Светлана округлила глаза и тут же спрятала руки.

— А к нему нельзя! Он занят, — возмущенно произнесла она.

— Я по личному вопросу, — громко произнесла я, а затем направилась к его кабинету.

Кабинет был закрыт. Я дернула ручку еще раз, но дверь так не открывалась.

— Нет его. Уехал он, — радостно сообщила она. — И на будущее к генеральному директору врываться так нельзя. Строго по записи. Учти на будущее.

Я ничего ей не ответила, а в расстроенных чувствах вышла из приемной. Все же зря я пришла. Нужно было сначала узнать на месте ли он. А я ворвалась, как к себе домой.

Ближе к обеду, ко мне зашел мой начальник и испортил мое настроение окончательно. Таким злым я видела его впервые. Он так орал и грозился меня уволить:

— Ты что себе позволяешь? Ты что, забыла, что такое субординация? Ты чего туда пошла? Забудь туда вообще дорогу! — распинался он. — На какое повышение ты собралась?! А я тогда, что? На какое я повышение пойду?

Значит, Светка все же доложила. Я просто молчала и слушала его неприятный ор. В какой-то степени он был прав.

В итоге день у меня выдался ужасным. Я как выжитый лимон направилась к родителям. На всякий случай, я заглянула на парковку, но машины Владимира Михайловича там не было. Значит, он все-таки уехал.

Мама с папой были еще дома. Пришла тетя Нина с мужем, крестная моей сестры. А еще соседка — Людмила Васильевна, она мне и помогала накрывать на стол и завершить все остальные приготовления. Настроение мое улучшилось. Все, словно в ожидании чуда, суетились, рассказывали увлекательные житейские истории. Мы ждали Ангелину и тетя Нина, полноватая брюнетка в очках, рассказывала, как моя старшая сестра была маленькая. В один голос со своим мужем, она утверждала, что Ангелина была в детстве, точно такая же, как и я.

Мои родители жили в двухэтажном коттедже, в одном из самых спокойных районов Санкт-Петербурга. По крайней мере, я так считала. Здесь всегда было тихо, минимум машин, максимум свежего воздуха. В последнее время родители часто делали ремонт, но комнату Ангелины не трогали. Все осталось точно также, как и при ее отъезде. Когда все было готово, я позволила себе зайти в ее комнату. Осмотрелась и улыбнулась. Навеяли воспоминания, моей юности, моего детства. До сих пор люблю сюда из-за этого. Здесь до сих пор веет той самой атмосферой. Розовой покрывало, письменный стол, а на нем аккуратно сложенные журналы: «Girl», «Elle». Мама ничего не выкидывала. Бережно хранила и ждала дочь. Вот и дождалась. Послышался голос тети Нины. Она радостно вскрикнула:

— Едут!

Я тут же бросила все и побежала к входу. Муж тети Нины открыл ворота. Меня ослепил свет фар, так как уже совсем стемнело. Машина заехала во двор, а мы продолжали стоять на пороге дома и встречать гостей.

Я сначала увидела сестру. Бросилась скорей ее обнимать. Я радостно закричала и крепко обняла ее. Мы, обнявшись, стояли на пороге, перегородив всем путь.

— Я так рада видеть тебя сестричка! Пошли скорее в дом, — произнесла я восторженным голосом.

— Позволь тебя кое с кем познакомить, — говорила она мягко, своим американским акцентом.

Наконец-то я перестала обнимать сестру и увидела рядом с ней его. Я тут же окаменела. У меня отнялся дар речи. Я просто смотрела на своего босса и не знала, что мне делать. Сердце невыносимо билось и выпрыгивало из груди.

— Это мой жених и будущий муж, — произнесла Ангелина и тут же обняла его и поцеловала в гладковыбритую щеку. Владимир Михайлович протянул мне свою руку и любезно произнес:

— Очень приятно познакомится с твоей семьей.

Это, как дотронуться до горячего утюга рукой. Это когда тебя ударяет током. Это когда перекрывает дыхание, и ты не можешь дышать. Я старалась держаться, но не смогла. Не выдержав напряжение, я извинилась и убежала.

Забежав в уборную, я включила в кране воду и посмотрела в зеркало. Выглядела я бледнее ночи. Слегка смочила щеки, я надеялась, что моей бешеной реакции никто не заметит.

Я ожидала увидеть кого угодно, только не его. Почему именно мой босс жених моей сестры? За что мне такое…

Дверь открылась, я резко повернула голову и увидела маму.

— Ты такая бледная, словно приведение увидела, с тобой все в порядке?

— Да мам. Еще минуту и я вернусь к гостям.

— Тебе он не понравился? — резко спросила она.

— Что ты! Я его даже еще не разглядела, — тут же соврала я.

— Мое сердце подсказывает, что-то происходит, но никак не могу понять что.

Мамины глаза тут же погрустнели. Стали проглядываться мелкие морщинки. Я тут же подошла, обняла ее, и мне тут же стало легче.

— Я через минуту выйду к гостям. Ни о чем не переживай. — Старалась успокоить ее.

Мама только кивнула, а затем добавила:

— Мы ждем тебя.

Глава 18

Не знаю, где я взяла в себе столько силы, но я вышла к ним. Они уже все сидели за столом и ждали только меня. Я присела на свободное место напротив Владимира Михайловича и старалась не смотреть на него, но глаза так и косились в его сторону.

— Вы так похожи с сестрой, — громко произнесла тетя Нина, которая сидела рядом со мной. Я посмотрела на Ангелину и тут же улыбнулась. Она была права. У нас было общее сходство. И это не удивительно, мы же родные сестры.

Ангелина выглядела просто сногсшибательно. Создавалось такое ощущение, что она только что спустилась с обложки глянцевого журнала. Ухоженная, стильная, элегантная. Платье бюстье от Дольче Габбана, стоимостью в три, а может в четыре мои зарплаты, массивный золотой браслет на руке, серьги с драгоценными камнями. А макияж! Казалось, стилисты превзошли самих себя. В ее сорок лет, она выглядела не больше, чем на тридцать. Создавалось такое ощущение, что мы с ней одногодки. Ее аккуратно уложенные волосы, большие миндалевидные глаза, гладкая фарфоровая кожа, пухлые губы. Слегка дугообразные брови, пышные и длинные ресницы. Ровненький нос, который был такой же, как у меня. Ах! Не Ангелина, а загляденье. Такой красивой сестрой можно гордиться и на каждом переулке кричать: «Вот! Посмотрите! Это моя сестра!».

Ангелина постоянно улыбалась, показывая свои безукоризненно белоснежные зубы. Да, стоматологи в Америке скорей всего очень и очень хорошие.

Я старалась тоже улыбаться, но получалось у меня это с трудом. Владимир Михайлович вел себя обычно. Сделал вид, что не знает меня.

Я нервничала. В детстве я часто успокаивалась, когда просто качалась на стуле. Решила сейчас же использовать этот же метод. Иначе я могу просто сорваться. Я начала качаться на деревянном и слегка неудобном стуле. Тихонько, незаметно. Такая детская шалость меня успокаивала. Все равно никто не заметит. Сейчас в большей степени им не до меня. Все внимание было обращено на Ангелину и моего босса.

— Давайте пить шампанское! За встречу! — воскликнула мама и начала хлопать в ладоши.

— Ура! — все дружно закричали.

Владимир Михайлович встал со своего места, достал из небольшого ведерка со льдом бутылку шампанского и начал ее открывать. Я сидела расслабившись, вот так качаясь на стуле, рассматривая свою маникюр. Как вдруг, прямо мне в лоб зарядила пробка от шампанского. Мгновение, я не удержалась на стуле, хватилась за белую скатерть, как за спасательный круг, чтобы не загреметь на пол, но тут же потащила все со стола на себя и с грохотом упала. На меня посыпались еще чистые тарелки, пустые бокалы. Все, все, что стояло на столе. Я просто зажмурила глаза и вот так продолжала лежать на полу, скорей всего уже на сломанном стуле. Навалено на меня было куча всего, но я так испугалась, что боялась пошевелиться.

— Алена! — послышался голос матери! С тобой все в порядке?

— Так вроде не пили еще ничего… — отозвался муж тети Нины.

Наконец-то меня достали из под так называемых завалов, и я увидела Владимира Михайловича. Он склонился надо мной и со словами протянул мне руку:

— С вами все в порядке? — мягко произнес он.