– …случайность привела к тому, что ex nihilio появилось что-то ещё, лишённое свойств нематериальное и вневременное свойство. И тут произошло нечто очень важное: небытие разделилось. Хочется сказать «надвое», но это неверно, потому что эти категории не счётные, их нельзя описать цифрами, к ним неприменимы математика и логика. Но часть небытия обладала этим неописуемым и непознаваемым чем-то, метапротосвойством, а часть – нет. Это был ключевой момент – появилось свойство разделения. Именно оно легло в основу машинерии Мультиверса – все события в нашей реальности основаны на постоянном бесконечном разделении миров.

Обретя свойство разделения, небытие разделялось и дальше, можно сказать, плодило виртуальные, несуществующие «копии», всё так же лишённые энергии, в том числе энергии вакуума. Безо всяких частиц, размерностей и времени. Строго говоря, никаких копий в привычном нам понимании не было, конечно, потому что не было чисел и чего-то, что поддавалось счислению. Но было разделение. Небытие «заполняло» нигде, при неприменимости к данному «процессу» категорий места, пространства и времени. Разделяющееся небытие было так же непостижимо, как и любое иное небытие, – в отсутствие таких понятий и свойств, как размерность, пространство и бесконечность.

– Благодаря фундаментальной случайности выделился метапротопринцип, недифференцированное и неописуемое метапротосвойство. И его появление обозначало изменение небытия. Изменение – ещё одно фундаментальное свойство, помимо разделения, верно? – спросила Миндальная Печенька.

– Фактически свойство изменения отделилось от метапротосвойства – так себя проявило свойство разделения с участием случайности, эффекты которой тогда были исключительно сильны.

– Это был прообраз изменения, которое затем войдёт в качестве компонента трансерфинга (Ŧ) в Теорему пожухшей апрельской листвы.

– Небытие теперь не только делилось, но и менялось. Эти изменения никак нельзя было описать, более того, они не делали делящееся небытие различающимся чем-то в нашем понимании. Само по себе свойство изменения не делало ничто, небытие чем-то, не делало его бытием. Но у него было уже целых три свойства: случайность, разделение и изменение, отделившееся от метапротосвойства. Случайное разделение, а затем – разделение с изменением – стало первым Большим законом. Этот закон, проявляющийся в нашей реальности, бытие унаследовало от небытия.

– Также как большинство свойств живой материи унаследованы от неживой, – отметила Черничный Пирожок.

– Появление первичных законов – ключевой «момент», «начиная с которого» небытие стало бытием. Ранее бытие было ещё лишено всех иных свойств, но в нём работал первый Большой закон. Он появился, начал существовать и начал действовать. Протореальность была сформирована лишённым всех привычных нам свойств разделяющимся ничто. Но разделение ничто стало закономерным. Закономерность разделения определила появление фракталов. То есть ещё до развёртывания измерений и обретения энергии и массы возникла фрактальность – ещё одно фундаментальное свойство нашего мира. Образование протофракталов ничто определялось закономерным разделением со случайным изменением.

– Бытие в первое мгновение после возникновения было исполнено не имеющим никаких характеристик «безразмерным» фракталом? – пожелал уточнить Дрейк, который потихоньку начал отходить от косячка с Огненной Веры.

– И тут, дорогие… сокамерники… мы подходим ко второму неоднозначному вопросу: является ли случайность единственным фактором, ограничивающим наш выбор, или нет? Всегда ли наш выбор свободен и всё задуманное воплотимо в жизнь, если выбор сделан?

– Шизанутые адепты абсолютного трансерфинга реальности отрицают несвободный выбор, и даже случайность отрицают, – пожал плечами Дрейк.

– Тем временем наш протофрактал бесконечно множился и начал натыкаться на «фрагменты» самого себя. Тут возникло время и пространство, верно? – спросила Черничная Печенька.

– Смотря какое время. Если хайдеггеровское время, то есть время, в котором существуют Dasein, то да. Когда протофрактал натыкался на свои части, он начинал слипаться, как сейчас слипаются слои Мультиверса. Так родилась интерференция. Третий компонент базисного неравенства (формулы) Теоремы пожухшей апрельской листвы – логическое предсказание, фактически предопределённое течение событий и прогнозируемое «отсутствие выбора» – берёт свою основу от этого свойства интерференции элементов первичного протофрактала. Ведь «натыкание» его на собственные части было вполне прогнозируемым, оно определялось свойствами самого фрактала. Предопределённость, в свою очередь, поддерживала фрактальность.

Итак, у нас есть уже три ключевых компонента Теоремы пожухшей апрельской листвы – случайность (₡); изменение, которое впоследствии станет трансерфингом (Ŧ); и предопределение (₱). Сегодня ₱, говоря простым языком, – сухое ratio, лишённое трансерфинга.

– Фрактальность нашего мира тянется из небытия. Более всего она проявляется не в изъеденности береговых линий континентов и не в рождении гигантских волн, а в самих решениях Теоремы и, как следствие, во взаимодействии Dasein. Известный всем «закон парных случаев» на самом деле являет случаи не парами, а фрактально, просто второй случай расположен по времени очень близко к первому, а вот третий, четвёртый и последующие – уже очень далеко.

– А самый сложный вопрос – это вопрос рождения четвёртого компонента, Ḅ, верно? – вопросил Дрейк.

– Да, при этом Ḅ, бред, внутренняя ошибка системы, возникшая – или отделившаяся от метапротосвойства – намного позже иных свойств и принципов, уже с возникновением бытия, – оказывается много ближе к ratio, нежели случайность и трансерфинг, – глубокомысленно отметила Миндальная Печенька. – Может быть, даже именно его появление обусловливало зарождение бытия.

– Всё много сложнее. Кто мы есть? По Девиду Дойчу, мы – эмерджентный квазиавтономный поток информации в Мультиверсе. В современной интерпретации – информационный поток, поток сознания, основанный на постоянном решении Теоремы пожухшей апрельской листвы, каждое решение которой определяет очередной шажок времени. Время и сознание привязаны к привнесению любого нечто в наш мир, которое и является информацией. «Наблюдатель» в квантовой физике способен совершать выбор с использованием информации, зашитой в Dasein.

– Our Daseins create the difference that makes a difference, based on the Theorem of Withered April Leaves, TWAL, – Дрейк согласился с Диком.

– Сознание становится сознанием, отражая реальность, во время решения Теоремы пожухшей апрельской листвы, и благодаря самому акту её решения автоматически появляется четвёртый компонент, обусловленный работой «призмы» сознания. Его можно обозначать как искажения, вносимые в Реальность сознанием/Dasein. Наводки, обусловленные работой сознаний. В экстремальном случае – это бред.

Информационный поток, основанный на перманентном решении Теоремы пожухшей апрельской листвы, возник до появления энергии и массы и развёртывания измерений. Его формирование на основе протофрактала обусловило появление стрел времени.

Информационный поток, замешанный на игре Случайности, Изменения, Предопределения и Искажения, значение которых изменяется с каждым шагом времени, – есть ключевая основа бытия. Бытие ими было зачато, и они до сих пор играют в нём ключевую роль. Это глубинная машинерия бытия, из которой уже вытекают физические законы.

– Пресловутая «Теория всего»… Эти свойства и их взаимодействие определяют реальность и накладывают ограничения на всё сущее: от Бога и скорости света, прости, скорости разделения миров Мультиверса, до создателей квантового компьютера, моделирующего наш мир, если он моделируется, – отметил Дрейк. – А Большой взрыв случился, когда скрытая в протофрактале информация преобразовалась в энергию и материю.