В сезон, когда раскаленное солнце яростно обрушивалось на земли степи, когда грозы часто сотрясали небосвод, а дождь, что окроплял землю, был теплым, как парниковое молоко, сестры часто уходили в леса, где целыми днями наслаждались тенью деревьев и прохладой родниковых вод.

И как-то раз, застал их, купающихся в прохладной воде, воин, что принадлежал местному племени лесов. И любовь поразила его сердце, и возжелал он себе в жену ту, что нежна была ликом, а цвет ее был подобен светлому закату. Альянэ, а это была именно она, в свою очередь даже не представляла, что этот солнечный, прекрасный день станет после роковым для двух сестер.

Дальнейшие события развивались очень стремительно. Сей воин, имя которого было стерто из старинных преданий, на следующий же день разузнал о том, к какому племени принадлежала девушка, после чего, собрав группу влиятельных сиринов, к которым он и сам относился, отправился к вождям того клана, дабы дарами, да богатствами выкупить у них Альянэ. Не испугался он ни воинственной славы, что ходила об этом клане, ни дальней дороги по раскаленному солнцем песку.

Вот только зря было приложено столько усилий — ни дарами, ни богатством, ни угрозами нельзя было повлиять на вождей. Ответ тех был на все один: «Пусть Альянэ сама решает».

Девушка же, не повелась на сладкие речи, воина, не приняла изысканных даров. «Не люблю» — таков был ее ответ.

Воин, посчитав ее слова личным оскорблением, будучи полон ярости и гнева, в мгновенье ока вынул кинжал из голенища, и вонзил в трепетное девичье сердце. Альянэ умерла практически сразу, успев прошептать: «Как жаль…сестра…не увижу тебя сейчас…так хоть с неба взгляну…»

Окутало девушку сияние, и растворилась она в жарком воздухе степи. Ни что боле не напоминало о недавней кровавой сцене, лишь пара капель красного на земле, да окровавленный кинжал в руках убийцы. И быть воину безнаказанному, да только нечаянным зрителем этой картины стал местный мальчик, который мгновенно после увиденного побежал разносить печальную весть племени: «Альянэ мертва!»

Сатиэл узнала одной из первых. Горечь, гнев и боль поглотили ее. Впервые она, самая сильная и самая холодная, лила горькие слезы, не в силах остановить их поток.

«Жизнь потеряла смысл, теперь лишь только смерть…и месть» — думала убитая горем девушка. В дальнейшем только месть придавала ей силы.

Война между двумя кланами, разразившаяся вслед за этим, была долгой и кровопролитной. И итог ее был очевиден: Сатиэл собственноручно убила воина, лишившего ее сестры, после чего сама подставилась под стрелу.

Последним желанием умирающей стало встретиться с сестрой, но и тут боги степей услышали ее просьбу. Сияние охватило девушку, и так же, как и Альянэ, растворилась она в горячем, засушливом воздухе степи.

С тех пор на ночном небосклоне сияют две луны, две сестры: одна, небольшая, теплая и яркая, а вторая больше, холоднее, отстраненнее, но не менее прекрасней.

Сияют сестры, и освещают путь каждому заблудшему сирину».

Закончив читать, я мгновенно задумалась, невольно нахмурив брови. Понятное дело, что большинство написанного в этой легенде — выдумано. Ну не особо мне верится в то, что девушки и правда могли раствориться в воздухе, и никакой божественный фактор меня в этом не убедит. Впрочем, было бы странно, воспринимай я все за чистую монету, но доля интересных и достаточно правдивых фактов здесь все же присутствует. Например, благодаря книгам по истории и Хассиру я знала, что несколько тысячелетий назад луны у этой планеты не было. Вот совсем. В древних летописях говорилось, что ночь считалась темным, страшным временем, которого боялись, а после в один из дней некогда темное, безлунное ночное небо потрясли яркие световые вспышки. В то время это считалось великой бурей, последствием гнева стихий, мне же кажется, что это просто могли столкнуться две какие-нибудь кометы. А после, на небе появились две луны, которые сейчас мы видим каждую ночь.

После подобного на Альтэрэ (а именно так называется эта планетка) начались множественные катастрофы: наводнения, ураганы, землетрясения. Климат также сильно изменился. Впрочем, это и не удивительно, ведь, исходя из своих довольно скудных знаний, могу сказать точно, что гравитация, сила тяжести и прочие процессы стали другими.

Признаюсь, удивление мое после получения этой информации, было безграничным. Да и вообще, откровенно говоря, этот мир не переставал меня удивлять. Если бы моя психика была чуть менее устойчивой, боюсь, я давно бы сошла с ума!

Увы, но продолжить философствовать мне было не дано. Раздался неожиданно громкий стук в дверь, после чего в комнату осторожно проскользнула Иссая.

С девушкой за эти месяцы мне удалось наладить дружеское общение и, самой не верится, перейти на «ты». Словами не передать, как я была рада этому, ведь несмотря на вечную окруженность меня сиринами, мне искренне не хватало подруги. Той самой, с которой я могла поделиться своими мыслями, какими то сплетнями, но и просто поговорить «по душам». В той, прошлой жизни, подруг у меня не было, и только узнав здесь, какого это, я поняла, как много тогда теряла.

Подскочив и радостно поздоровавшись с девушкой, я мгновенно заинтересовалась причиной столь внезапного визита, ведь в это время Иссая всегда работала.

— Все хорошо, — мягко улыбнулась сирина на мои вопросы, — На сегодня я выполнила всю свою работу. Я собиралась поехать в лес за некоторыми лекарственными травами и подумала, что ты, возможно, хотела бы поехать со мной. Помнится, наш лес уже давно привлекает твое внимание…

— Тут ты совершенно права! — мгновенно оживилась я, — Я просто жажду побывать в вашем лесу!

Это ведь такая услада для глаз с местной расцветкой растений!

На все сборы ушло мало времени — уже через полчаса мы тряслись в выделенной нам карете, запряженной стигмами — местной живностью, лишь отдаленно напоминающей наших земных коней. Почему отдаленно? Так у этих монстров от лошадей только телосложение и осталось! А так стигмы были громадными, метра три в высоту, покрытые толстой болотной чешуей. Морда… ну скажу лишь, что мне она казалась смесью коня и какого-то дракона, да и небольшие рога, добавляли сходства. Я уж молчу о больших клыках, коими они с периодической частотой щелкали в опасной близости от прохожих.

Также, помимо меня и Иссаи, в карете тряслись три приставленных к нам Хассиром, воина. При них Иссая явно чувствовала себя неудобно, общалась со мной исключительно на «вы», и старалась избегать дружеских тем, на которые мы обычно общались. Понятное дело, что такой расклад меня неимоверно бесил. Как результат: бедные охранники постоянно нервно дергались, стоило мне только бросить в их сторону мрачный, убийственный взгляд. А таких взглядов за всю поездку было немало, так как делать вид, что все хорошо, я даже и не собиралась.

Спустя час поездки, мы, наконец, смогли выйти из пыточного строения, лишь по недоразумению названного каретой, так как в этом мире никто и не слышал о волшебном слове «амортизаторы», которые смогли бы значительно уменьшить количество синяков на пятых точках местного населения. Даже подушечка, предусмотрительно подложенная под трепетное место, мне не помогала.

Лес, окружающий со всех сторон просто поражал: огромные деревья с длинными тонкими клиновидными листьями сапфирового оттенка, аналогов которых в моем мире не было, густые кустарники с листьями разнообразных форм и размеров, которые даже еще и не начали опадать, и разнотравье, среди которого то и дело мелькали яркими всполохами цветы.

Смена сезонов в этом мире происходила совсем по-другому: если у нас каждый был длиной в три месяца, то здесь практически в пять. Узнала об этом я совсем недавно, так как очень уж меня начал настораживает тот факт, что с каждым месяцем становится все прохладнее, а листья не опадают, да снег не идет. Бывало, что в некоторые дни температура опускалась даже до минуса, от чего я в скором времени обзавелась теплой шубой из невероятного белого меха какого-то местного хищника. Увы, но ее я надела за все это время дважды, так как если утром в ней было тепло и комфортно, то ближе к полудню из-за стремительно пригревающего солнца мне грозила банальная смерть от перегрева.