Бордовый диск солнца медленно скользил по горизонту, окрашивая небо в разнообразные оттенки красного и розового. Свет ярко играл в отблесках стекол многочисленных многоэтажек, и вокруг вовсю бурлила жизнь. Торопливо шли с работы сосредоточенные люди в костюмах, а со всех сторон громко раздавался шум машин, пролетающих разноцветными пятнами мимо.

Полной грудью вздохнув запах по-осеннему прелых листьев, я нетерпеливо уставилась на светофор, столь медленно отсчитывающий секунды до долгожданного зеленого цвета.

Я катастрофически опаздывала на тренировку по каратэ, из-за того что опять допоздна засиделась в институте. Как же не вовремя! Сегодня как раз должны были показать новые атаки! Опять тренер ругаться будет…

Стоило только зеленому цвету ярко вспыхнуть в темном квадрате светофора, как я, немедля, ринулась по пешеходному переходу. Мысленно я уже прокладывала многочисленные пути, по которым можно было бы сократить дорогу до зала. По сторонам, естественно, не смотрела. Именно это и стало моей ошибкой. Ошибкой, что навсегда изменила мою жизнь.

Все произошло мгновенно: резкий визг тормозов, жесткий удар, что мгновенно выбил из легких воздух, порыв ветра и очередной удар, но уже от падения. Все вокруг смешалось в невообразимую какофонию криков, звуков, ярких красок и смазанных предметов. Что-то застилало глаза, мешая нормальному обзору. Попытавшись рукой убрать это непонятное «что-то», как с ужасом поняла — не могу! Рука просто не подчинялась!

Состояние было странное. Я ничего не могла понять, все вокруг было будто в пелене какого-то тумана, а по телу медленно распространялась странная слабость.

Чуть позже пришла боль. Как огромная хищная кошка она медленно распространялась по всему телу, с каждой секундой усиливаясь все сильней и сильней. Вскоре она заполонила собой все вокруг. Я не могла понять, что именно у меня болело, будто каждая клеточка моего тела медленно разрушалась. Из горла вместо слов вырывались лишь странные булькающие звуки.

Закашлявшись, я с все нарастающим ужасом поняла, что то, текущее у меня по горлу нечто — кровь. Уж ее приторный, соленый, отдающий металлом вкус я не перепутаю ни с чем другим. В детстве во время драк мне частенько разбивали губы… Увы, но дети в нашем детдоме всегда отличались особой жестокостью.

Ревнивая мучительница-боль, недовольная явным пренебрежением к своей персоне, взыграла с новой силой. Вот теперь мне точно стало не до размышлений! Мир сузился до одной единственной мысли: «Почему же так больно?!» Даже не удалось принять положение, в котором было бы менее болезненно — тело не двигалось! Вообще.

Боль выматывала, хотелось, чтобы, наконец, это закончилось. Сколько уже прошло времени? Час? Два? А может несколько минут? Я давно потеряла счет времени.

Несколько раз тьма накрывала сознание, жаль только забытье длилось недолго.

Боже, когда же это закончится?!

Вскоре моя мысленная мольба была услышана. Не знаю, кого стоит за это благодарить, но боль прошла мгновенно. Впрочем, как и любые другие ощущения. Напало такое равнодушие, что ничего уже больше не волновало. Да и видеть я перестала. Совсем.

Странная, умиротворяющая тьма окружала меня со всех сторон. Меня медленно несло куда-то по течению, а я, аки ленивая амёба, расслабленно подчинялась.

В памяти стремительно проносились картины из жизни. Детдом, в котором каждый день — схватка на выживание. Жестокие издевательства воспитательниц, вечные драки с другими детьми, голод. Да, такое детство счастливым никак не назовешь. Несмотря на все это, я не превратилась в озлобленное на весь мир чудовище. Даже больше, чтобы вновь начать улыбаться и доверять людям мне понадобилось всего несколько лет. Большую роль в этом сыграл Сэм — единственный друг, единственный брат. Не по крови — по духу. Младше меня на год, с золотыми кудрями и ясными голубыми глаза, он напоминал ангела. Ангела, от которого отказались собственные родители, когда тому было чуть больше двенадцати лет. Искренний, добрый мальчик, угодивший в логово змей.

Не знаю, что именно тогда побудило меня взять над ним шефство: взгляд ли, полный нескончаемой доброты или то самое душевное родство, что я почувствовала при первой же встречи.

Именно я защищала его от многочисленных нападок окружающих, помогала освоиться и узнать местные порядки. Впрочем, совсем скоро стали защищать меня. Сэм быстро рос, был сильнее своих одногодок и вскоре дрался лучше всех нас.

Именно с ним я праздновала наше совершеннолетие, оказавшееся в один и тот же день, с ним я поступала в институт, и с ним я жила.

Сэм всегда одобрял мои поступки и решения, в том числе, и идею заниматься боевыми искусствами. Через месяц моих восторженных отзывов он даже согласился сходить на несколько тренировок, которые впоследствии обернулись полноценной любовью к каратэ. И вот сейчас я опоздала на тренировку! Да и вообще, где это я?!

Неизвестно откуда появившаяся апатия мгновенно спала. Быстро оглянувшись вокруг, я поняла одну важную вещь — я не чувствую своего тела! Вот вообще! Неужели…неужели та боль… Я умерла?!

Паника гадкой змеей расползалась по венам. Этого…этого просто не может быть! Не верю! А как же… Сэм?! Как я его оставлю?!

Когда впереди показался свет, я истерично принялась действовать. Махала невидимыми крыльями, стараясь улететь обратно во тьму, но белая воронка была сильнее. Я чувствовала, как с каждым метром приближаюсь к чему-то…к чему-то совсем мне не нужному!

Нет, пожалуйста, не сейчас! Я ведь только начала жить! Я никогда не о чем не просила, поэтому прошу сейчас — дайте мне шанс! Еще один! На все согласна, но только не это!

Неожиданно, будто услышав мои слова, где-то рядом появилась еще одна воронка, в которую меня стремительно засосало. А дальше все поглотила собой непроглядная тьма.

Боль. Опять она стала моей спутницей на долгий период времени. Тело не слушалось, жутко болели рука, спина и шея. Долгожданное забытье снисходило до меня не так часто, как хотелось бы.

Иногда слуха касалась чья-то размеренная речь, язык которой мне был знаком и незнаком одновременно. Нос улавливал множество странных, неприятных травяных запахов, отчего хотелось все время чихать. Увы, но последнее если и случалось, то сопровождалось в дальнейшем очередным приступом нескончаемой боли.

Во рту часто ощущался незнакомый вкус, отдающий горечью и травами. Обычно после этого я могла хоть ненадолго отдохнуть.

Между тем, где-то глубоко внутри я даже была рада боли, ведь это значило, что мою просьбу услышали, и я все еще жива.

Облегчение наступило неожиданно. Просто в один из дней я проснулась с четким осознанием того, что у меня ничего не болит. Тело слушалось с трудом, а из горла ничего кроме приглушенного стона не вырывалось.

Одновременно с этим тихо скрипнула дверь и в комнату кто-то заглянул.

Открыть глаза получилось далеко не с первой попытки, будто веки превратились в неподъемный свинец. Взгляд тоже сфокусировался не сразу, и первым, что я увидела, был темный каменный потолок. Также удалось рассмотреть такие же каменные стены и странную мебель, выполненную из неизвестного мне дерева. И где это я? Не очень-то на больницу похоже, хотя запах лекарственных трав так и летает в воздухе.

Со стороны двери раздались торопливые легкие шаги, и мне на лоб легла прохладная женская ладонь. Несколько секунд тупо смотрела на эту конечность, которая к моему удивлению была светло-салатового, практически белого цвета.

— Наконец-то вы очнулись, тиэ, — раздался над моей головой звонкий голос. Тиэ? Это не мое имя! Увы, но возмутиться этим фактом не дало отсутствие голоса, так как из горла вырвался очередной полустон-полухрип.

— Ох, сейчас-сейчас! — мигом засуетилась невидимая мне девушка со странным цветом кожи. Или это так влияет освещение?