Его глаза были прикованы к ее обнаженной фигуре, и она пожалела, что он вообще осветил комнату, беспокоясь, что он будет разочарован всеми шрамами и отметинами, которые испортили ее кожу.
— Ты прекрасна, — заверил он ее тихим шепотом, наклонившись, чтобы поцеловать в губы, гораздо более целомудренно, чем в те разы, что они разделили несколько мгновений назад, — черт возьми, ты еще красивее, чем я представлял.
Она захныкала и застонала от его слов. Она хотела сказать ему, как он красив, и действительно, этот человек вырос довольно прилично. Но ее разум был слишком сосредоточен на том, как его руки обжигали ее кожу, чтобы сформировать надлежащий ответ.
Он поднял ее на руки, заставив ее ахнуть от удивления, когда он плюхнул ее на деревянный стол-который был неожиданно мягким (вероятно, из-за амортизирующего заклинания, которое она даже не заметила, как Малфой использовал). Книги, которые она раньше пыталась защитить от его крови, теперь были разбросаны по полу, и она с ужасом поняла, что ей все равно.
— Скажи мне, если это слишком много, ладно? — его руки теперь лежали на ее бедрах, мягко раздвигая их.
— Драко, — всхлипнула она, чувствуя, как он отодвигает ее трусики в сторону, дразня ее вход пальцами. Она чувствовала, какие они мозолистые и грубые, вероятно, из-за всех драк и штопки, которые ей приходилось делать в течение многих месяцев. Но это только усиливало ощущение, — черт. Это очень приятно…
— Ты уже такая влажная для меня, — его губы скривились в ухмылке. Он выглядел так, словно хотел поглотить ее, и внезапная мысль о том, что его рот окажется там, заставила ее внутренние мышцы затрепетать от такой перспективы.
Малфой наклонился, сначала поцеловав ее в ложбинку, облизывая и покусывая соски, пока они полностью не покрылись мурашками. Только тогда он медленно спустился к ее пупку, нежно целуя ее, пока, наконец, не добрался до желанного и полностью не сорвал трусики.
Он начал целовать внутреннюю сторону ее бедер, дразня кожу, заставляя ее полностью потерять рассудок, когда она закрыла глаза от этого ощущения. Он ввел в нее один палец, слегка двигая им и проверяя, сколько она может выдержать, только чтобы затем добавить второй палец, чтобы растянуть ее еще больше. Она ахнула от удивления, когда Малфой уткнулся лицом между ее ног и снова открыла глаза, чтобы встретиться с его маленькими глазами, которые тоже смотрели на нее.
— Ты такая сладкая на вкус, — пробормотал он, обводя языком ее бутон. Ее бедра непроизвольно дернулись, и она раздвинула ноги шире.
Это было так приятно. Она надеялась, что Малфой никогда не остановится.
Между посасыванием и щелканьем его языка по ее складкам, Гермиона почувствовала напряжение в глубине своего ядра, ее тело становилось все горячее, зная, что она была очень близка к своему первому настоящему оргазму. Наконец, ее бедра задрожали, когда он прижал их своими большими руками. Она проревела его имя от удовольствия, а ее спина выгибалась, когда она кончала.
Гермиона снова опустилась на стол, пытаясь вспомнить, как дышать. Ощущение бескостности, сытости и невыносимой пустоты одновременно.
Малфой сделал шаг назад, выглядя полностью довольным ее реакцией, хотя и не таким запыхавшимся, как она. Его глаза потемнели от желания и похоти, что, вероятно, отражало ее собственный взгляд. Его эрекция напряглась под брюками, и она облизнула губы, вспоминая все сплетни, которые девушки в ее комнате в общежитии рассказывали о своей сексуальной жизни, не то чтобы Гермиона раньше обращала внимание на подобные разговоры, но они определенно усиливали ее… любопытство.
— Я хочу большего, — выдохнула она, поднимаясь из-за стола, — я хочу чувствовать тебя внутри себя, — и прежде чем он успел сказать что-то еще, она наклонилась вперед, чтобы крепко поцеловать его, пробуя себя на вкус.
— Такая ненасытная, — мрачно усмехнулся он между неистовыми поцелуями, в то время как Гермиона зарычала ему в рот, срывая руками рубашку и натягивая брюки. Затем ее руки надавили на затвердевшую длину сквозь слои одежды, и Малфой громко выругался и взбрыкнул бедрами.
Она никогда не чувствовала себя такой сильной.
— Ты слишком одет, — попыталась она поддразнить его, но это прозвучало скорее как дрожащий шепот.
— Мы не можем допустить этого сейчас, не так ли? — он поддразнил ее в ответ, снимая свою одежду, чтобы бросить ее рядом с ней.
Ее зрачки расширились от желания увидев его обнаженную грудь, она была широкая и покрытая шрамами, которые были освещены светом свечей, и это только успокаивало ее. Она никогда не осознавала, насколько мускулистым он был под своей одеждой, но, с другой стороны, он провел месяцы, сражаясь на кулаках с Мерлин знает, сколькими людьми, и она думала, что он обязательно наберет некоторую массу со всеми этими упражнениями.
Затем ее глаза опустились еще ниже, проследив за линией его пресса до пупка, и затаив дыхание, когда он остался только в боксерах, они мало что могли скрыть, особенно факт того насколько он был возбужден.
И, о Мерлин, она снова почувствовала, что промокает насквозь.
Она протянула руку, чтобы сжать его длину, освобождая ее от нижнего белья и нервничая из-за его размера, неужели они такие большие? Она воздержалась от вопроса, чувствуя, что это заденет и без того огромное самолюбие Малфоя.
Гермиона экспериментально обхватила его рукой, с экспериментальным головорезом и дрожащей рукой исследуя бархатистую кожу его длинного члена, наблюдая, как он шипел и дергался под ее прикосновением. Почувствовав себя смелее при виде того, как он извивается под ее прикосновениями, она облизнула губы и начала наклоняться вперед, но ее остановила твердая рука на плечах.
— Не сегодня, — он не дал ей опуститься на колени, и она, честно говоря, почувствовала себя немного оскорбленной тем, как быстро он отверг ее попытку принести ему удовольствие. Вместо этого он усмехнулся ее нетерпению, — сегодняшний вечер посвящен тебе. Если ты все еще будешь со мной после всего этого, тогда мы можем попробовать разные вещи.
Возьми его. На самом деле это звучало довольно мило.
— Ну, тогда чего же ты ждешь? — поддразнила она, усаживаясь обратно за стол и раздвигая ноги.
— Такая властная, — рассмеялся он, снова устраиваясь между ее ног, — знаешь, мне всегда это в тебе нравилось.
— Сомневаюсь, — промурлыкала она с хриплым смехом, — если бы это было так, ты бы меня послушался.
— Я просто люблю тебя раздражать, — пробормотал он, наклонившись, чтобы снова завладеть ее губами, его руки дразнили ее грудь. Словно в какой-то запоздалой мысли, он взял в руку палочку и наложил ей на живот противозачаточное, которому она так и не научилась.
Наконец, он поместил свой член у ее входа, покрывая кончик ее собственными соками, заставляя ее сердцевину гореть в предвкушении.
— Просто… — она вдруг прочистила горло, заставив его остановиться, прежде чем он успел сделать что-то еще, — не торопись.
— Конечно, — пробормотал он, ободряюще кивнув, — я могу остановиться, если ты когда-нибудь почувствуешь себя неловко, — он медленно, понемногу входил в нее, растягивая ее так, как она никогда не думала, что это возможно. Но затем последовала острая боль, которая заставила ее задохнуться и поморщиться от боли, напомнив ей, что на самом деле она никогда не делала этого раньше.
— Дыши, любимая, — прошептал он ей после того, как полностью вошел в нее, и она внезапно издала вздох, который даже не осознавала, что сдерживала.
Ощущение того, что он полностью внутри нее, не причиняло ей такой боли, как заставляли верить страшные истории. Но это все равно было неприятным вторжением, которое жгло и болело, и заставляло пару слез наполнять ее глаза.
— Тебе больно? — спросил он с напряжением в голосе.
— Н-нет, — солгала она, но Малфой не поверил, то ли из-за его легилименции, то ли просто потому, что он знал, что она гримасничает, она не была уверена, — я чувствую себя… странно. Просто дай мне минуту, чтобы привыкнуть.
