— Сядь, папа, — приказала я, сложив руки на груди. Мое платье было с длинными рукавами и черным, чтобы скрыть кровь, и я чувствовала себя розоволосой Мортишей Адамс. — У меня есть к тебе пара вопросов.

Взгляд Сэмюэля метался от меня к парням и обратно.

— Почему я должен отвечать на твои вопросы? Вы все равно меня убьете, это же совершенно ясно, — он жестом указал на то, что вся комната была покрыта пластиковой пленкой.

Он не ошибся.

— Конечно, да, — пробормотала я, склонив голову набок. — Разве ты ожидал чего-то меньшего после того, как продал свою дочь на сайте по торговле людьми? — щелкнув пальцами, я натянуто улыбнулась ему. — О, подожди, ты ведь этого не делал, не так ли? — я подошла к нему ближе и почувствовала искру удовлетворения, когда он сделал шаг назад. — Нет, ты никогда не продавал свою дочь. У тебя ведь нет дочери?

Его глаза расширились, а лицо посерело еще больше. Потребовался лишь сильный толчок в плечо, и он уткнулся в кресло, которое мы поставили и ждали его.

— Моя прекрасная жена пытается сказать, Сэм, — добавил Арчер ровным голосом, — что от того, ответишь ты на ее вопросы или нет, будет зависеть, насколько мучительной будет твоя смерть. Мы можем сделать ее очень быстрой: просто удар между глаз, и ты готов.

— Или мы можем сделать это больно, — добавил Коди со злобной ухмылкой. — В конце концов, нас многому научили в искусстве пыток. Хочешь угадать, сколько костей я могу сломать, сохранив кому-то жизнь?

— Или сколько микропорезов может выдержать кожа человека? — предложил Стил, пожимая плечами, как будто обсуждал погоду. — Слышал когда-нибудь поговорку, смерть от тысячи порезов? — его губы растянулись в мрачной улыбке. — Уверяю тебя, ты потеряешь сознание еще до того, как мы достигнем трехсот. Поговорки всегда так преувеличены.

Мои парни были страшными ублюдками. И за это я их чертовски сильно любила. Мы были как четыре кусочка самого хренового пазла, соединившиеся в идеальной гармонии.

— Чего ты хочешь? — Сэмюэль спросил Арчера. Конечно, он спросил Арчера, а не меня. Небеса запрещают женщине держать его судьбу в своих руках. Даже столкнувшись с собственной смертностью, Сэмюэль Дэнверс не перестал нести свою женоненавистническую чушь.

Арчер тоже это знал.

— Не спрашивай меня, — пробормотал он, положив руки мне на бедра и прижавшись нежным поцелуем к моей шее. — Спроси свою дочь. Это у нее есть счеты с жизнью. Я просто живу, чтобы угодить ей.

Я откинулась назад в его прикосновениях, даже не задумываясь об этом. Хотя я знала, что он драматизирует, в его словах было слишком много искренности. Слишком много правды и преданности. Это в равной степени согревало мое сердце и пугало меня до смерти. Все больше и больше я признавала, что эти отношения — не вопрос того, отдам ли я им свое сердце. Это происходит в обе стороны, и прямо сейчас я держала в своих руках все три их сердца.

Это была чертовски большая ответственность. И я был полна решимости не облажаться.

— Ладно, ладно, ты все поняла, — сказал Самуэль с принужденным смехом. — Ты разобралась. Я не твой отец. И что?

Каждое слово из его уст разжигало мой пыл и делало то, что предстояло, еще более легким для пережевывания.

— Когда ты узнал? — спросила я, сохраняя спокойный тон. На самом деле, не было никакого страшного удара, когда я узнала наверняка. Была ли я шокирована тем, что Джеймс — мой биологический отец? Да, черт возьми. Была ли я расстроена или шокирована тем, что Сэмюэль не был им? Даже близко нет. Где-то в глубине души я всегда подозревала, что здесь что-то не так.

Сэмюэль насмехался.

— Я всегда знал. Я сделал вазэктомию в девятнадцать лет, чтобы никакие золотокопательные шлюхи не смогли заманить меня в ловушку неожиданной беременностью. Единственный способ стать отцом ребенка это ЭКО, чего мы с Дебби никогда не делали. Представьте мое удивление, когда через месяц после нашей свадьбы она объявила, что беременна. Чертово чудо, — он фыркнул горьким смехом, ссутулившись в своем кресле, словно это был трон.

Я поджала губы, обдумывая эти детали.

— Тогда это был не твой ребенок, которым она была беременна, когда умерла.

Лицо Сэмюэля потемнело, но не от шока. Скорее, от раздражения или отвращения.

— Маловероятно. Дебби тоже пыталась обмануть меня, когда поняла, что не носит отпрыска своего парня-бандита. Ну, это, блядь, провалилось. Мало того, что он был не мой, это означало, что он мог быть только от одного человека, — его ухмылка была чистым ядом. Черт, я ненавидел его.

— Выкладывай, Сэм, — проворчал Стил, скучающе зевая. — Если я буду слишком раздражен, то начну ломать тебе пальцы.

Меня пробрала мелкая дрожь при воспоминании о том, как он сломал пальцы Хэнку за то, что тот прервал нас во время разговора. Арчер, должно быть, заметил, потому что он опустил еще один нежный поцелуй на изгиб моей шеи.

Однако Сэмюэль не наблюдал за нами, его нервный взгляд был устремлен на Стила.

— Дебби заявила, что на нее напали, — сказал он нам, озабоченно облизывая губы. — Однажды вечером она пришла домой вся в крови и синяках, платье порвано и в дерьме. Сказала мне, что на нее напали, и хотела пойти в полицию.

— И ты пошел? — прорычал Арчер, его голос был пронизан жестокостью.

Сэмюэль покачал головой.

— Конечно, нет. Скорее всего, она просто разозлила этого гребаного Жнеца, и он преподал ей урок. Я не собирался таскать нашу семью по газетам и рисковать разоблачением неверности Дебби. Любой тест ДНК просто доказал бы, что она была шлюхой. Этот гангстер, вероятно, хранил ее лифчик как трофей или что-то в этом роде.

Я замерла.

— Что ты только что сказал?

Он смотрел на меня в замешательстве и отвращении.

— Что я не позволил ей отнести его копам? Все равно они кучка грязных ублюдков.

Я покачала головой.

— Нет. Что ты только что сказал о ее лифчике? Почему ты об этом упомянул?

Сэмюэль сморщил нос.

— Я не знаю. Она просто продолжала рассказывать, как он порвал ее лифчик, прежде чем ее вырубили. Но на ней его не было, когда она вернулась домой, — он пожал плечами, как будто это было несущественно.

Но это было не так. Потому что мой преследователь подарил мне порванный и окровавленный бюстгальтер в качестве старой вещи на свадьбу.

Ебаный ад. Мою маму изнасиловал ее преследователь. Мой преследователь. Ее нерожденный ребенок принадлежал ему.

Ужас и отвращение охватили меня, когда я переваривала всю эту информацию. На мою маму напали и изнасиловали, а Сэмюэль отказался сообщить об этом в полицию. Что за ничтожный кусок дерьма...

Мои убийственные мысли были прерваны, когда Арчер вложил мне в руку мой нож-бабочку. Я засунула его в подвязку чулок и даже не заметила, как он вытащил его, настолько глубока была моя ярость по отношению к Сэмюэлю, мать его, Дэнверсу.

— Заставь его истечь кровью, Кейт, — пробормотал он темным соблазнительным голосом. — Заставь его заплатить.

Я посмотрела вниз на свой красивый голографический нож, затем стиснула зубы и снова посмотрела на Сэмюэля.

— Зачем притворяться моим отцом? — спросила я его вкрадчивым голосом. — Если ты знал с того момента, как моя мама сказала тебе, что беременна, почему не бросил ее тогда?

Его выражение лица превратилось в усмешку.

— Потому что Дебби была не так умна, как ей казалось. Я познакомился с Екатериной, я прекрасно знал, что эта семья скрывает что-то хорошее. Они слишком поспешили принять мой брачный контракт. Все, что мне нужно было сделать, это подождать. Пятнадцать лет брака и один ребенок, и тогда я имел право на половину всего, что записано на имя Дебби.

Мои брови вскинулись вверх.

— Но она была убита еще до того, как вы прожили в браке двенадцать лет.

— Именно поэтому я держал тебя рядом, мой маленький источник доходов. Ты унаследовала все. Мне просто нужно было придумать, как передать это право собственности мне. Проблема была в том, что Дебби подозревала, что что-то происходит, еще до ее смерти и приложила немало усилий, чтобы замутить воду, — он нахмурился, как будто все еще злился на свою умершую жену. — В конце концов, я понял, что, что бы я ни делал, твое имущество не перейдет ко мне, потому что я не смогу доказать, что являюсь кровным родственником, поэтому я понес потери.