Гермиона повернулась, чтобы увидеть, как он стоит перед алтарем.
Его идеальная белоснежная кожа сияла под палящим полуденным солнцем, а мускулистая грудь уже была украшена несколькими древними рунами, нарисованными красным — пигмент стекал по его плечам и рукам, прикрывая глубокие шрамы и последние остатки поблёкшей Метки, которая, как Гермиона знала, всё ещё преследовала его.
Естественно, её глаза проследили за резкими изгибами его подтянутого тела вниз к пупку, и у неё перехватило дыхание, когда она, наконец, уставилась на его обнажённый орган, ещё даже не твёрдый, но всё ещё почти такой же длинный, как её предплечье.
