— Тогда я расскажу ей все. Все! Что между нами было.

— Ты не посмеешь! — тут же воскликнул он и обернулся, презренно посмотрев на меня.

— Я не хочу делить тебя с кем-то еще. Я никому тебя не отдам. Ни кому! Ты только мой, слышишь…

Глава 20

Он собрался уходить. Я этого жутко не хотела. Старалась задержать его всеми возможными способами:

— Я знаю и про Жанну.

Он тут же остановился и замер на месте. На какое-то мгновение, мне показалось, что я зря это сказала. И я не ошиблась. Теперь его голубые глаза пылали огнем.

— Не произноси этого имени вслух! — в одно мгновение он стал слишком груб.

— Это почему? — я настороженно посмотрела на него.

— Пойми, когда я увидел тебя в первый раз… Вы так похожи с Ангелиной! — теперь его голос принял совершенно другую интонацию. Он занервничал, бросал взгляд на свои дорогие часы, проводил рукой по своим гладким волосам. А я стояла в полной растерянности, не зная, как его еще удержать. Не знаю, что мне нужно предпринять, чтобы он остался со мной еще на минуту. Еще на одно мгновение. Я кусала губы, сжимала кисти рук в кулаки и понимала, что моя надежда, последняя надежа угасает. Сейчас вот он уйдет. Вот так просто, развернется и уйдет и от него в этой большой комнате останется только свежий аромат его элитного парфюма. Я не могу без него! Не представляю жизни.

— Когда я увидел тебя в ее платье, в Сочи…, - продолжал он говорить все также напористо. — То потерял разум совсем. Она там, в Америке, а ты здесь…Я не знал, что она твоя сестра.

Я стояла напротив него и никак не могла поверить своим ушам. Просто не хотелось верить. Возможно, он хотел сказать что-то еще, но в актовый зал постучали, а затем появился начальник моего отдела. Его светлую залысину я узнаю за километр.

— Извините, — сказал он, когда после короткого стука зашел и помешал нашему разговору. — А когда можно будет начинать совещание? — он поправил свой белый пиджак, который, как обычно на нем не сходился.

— Одну минуту, — теперь с особым спокойствием отвечал Владимир Михайлович. — Сейчас я договорю с сестрой моей будущей жены, и можем начинать.

Двое мужчин внимательно посмотрели на меня. Я улыбнулась, и мне ничего не оставалось, как покинуть актовый зал и закончить разговор.

Хотя все что нужно было выяснить — я выяснила. Слезы, так и наворачивались на моих глазах. Хоть бы добежать до кабинета. Запереться и спокойно поплакать, чтобы никто не видел. Он просто меня использовал. Скорей всего, попользовался, а теперь выкинул. На мой вопрос: любит ли он меня — так и не ответил. И скорей всего не ответит. Хотя снова надежда, а может быть все не так, как я тут сейчас себе обрисовала. А может быть, все совсем по-другому. И мы еще будем счастливы вместе.

Не оглядываясь, я добежала до своего кабинета, закрылась изнутри, и слезы хлынули из моих глаз. Держаться уже не было сил. Я взрослая, тридцатилетняя девочка, а плачу, как ребенок. Все же он меня обидел. Ранил сердце, душу еще и пробкой по голове…

Подойдя к окну, я старалась успокоиться. Машинально взяв лейку, я стала поливать цветы, которые грустно смотрели на меня с подоконника. Полила цветы, вытерла слезы, вроде стало легче. Но в чувства меня привел настойчивый стук в дверь. Конечно, я же на работе, в любую минут ко мне могут зайти, так сказать всем кому не лень.

Я открыла дверь и увидела перед собой своего начальника. Федор Борисович, коренастый мужчина с пивным животом, который постоянно носит узкие пиджаки и некрасивые галстуки, стоял на пороге моего кабинета с коробочкой конфет.

— Мы же виделись минут пятнадцать назад, возле актового зала? — я посмотрела на него и не понимала цель его визита.

— Да, совещание перенесли. На завтра. А это тебе к чаю, — он протянул мне коробочку Ферерро Роше.

— С чего такая щедрость? — я взяла коробку, и мы прошли в кабинет.

— Почему ты не сказала, что вы с биг боссом почти родственники? — мой начальник решил не юлить и сразу перейти к делу.

— А вот оно что! Так я сама только вчера узнала, — я снова подошла к цветам и начала поправлять листочки, задумчиво поглядывая в окно.

Сегодня снова было жарко. Солнце палило, в кабинетах душно. Кондиционеры справлялись, но с большим трудом. Я давно не припомню, чтобы в Питере стояла такая жара. В основном дожди и сыро.

Не смотря ни на что, я люблю свой город. Для меня Питер, как маленькая Франция. Можно пить превосходный кофе целыми днями. Начиная от крепкого экспрессо, заканчивая латте. Я люблю все питерские кофейни, аромат свежих булочек, который исходит от них. Я не когда не упускаю возможности погулять по Невскому проспекту. Мне нравится думать, что возможно здесь, на этом самом месте ходил Пушкин, Гоголь. Мне нравится останавливаться возле уличных музыкантов, слушать их музыку. Под их песни мне часто хочется танцевать, но я стесняюсь. Причем не просто танцевать, а оторваться по полной. Но я стою в сторонке и просто слушаю. Это тоже доставляет мне массу удовольствия!

— Журавлева, ты тут? — начальник окликнул меня, и я наконец-то оторвала свой взгляд от окна и посмотрела на него.

— Я не могу понять, если я являюсь родственницей генерального директора, это что-то меняет?

— Конечно, меняет! Еще как меняет! — распинался он, заложив руки в карманы своих широких брюк.

— И что вы хотите от меня? — я сложила руки на груди и заинтересованно посмотрела на моего начальника.

— Всего лишь один малейший пустяк…

Глава 21

Почему, когда у тебя появляются деньги, связи, у тебя сразу появляется куча друзей, которые тебе и даром не нужны. Вот мой начальник, не успел узнать, что у меня есть «контакт» с Владимиром Михайловичем, так сразу прибежал что-то просить. И коробочку конфет принес, и вежливым таким стал.

— Что именно за просьба? — разговор с ним меня до жути утомил. Хотелось как можно скорее избавиться от его компании.

— Засиделся я в своем кресле, — промямлил он. — Ты же можешь посодействовать? — задал вопрос он, а после внимательно посмотрел на меня.

— Повышение?

— Да! — воскликнул он. — И жена заела. В отпуск хочет. Ей подавай только дорогие курорты…, - он явно искал аргументы. — А за мной должок, ну как Журавлева? — глаза его бегали, говорил он тихо, как будто нас кто-то подслушивает.

Видимо сильно его припекло, раз он пришел просить.

— А сам никак? — я села в свое кожаное кресло, как на трон, удобно усевшись в нем, я продолжила ему язвить:

— Своими мозгами, руками?

— Не хами, — фыркнул он. — В другом мире мы сейчас живем. Если не подмажешься — ничего не выйдет.

— Я во много с тобой не согласна. Но я поговорю. За результат не ручаюсь. — Мне так надоела его компания, что я решила как можно скорее избавиться от него и согласилась на все что угодно лишь бы он ушел. Если честно ему помогать — мне сильно не хотелось.

Нужно было видеть его довольное лицо в этот момент. Его глаза стали по пять копеек. Создалось такое впечатление, что он выиграл миллион и вот-вот лопнет от счастья. Исполнивши легкий поклон в мою честь, он подошел к двери, а затем напоследок сказал:

— Журавлева! Если все получится — в долгу не останусь! — крикнул он на прощанье и вышел.

— Хватит называть меня по фамилии! — крикнула ему я, но скорей всего он меня не услышал. И зачем я ему пообещала, теперь не отстанет от меня.

Из головы никак не шел мой босс. Красивый, сильный, мужественный. Я вспомнила, как помогаю расстегивать ему его белую рубашку: медленно, медленно, каждую пуговку, как прикасаюсь к его бицепсам… Ах! Я скоро сойду с ума. Наташа права, нужно срочно все рассказать Ангелине. Она поймет. Обязательно поймет. У меня замечательная сестра.

С Ангелиной мы договорились встретиться после работы возле Исаакиевского собора. Красивейшее место, особенно летом, когда все зелено. Рядом Александровский сад, в котором я люблю гулять с самого детства. Я работала рядышком с такими святейшими для меня местами и очень гордилась этим.