Она подняла глаза, зажав нижнюю губу между зубами. Его глаза были темнее обычного, зрачки расширены из-за окружавшей их темноты. Она вдруг осознала, насколько они были близки, когда поняла, что слышит его напряженное дыхание.
— И сколько раз я должен повторять тебе, что мне на них наплевать? Если они хотят напасть на меня, пусть. Это вряд ли будет иметь значение после того, как я выйду из Хогвартса.
— Как ты можешь так думать? — она усмехнулась. Какой смешной человек! Чего он надеялся достичь? — Мученичество тебе не идет.
— Ты невозможна, — прошипел он, и Гермиона удивленно ахнула, почувствовав его, теперь уже исцеленные руки на своей талии, — ты всегда будешь превращать любой наш разговор в спор, ведьма?
— Я сделаю это, если ты и дальше будешь вести себя как идиот! — она обхватила его за плечи собственными руками, решительно отказываясь чувствовать себя такой же уязвимой, как тогда, когда они впервые встретились несколько недель назад, — если бы я не знала тебя лучше, Малфой, я бы сказала, что ты ищешь неприятностей только потому, что знаешь, что позже я тебя вылечу.
— Тогда ублажай меня, — проворчал он, теперь его губы были всего в нескольких дюймах от ее. Ее разум прокручивал в голове всевозможные сценарии, и она была уверена, что если бы он применил к ней легилименцию, то оказался бы таким же дезориентированным, как и она.
Чувствуя, как магия кружится под ее пальцами, Гермиона дерзким движением рванулась вперед, ее руки взлетели к его волосам, а сердце ускорилось от ощущения его рук, сжимающих ее талию.
У нее даже не было времени подумать о том, что, возможно, Малфой не заинтересуется ею. Губы Малфоя уже двигались против ее губ, с голодным рычанием и хриплыми вздохами, покусывая ее нижнюю губу, с ее собственным языком, скользящим по его нижней губе, чтобы получить доступ, углубляя поцелуй, пробуя его на вкус.
Поцелуи с ним так сильно отличались от ее снов.
В ее снах он часто целовал ее грубо и страстно, кусал губы, исследовал языком ее рот, впивался в него зубами. Она всегда воображала, что он будет требовательным и безразличным к ее собственным желаниям.
Он ни в коем случае не был робким, его собственные руки двигались, чтобы обхватить ее подбородок и изменить угол наклона ее головы, чтобы ее губы лучше подходили к его. Но в нем была некоторая неуверенность, которая казалась ему нехарактерной, скорее ожидание, что она возьмет на себя инициативу, он мог позволить ей некоторое время доминировать, и в целом ожидал того, что она собирается делать дальше.
Она лениво размышляла, когда в последний раз кто-то прикасался к Малфою без намерения причинить ему вред.
Когда им стало не хватать воздуха они отпрянули друг от друга задыхаясь и совсем не удовлетворенные. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но она почти разглядела его распухшие губы и взъерошенные волосы. Прищурившись, она почти могла представить, что его кожа покраснела. Она могла только представить себе то состояние, в котором находилась сама. Наверное, она была такой же растрепанный, как и он.
Гермиона чувствовала… что что-то коснулось ее бедра, и она поперхнулась, чувствуя, как в голове все путается. Ничуть не смутившись, Драко снова наклонился, но на этот раз его губы целовали ее шею, зубы царапали кожу, просто боясь причинить боль.
Гермиона задыхалась и извивалась в его объятиях, ее бедра внезапно выгнулись на встречу его выпуклости, заставляя его зашипеть от желания и схватить ее за волосы, чтобы вернуть ее губы к своим. Ее магия теперь шипела под кожей, дикая, электризующая и достаточно мощная, чтобы сбить с ног любого, кто осмелится пересечь ИХ путь. Смешиваясь и переплетаясь с собственным телом Малфоя, как они делали прямо сейчас.
Одна рука расстегнула пуговицы на ее рубашке, другая последовала за ней вдоль изгиба ее поясницы, и внезапно Гермиона остановилась, ее глаза расширились от страха, когда она использовала свои руки, чтобы снова разделить их и сохранить дистанцию.
— Извини, — Драко сразу же остановился, убирая руку с ее мантии, как будто обжегся. Ее кожа почти сразу ощутила отсутствие его прикосновения, и она издала тихий стон.
— Нет! Мы можем это сделать. Все в порядке, — она старалась говорить ободряюще, но ее голос дрожал, и она слегка дрожала. Она снова попыталась подойти к нему, но он, нахмурив брови, покачал головой и удержал ее на месте.
— Ты мне ничего не должна, Гермиона, — мягко сказал он. Мерлин, ее имя звучало так сладко в его устах. Если бы только он сказал это не для того, чтобы отвергнуть ее. Его серые глаза встретились с ее глазами, как бы успокаивая, что она может спокойно уйти, и они могут продолжать игнорировать сексуальное напряжение, которое всегда присутствует между ними.
— Я знаю. Я хочу, — она прикусила нижнюю губу, глубоко вдыхая. — Просто… я никогда раньше этого не делала.
— Никогда? — он поперхнулся от удивления. — Я думал, вы с Уизли…
Она застенчиво застонала, сильно покраснев при мысли о том, что когда-нибудь сделает что-то подобное со своим другом детства. В этом было что-то изначально странное, — никогда, — настаивала она, — какое — то время мы пытались встречаться, но это ни к чему не привело. И после этого я больше ни с кем не пыталась встречаться.
Его лицо ничего не выражало, и он продолжал молчать. Гермиона изо всех сил старалась не дрожать, думая про себя, что глупо думать, что они захотят одного и того же.
Он, вероятно, не хотел дурачиться с девушкой, у которой нет никого опыта в сексе.
Она вспомнила их прошлые годы в Хогвартсе, то, как Панси Паркинсон ходила за ним по пятам, как потерявшийся щенок, и сестры Гринграсс часто видели, как он сбивался с толку. Даже гриффиндорские девчонки время от времени шептались о нем.
— У меня тоже нет такого опыта, — возразил он с раздражением, отрывая ее от этой мысли, — я делал это несколько раз, но я совсем не похож на парня-шлюху, каким меня представляли люди.
— Я никогда не говорила, что ты…
— Я не возражаю, если ты девственница, — продолжал он, не заботясь о том, что она должна была сказать, — я просто… Ты уверена, что хочешь сделать это со мной? Недостойным Пожирателем Смерти?
— Ты не такой уж и недостойный, Драко, — нахмурилась она. Даже когда они собирались заняться сексом, он оставался упрямым придурком, — а Пожирателю Смерти вряд ли придет в голову целоваться с грязнокровкой, как ты думаешь?
— Не называй себя так, — прошипел он.
— Тогда и ты не унижайся!
Теперь между ними установилось удушливое молчание, которое Гермиона глубоко ненавидела. Она пожалела, что колебалась раньше. Она предпочла бы, чтобы его губы и руки снова исследовали ее, чем этот неловкий взгляд вниз, в котором они оба были заперты.
В воздухе что-то изменилось, когда он подошел ближе, чтобы чувственно поцеловать ее, вдавливая язык в ее рот, словно проверяя, насколько она готова продолжать их маленький танец. Магия в ее венах подтолкнула ее вперед, заставляя схватиться за его светлые волосы и стонать ему прямо в губы.
— И ты хочешь сделать это здесь? — настороженно спросил он, когда они снова прервались, — ну, знаешь… Твоя священная библиотека в Хогвартсе?
— Да, — рассмеялась она, скорее от нервов, чем от чего-либо еще, — ты сам сказал, что есть более интересные вещи, которыми я могла бы заняться помимо чтения.
Он использовал свою палочку, чтобы снова осветить библиотеку большим количеством свечей, позволяя Гермионе ясно видеть его, а именно его растрепанные волосы, мятую рубашку и то очевидное напряжение в его штанах, на которое она изо всех сил старалась не смотреть слишком прямо.
Почувствовав его нерешительность, она собрала всю свою гриффиндорскую храбрость, чтобы начать расстегивать свою собственную форму и позволила юбке упасть к ее ногам, стоя теперь только в одних трусиках. Малфой проглотил комок в горле, протягивая руки, чтобы осторожно погладить нижнюю часть ее груди, посылая дрожь вниз по ее спине. Он осторожно потянулся за ее спину, чтобы полностью снять лифчик и поиграть с ее сосками.
