- Кто-то укусил его, - сообщила ей мать. - Может, белка. Но я не уверена. Трудно было определить, что это за существо, потому что, кем бы оно ни было, оно потеряло всю свою шерсть.

Я взглянул на мать через плечо врача.

Почему она врала? Никакая это была не белка. Почему она не сказала доктору Дэвис, что это был кабанчик, хотя и странного вида? Между тем доктор Дэвис приступила изучать рану.

- Это мог быть и больной зверь, - мягко предположила она. - Может, даже бешеный. Оно производило впечатление бешеного? - спросила у меня врач.

- Простите, - вступила в диалог мать. - Оно удрало. Мне нечего сказать о нём.

- Укусы зверей, больных бешенством, бывают очень болезненными, -сказала доктор Дэвис. - Мне придётся взять у тебя кровь на анализ, прежде чем я назначу лечение. Результаты анализов будут известны не позднее чем завтра утром. А пока я выпишу тебе сильный антибиотик. Чем скорее ты начнёшь его принимать, тем лучше.

“Укус бешеного зверя, - подумал я. - Этого только не хватало. - Мой живот напрягся. - Пусть результаты анализа окажутся благоприятными”, - мысленно обратился я неведомо к кому.

Я смотрел, как доктор Дэвис готовит иголку с ниткой, чтобы зашить мою рану. Закрыв глаза, я попытался представить себе зверя, который меня укусил. Перед моим мысленным взором предстало его розовое тело. Маленький кабаний пятачок. Конечно, никакая это не белка. В этом я был совершенно уверен. Некоторое время спустя мы с матерью шли к тачке, припаркованной на стоянке больницы.

- Как я выгляжу? - спросил я у неё. - Наверное, похож на Франкенштейна.

Мать мягко провела пальцами по моей шее.

- До женитьбы заживёт, мой мальчик. Не останется даже шрама, - заверила меня она. - Конечно, в первое время тебя будет мучить зуд. Постарайся не расчёсывать рану, хорошо?

- Ага, - пообещал я.

- У тебя что-либо болит? - спросила мать, когда мы подошли к тачке. - Может, ты испытываешь какие-либо странные ощущения? Тебя не мутит?

Я покачал головой.

- Вроде бы нет. Я чувствую себя нормально.

Я сел в тачку и стал ждать, когда мать сядет за руль. Доктор Дэвис дала мне обезболивающих таблеток, но шея всё ещё болела.

- Мама, почему ты сказала доктору Дэвис, что это была белка? - спросил я. - Совсем даже не белка.

Мать повернула ключ, и авто стало выезжать со стоянки.

- Мне не удалось как следует рассмотреть это существо. Его было трудно опознать без шерсти.

- Но оно было похоже на кабанчика, - настаивал я. - У него был пятачок. Ничего общего с белкой. Почему ты не сказала, что зверь напоминал кабанчика?

Мать повернулась ко мне.

- Так было проще, Леон, - пояснила она. - Вот и всё. На самом деле это не имеет значения. Мы получим результаты анализа твоей крови и выясним, что делать дальше.

Сглотнув, я посмотрел в окно. Некоторое время мы ехали в молчании.

- Мне не хотелось бы это говорить, но я немного боюсь возвращаться в лес, - признался я после паузы.

- Об этом не переживай, - сказала мать. -Ты ещё долго не вернёшься в лес.

У меня отвисла челюсть от удивления.

- Я не ослышался? Что ты сказала? Почему это я не вернусь в лес?

- Почему не вернёшься? -переспросила она, вскинув брови. - Потому что тебе мерещатся кабанята-вампирята! Неужели этого мало? Ты сам веришь, что лес - безопасное место? Конечно, нет. По крайней мере, на сегодня.

- Но… но…- залепетал я, желая выразить протест, но не находя нужных слов.

- Что “но”, Леон? - Мать покачала головой. - Мы не знаем, какой зверь тебя укусил. Может, он был бешеным. И нам известно, что он опасен. Разве этого недостаточно?

Я понимал, что мать не переспоришь. Я отвернулся от неё и стал глядеть в окно.

До самого дома мы не проронили ни слова. Войдя в дом, я сразу поднялся к себе в спальню и захлопнул дверь.

Потом упал на кровать и зарылся лицом в подушку.

“Я должен иметь возможность ходить в лес, - подумал я. - Она не может держать меня в четырёх стенах. Ей это не удастся!”

Спустя пару минут я услышал снизу голос матери. Она разговаривала с кем-то по телефону. Встав с кровати, я подошёл к двери и приоткрыл её.

- Кажется, с ним всё нормально, - сказала мать.

Интересно, с кем она говорит? С доктором Дэвис?

- Результаты анализа будут известны завтра.

Нет, не с доктором. Я вышел на верхнюю площадку лестницы. Отсюда хорошо слышно, что говорится внизу. И до меня донеслись самые жестокие слова из всех, какие мне довелось услышать в жизни.

- Ты можешь взять Леона на некоторое время? Поездка в Чикаго поможет ему укрепить здоровье. Надо удалить его отсюда. И чем быстрее, тем лучше.

Часть III

Я немедленно позвонил Элу. И попросил его прийти. Поскольку теперь он дружил с Сандрой Палмер, Эл договорился покататься на велосипедах с ней и её друзьями. Но Эл был настоящим другом.

Поэтому он пообещал позвонить Сандре и сказать, чтобы они ехали без него.

Вскоре он появился в доме. Я провёл его в свою спальню.

- Леон, что такое? - спросил он, присаживаясь на край моей кровати. - Ты говорил по телефону таким странным голосом.

- Всё дело в моей матери. Она отсылает меня отсюда! - пожаловался я. - Я… я подслушал, как она говорила по телефону. С папой. Она попросила папу забрать меня к себе. Она сказала, что нужно удалить меня отсюда.

Эл вскочил на ноги.

- Просто не верится! - Он покачал головой. - Она не может вот так взять и отослать тебя. Не узнаю твою мать. Что с ней стряслось?

- П-понятия не имею, - пролепетал я. - Может, это связано со зверьком, который на меня напал.

И я рассказал другу о происшествии с кабанчиком. Потом я показал ему свою шею.

- О, го-о-осподи, - протянул Эл. - Тебе больно?

- Нет, но мама запретила мне ходить в лес. Она считает, что это опасно, - сказал я, проводя пальцем по свежему шву. - А после она позвонила папе и… и…- И я зарыдал. - Как она могла так поступить? - всхлипывал я. - Просто она хочет избавиться от меня. Она даже не поговорила со мной, прежде чем позвонить ему. Почему она так поступила, Эл? Наверное, она больше меня не любит. Ей плевать на мои страдания.

Подойдя ко мне поближе, Эл обнял меня.

- Конечно, она тебя любит, - сказал он. - Она так переживала, что на тебя напали. Просто она заботится о твоей безопасности. И, согласись, у неё есть для этого кое-какие основания. Вот почему она позвонила твоему папе. Но всё это не всерьёз. Она никогда не отошлёт тебя в Чикаго.

- Нет, всерьёз, - возразил я. - Уверяю тебя, Эл, она говорила с папой совершенно серьёзно. Она хочет избавиться от меня.

Я тяжело вздохнул - и мне пришла в голову новая мысль, от которой мурашки побежали по моей спине.

- Я знаю, почему она так поступает. Она просмотрела плёнку в камере, установленной над дверью сарая. Она узнала, что я туда заходил.

- Тише, тише. Успокойся. Попридержи лошадей. - Эл поднял руку. - Ты хочешь сказать, что твоя мать установила камеру на вашем сарае?

Я кивнул.

- И ты туда зашёл? Что же ты там увидел? - поинтересовался Эл.

- Инструменты и всё такое. Больше ничего, - сообщил я.

Мне не хотелось говорить о журнале, который я там обнаружил. Я не знал, убивала мать зверей либо нет. И не желал обсуждать этот вопрос с Элом, пока ситуация не прояснилась.

- А как насчёт зверей? - спросил Эл. - Помнишь, мы слышали их стоны, доносившиеся из сарая?

- Там не оказалось никаких зверей, - ответил я. - Не знаю, что с ними случилось.

С этими словами я плюхнулся на постель.

- Я не собираюсь ехать в Чикаго! - объявил я. - Ни за что!

У Эла задрожал подбородок.

- Надеюсь, этого не произойдёт, - проговорил он тихо. Я видел, что он тоже расстроен. Но вдруг на его лице заиграла улыбка. - По крайней мере, до моей днюхи!

Мы оба засмеялись. Он знает, как меня развеселить.

- Я должен заставить её передумать, - сказал я. - Для этого есть лишь один способ: узнать, что заставляет её вести себя так странно. Если бы только…