– Стой! – прошипела Дэйю, ухватив меня за рукав.

– Что?

– Лей, это всё-таки неправильно!

– Что неправильно? – Я искренне недоумевал, о чём она говорит.

– Ты видишь, в каком он состоянии? И хочешь отправить его в голову к Киангу.

– Он в этом своём «состоянии» водку хлещет и с трубкой расстаётся только во сне, – напомнил я. – Тоже мне, нашла божий одуванчик.

– Лей, ты кроме собственного носа уже вообще ничего видеть не способен? – Дэйю всё ещё держала меня, крепко. – Он же сказал, почему выпил твою таблетку. Ему плохо, он хочет хотя бы последние годы прожить свободным человеком.

Я поморщился. Никогда не понимал этих страданий по поводу курения. Хочешь – кури, не хочешь – прекращай. Когда мне было нужно, я просто смял пачку и швырнул в урну – хватит, надоело. Это ведь не героин, от которого формируется настоящая зависимость. И уж подавно не таблетки Кианга. С моей точки зрения, использовать мои таблетки ради избавления от никотиновой зависимости – примерно то же самое, что забивать гвозди перфоратором. Ну и результат, как следствие, получился неожиданным.

– Давай спросим его самого, – предложил я и сделал ещё одну попытку идти, но Дэйю, поняв, что сил удержать меня на месте у неё не хватит, каким-то невероятным прыжком, может, даже с применением техники, оказалась впереди.

– А то ты не знаешь, что он ответит!

– Ну так и в чём проблема? – разозлился я.

– В том, о чём мы говорили на крыльце. Ты такой же, как Гуолианг. Можешь посмотреть на него и увидишь, что из тебя выйдет к старости.

– И что же там такого ужасного? Я вижу человека, который готов бороться за свои идеалы до самой смерти.

– А я вижу одинокого спивающегося старика, который боится взглянуть в глаза своему отражению.

Я молча смотрел на Дэйю. Выдержав паузу, она добавила:

– Вы привыкли смотреть на жизнь с презрением. Да только это – маска, за которой удобно прятать свою слабость. Ты уверен, что сражаешься с Киангом, Лей? О, я уверена, что предлогов для этой битвы у тебя хоть отбавляй. Но причина, думаю, одна: ты бьёшься не с Киангом, а со своим неумением жить. Не сумел сохранить одну семью – свалил всё на Кианга. Потерял девушку, которая тебя любила – опять из-за Кианга. И теперь…

– Погоди-погоди, – нахмурился я. – Девушку? Ты о ком?

– Ты знаешь, о ком. Та, русская.

– Наташа? – У меня едва глаза из орбит не вылезли.

– Настя, – поморщившись, объяснила Дэйю. – Будешь притворяться, что так и не понял, почему она всюду за тобой моталась?

«Прямо как ты», – едва не вырвалось у меня. Но я сдержался.

Насчёт Насти, моей напарницы из прошлой жизни, я, разумеется, всё знал. Только слепой бы не заметил и тупой бы не догадался. Но проводить параллели с Дэйю было бы глупо. Что бы ни тянуло её ко мне, это совершенно точно была не любовь. Я вообще искренне сомневался, что Дэйю способна на это чувство, требующее слишком сильно раскрыться кому-то постороннему. В этом мы с ней были похожи. Я тоже не умел и не хотел уметь любить.

Или жить?..

Нет, к чёрту! Я мотнул головой. К дьяволу эти мысли. Плохие, вредные мысли, которые мешают сосредоточиться на деле и выполнять свою работу. Я не в Штатах родился, чтобы изливать душу психологам и заниматься самоанализом. Я немного из другой породы – из породы людей, которые, когда им хреново, стискивают зубы и идут вперёд. А когда совсем хреново – нажираются до коматозного состояния, а утром встают – и снова идут вперёд.

– Откуда ты знаешь всё это? – резко спросил я. – Не может быть, чтобы Кианг рассказывал долгими зимними вечерами у камина.

Дэйю усмехнулась и как будто немного расслабилась.

– Ну, кое-что он действительно рассказывал. Факты. А уж интерпретация – моя. Это было несложно, достаточно лишь немного понаблюдать за тобой. Называй это женской интуицией, если хочешь. Ты из тех несчастных, которые вечно должны доказывать миру свою мужественность. Никаких слабостей, никаких чувств. Только вперёд. Плевать на боль. Вам невдомёк, что обрекая на боль себя, вы причиняете боль другим. Вы убеждаете себя, что вам плевать на других. А в итоге сами не понимаете, куда и зачем шли всю жизнь.

– Прекрасный сеанс, доктор Дэйю, – кивнул я. – Только вот одна ошибка: мне не нужно доказывать свою мужественность. Мне нужно всего лишь выполнить свою задачу. И раз уж мы так удачно закончили с психоанализом, мне, пожалуй, пора. Ты со мной, или молча укоризненно исчезнешь?

– С тобой, – буркнула Дэйю. – Два кретина…

Как и следовало ожидать, Гуолианг пришёл в лютый восторг. Она даже несколько раз подпрыгнул, сидя на кровати – не то пытался встать, не то просто не мог сдержать эмоций. Сонливость как рукой сняло.

– Кровь! – шёпотом восклицал он. – Ну конечно же, кровь! Заряженная духом!

– Ты понимаешь, о чём я думаю? – спросил я.

– Не держи меня за дурака, Лей. У тебя полным-полно таблеток с кровью Кианга. Я буду видеть его глазами! Мы поймаем этого ублюдка, выследим его и забьём кол в сердце!

Я кивнул, чувствуя, как самопроизвольно губы растягиваются в улыбку. Что бы там ни говорила Дэйю – это не маска и не самообман. Это – охота. И тот, кто ни разу не настигал крупного хищника с оружием в руках, не знает, каково это. Дэйю, работая на Кианга, просто выполняла долг. Надевала маску, становилась другим человеком. Она понятия не имела, что значит – жить этим. Иначе бы знала, что это и есть жизнь.

– Одна таблетка, – вмешалась Дэйю. – Только одна. Вы слышите?

Гуолианг с недоумением посмотрел на девушку, потом на меня. И до меня вдруг дошло, что Гуолианг её практически не знает. Вообще не знает, кто это такая, и зачем я держу Дэйю под рукой.

– Ты позволяешь ей принимать решения, Лей? – спросил он вкрадчиво.

Я поймал на себе насмешливый взгляд Дэйю. Мол, давай, начинай доказывать свою мужественность. Холодно улыбнулся в ответ.

– Давай попробуем, старик. Посмотрим, получится ли что-то из этой затеи. Не будем забывать, что Кианг не так прост. Он не только выдающаяся мразь, не только избранный духом. Он ещё и чернокнижник из моего мира. Ты готов рискнуть?

Гуолианг насупился:

– Ты говоришь с человеком, который, не задумываясь, отважился на путешествие между мирами, грозившее верной смертью!

– Это значит «да»? – на всякий случай уточнил я. Прошлая жизнь, проведённая в хитросплетениях юридических лазеек, не спешила умирать.

– Да, Лей. Я готов. Дай мне эту таблетку.

Шумно вздохнула Дэйю, но возражать не стала. А что тут возразишь? У кого и когда получалось спасти человека от себя самого? И так ли уж важно в конечном итоге, сколько лет ты прожил? Планета продолжит вертеться и без тебя. Одни в страхе ждут смерти всю жизнь. Другие сами выбирают день и час. Какой путь лучше?..

Я принёс блистер с таблетками. Выбрал белый. Нам одинаково на хрен не нужно было вызывать у Гуолианга каменный стояк и отправлять его сознание в путешествие к другим галактикам. Никто не спорит, может, в другой галактике он увидит сразу десяток Киангов, танцующих брейк-данс в невесомости, но это мало чем нам поможет.

– А если он солгал? – вцепилась мне в руку неугомонная Дэйю.

– Кто? – посмотрел я на неё с недоумением.

– Йи. Что если он всё перепутал специально?

– Зачем ему это?

– Когда змея не может укусить, она плюётся ядом.

– Не слыхал о таких привычках змей.

Дэйю выразительно смотрела мне в глаза. Я вздохнул:

– Ладно. Что ты предлагаешь?

– Дай таблетку мне.

– Рехнулась?

– Я принимала такие. Десять минут – и станет ясно, что к чему. У меня очень быстрый метаболизм.

Гуолианг что-то прокряхтел, явно недовольный отсрочкой, но я счёл предосторожность разумной. Первую таблетку из блистера выдавил на ладонь Дэйю. Она немедленно проглотила её и уселась на маленькую табуреточку в углу.

– Воды? – спросил я.

Дэйю тряхнула головой.

– Обойдусь.

Я засёк время. Десять минут так десять минут. Дэйю глубоко и спокойно дышала, прислушиваясь к своим ощущениям.