Время было ограничено — Малфой стучал настойчивей. Звук становился всё громче и громче. У неё не оставалось возможности найти что-нибудь получше.
Поэтому она просто накинула одеяло на книги и спрятала свою палочку обратно в кобуру, молясь, чтобы Малфой не счёл это странным.
— Грейнджер?
Гермиона услышала, как он снова позвал её, и, стараясь скрыть тот факт, что просто таяла в этом тесном пространстве, махнула несколько раз веером, прежде чем позволила ему войти.
— Ты в порядке? — спросил Малфой, практически врываясь в кабинет с широко распахнутыми глазами. Он крепко сжимал в руке свою палочку и оглядывался вокруг, словно искал какие-либо признаки опасности. — Ты бледная!
— Да–да, я в порядке, — выдохнула Грейнджер, сминая свои руки и стараясь смотреть куда угодно, только не на него.
Бледная?! Кто бы говорил!
— Я просто… Собиралась вздремнуть.
— А… Вздремнуть? — Малфой приподнял бровь, когда уголки его губ потянулись вниз. Он с отвращением прищелкнул языком, указывая на ее стол, где лежало чудовищно толстое одеяло Молли. — Под этим?
— Какие-то проблемы?
— Очевидно — у нас середина июня, Грейнджер. Чудо, что ты ещё не растаяла от жары, — его голос понизился на тон или два, он шагнул ближе к ней, чтобы продолжить: — Ради Мерлина, здесь даже нет охлаждающего заклинания!
Боже милостивый, неужели это убьет его, если он хоть иногда будет чуть менее проницательным?
— Да, хорошо, — кивнула она, вытирая пот со лба и мысленно благодаря Богов за то, что могла винить во всем жару, а не волшебную тренировку, которой занималась чуть раньше.
Осознав открывшуюся перед ней возможность, Гермиона схватила его за руку и с фальшивой улыбкой потащила прочь из своего кабинета.
— Знаешь, что? Ты правильно подметил — я думаю, мне всё же нужно подышать свежим воздухом! Пойдём!
Малфой сузил глаза — это его не убедило, но он больше не хотел давить на неё. Просто последовал за ней и даже зашёл в магазин мороженого за угощением, ведь Грейнджер продолжала притворяться, что ужасно чувствует себя из-за жары — что заставило её поблагодарить Богов за его благоразумие.
Что ж, если ей удастся скрыть тот факт, что её магия угасает, и даже получить немного мороженого, она вряд ли будет жаловаться.
— Уверена, что с тобой всё в порядке?
Гермиона почувствовала, как он легко толкнул её в бок и уставился на неё, поджав губы.
— Ты сегодня тихая.
— Я… — она прикусила нижнюю губу, а затем пожала плечами, нервно усмехаясь. — Да, разумеется! Просто немного устала — может быть, слишком много работала в последнее время.
Только Гермиона могла знать, насколько «правдивы» были ее слова.
— Однозначно, — усмехнулся Малфой с очаровательной ухмылкой. — Я волновался, понимаешь? На секунду испугался, что случилось что-то ужасное… Звал тебя целых десять минут!
Зная его, это было скорее десять секунд. Но её сердце всё ещё билось чуть быстрее, тронутое мыслью о том, что Малфой искренне беспокоился о ней.
Хотя, Грейнджер предполагала, именно так ведут себя друзья — заботятся друг о друге. И было неоспоримо, что Малфой смог стать хорошим другом. Даже если временами это звучало сюрреалистично.
Он появлялся в её книжном магазине почти столько же, сколько существовало заведение, на самом деле — посещал магазин почти ежедневно, чтобы купить огромное количество книг, начиная от нумерологии и заканчивая маггловской научной фантастикой и всем, что вообще было возможно.
Каждый раз Малфой старался побыть рядом и составить ей компанию, пока она работала — разговаривая на совершенно случайные темы. Обсуждал их любимых авторов и делился сплетнями о самых любопытных соседях в её деревне.
Грейнджер видела его на протяжении почти трёх лет. Было вполне естественно, что в ней вспыхнули особые чувства.
С каждым бывает.
За эти годы Малфой сильно повзрослел — не только его заостренные черты смягчились и стали более зрелыми, что хорошо сочеталось с его ростом и аристократичной грацией, но и стал меньшим придурком — особенно после того, как отказался от отвратительных взглядов о чистоте крови после окончания войны. Это помогло ей открыть в нём иную — забавную и сообразительную сторону.
Сначала Гермиона была в ужасе от мысли тосковать по кому-то вроде него, но шли дни — и по мере того, как она узнавала его всё больше и больше, было невозможно не чувствовать, как её сердце учащается лишь при одном его виде.
И всё же, как бы ей не нравилось, что Малфой есть в её жизни, Гермиона хорошо знала, что не стоит высказывать ему эти глупые чувства.
Да, Малфой любил говорить с ней о Мэри Шелли и Кафке — и он также, казалось, был рад выслушать все её идеи всякий раз, когда она время от времени вдохновлялась на изучение какой-нибудь сложной темы. Но, тем не менее, Грейнджер вообще почти ничего не знала об этом человеке!
Она знала, что Малфой всё ещё жил в своем гигантском поместье, которое, по его словам, было полностью перестроено после войны, — и что жил один: его мать скончалась пару лет назад, а его отец был лишь оболочкой человека, вернувшегося после Азкабана.
На этом всё.
Гермиона почти ничего не знала о его жизни. Понятия не имела, была ли у него работа, и работал ли он вообще, учитывая, насколько был богат как наследник семьи Малфоев; девушка не могла представить, что ему вообще нужно было работать хоть день в своей жизни. Она также не знала, были ли у него другие друзья или, возможно…возлюбленная.
Тем не менее, это не мешало ей просто восхищаться им издалека…
Грейнджер почувствовала, как он снова подтолкнул её в бок, и покачала головой, пытаясь прервать мысли и заставляя себя вернуться в реальность.
Чёрт возьми! Ей действительно следует перестать отвлекаться!
— Да, ну… — ответила она, как только снова собралась с мыслями. — Я просто была занята на работе.
— Занята? — в его голосе послышалась нотка сарказма. — Но разве ты не собиралась просто вздремнуть?
— Э–э-э… Конечно! Но… Я…
— Знаешь, что? — Малфой усмехнулся, глядя на неё с изогнутой бровью. Его тон намекал на то, что он знает куда больше. — Кажется, я не хочу знать, что ты делала, сидя там в полном одиночестве.
— Не будь таким пошлым! Просто хотела вздремнуть! — Грейнджер усмехнулась, нервно прищёлкнув языком, проглотила мороженое и быстро направилась в книжный магазин, чтобы уже закончить этот разговор, пока он не стал чересчур личным.
Она подошла к высоким книжным полкам в самой дальней части магазина в надежде найти какое–нибудь занятие, даже не заботясь о том, чтобы услышать, что там Малфой спросил её ещё раз — точно всё ли в порядке.
Вместо того, чтобы ответить ему, Гермиона просто схватила скамейку, чтобы взобраться на неё и вытереть книжные полки (которые, честно говоря, не нуждались в уборке), игнорируя то, как её руки слегка задрожали. Беспокойство начало нарастать.
В конечном счете, это было ошибкой.
Гермиона не осознавала, что деревянная скамейка была слишком старой для того, чтобы вставать на неё всем весом, и как только она взобралась, маленькое неустойчивое сооружение начало дрожать и издавать громкий треск, который заставил её сердце замереть. Внезапно Грейнджер начала падать, и ей ничего не оставалось, как ухватиться за книжную полку рядом с собой — и рискнуть уронить её на себя.
Что за скучный способ умереть — особенно учитывая тот факт, что любая опытная ведьма или волшебник просто использовала бы свою магию, чтобы убраться подальше от опасности. Да и вообще не нажить себе особых проблем.
Она закрыла глаза и со сдавленным криком готовилась почувствовать удар своего тела о пол, а затем боль и книжная полка, которая наверняка последует за ней вместе с десятками книг, придавив её насмерть.
Но… Боль так и не последовала.
— Грейнджер!
Вместо этого она почувствовала крепкую хватку на своей талии, тепло окутало её. Когда Грейнджер решилась открыть глаза, всё, что могла видеть, была широкая грудь Малфоя, прижимающая её к себе — почти раздавившая её, когда его руки сжались вокруг неё.
