Арчер бросил на меня недоуменный взгляд.

— Я никогда не говорил, что влюблен в тебя, принцесса, — он просто выплюнул эти слова, словно они были невкусными, и это только разожгло пламя моего иррационального гнева.

— О нет? Я помню, как ты говорил мне, что не ненавидишь меня, но ненавидишь себя за то, что любишь меня. Это твои слова, не мои, — я сложила руки под грудью и бросила на него возмущенный взгляд, несмотря на то, что его глаза все еще были устремлены на дорогу.

Он насмехался. Он реально насмехался.

— Тебе, должно быть, приснилось, принцесса. Я никогда такого не говорил. Но мне приятно знать, что именно это ты надеялась услышать от меня. Прости, что разочаровал.

Ошеломленное возмущение пронеслось во мне. Я сама виновата в том, что вспомнила наш разговор накануне вечером, но чтобы он прямо отрицал, что говорил это? Это единственное признание с его стороны стало для меня поворотным моментом. Соломинка, которая разбила мою защиту в пух и прах. И он собирался сидеть здесь и отрицать, что вообще говорил это?

— Останови машину, — сказала я, мой голос был холодным и жестким.

Арчер сделал двойной дубль, как будто подумал, что ослышался.

Мои кулаки сжались на коленях, и все мое гребаное тело вибрировало от ледяной ярости.

— Арчер. Останови эту гребаную машину сейчас же!

Я думала, он будет спорить со мной, может быть, просто прямо откажется, но он не стал. Его челюсть сжалась, на виске запульсировала жилка, но он резко свернул на травянистую полосу рядом с дорогой. Мы находились на пустынном участке дороги на окраине Тенистой Рощи, в направлении, полностью противоположном тому, куда мы должны были ехать. Но, с другой стороны, это означало, что вокруг не было посторонних, которые могли бы стать свидетелями того, как я отрезал лживый поганый язык Арчера от его рта его же чертовым ножом.

Как только его машина затормозила, я отстегнула ремень безопасности и распахнула свою дверь.

— Кейт, какого хрена? — воскликнул Арчер, когда я вышла еще до того, как машина полностью остановилась. Неважно, она была достаточно медленной.

Дождь хлестал как из ведра, и через несколько секунд я промокла до нитки. Но я даже не обратила на это внимания. Я была слишком зла. Слишком обижена. Я просто сложила руки вокруг себя и начала идти прочь от машины Арчера.

— Мэдисон Кейт! — крикнул он мне вслед, его голос затих из-за шума проливного дождя. — Куда ты идешь?

Я ничего не ответила, только отмахнулась от него. К черту. К черту его. К черту это дерьмовое, тонкое как бумага перемирие, которое мы строили. Серьезно. Пошло оно все к чертям собачьим, а потом еще раз к чертям собачьим с кактусом в заднице.

Пусть он вернется в свой большой, старый, пустой особняк один и объяснит Коди и Стилу, что он не смог отбросить свою свинячью гордость на пять минут, чтобы восстановить отношения между нами. Если бы они действительно выгнали его, пока он не разберется со своим дерьмом, они бы не были довольны таким результатом.

Ливень заглушал шаги Арчера, пока он не оказался слишком близко, чтобы увернуться. Его огромная рука обхватила меня за плечо и крутанула так быстро, что мои каблуки зашатались в грязи. Я сохранила равновесие, отчасти благодаря железной хватке, в которой он держал меня, и подняла подбородок в упрямом гневе.

— Убери от меня руки, Д'Ат, — шипела я, мой голос был полон яда и ненависти.

— Вернись в машину, Мэдисон Кейт, — приказал он низким, угрожающим рыком.

Это заставило меня только сильнее сопротивляться.

— Или что? — усмехнулась я. — Ты собираешься отшлепать меня за непослушание? — это была просто фигура речи, в лучшем случае насмешка, но по тому, как заинтересованно вспыхнули глаза Арчера, я поняла, что только что подала ему идею.

Будь оно все проклято. Снова.

— Тебе бы это понравилось, не так ли? — ответил он мрачным шепотом, его глаза грели. — Я слышал, как ты кричишь и стонешь, когда Стил шлепает тебя по заднице во время секса. Поврежденные маленькие девочки вроде тебя всегда любят грубость.

Ярость и негодование всколыхнулись в моей груди, и я оттолкнула его от себя, сумев разжать его хватку на моей руке только потому, что он не ожидал от меня этого.

— Ты говоришь как эксперт в этом вопросе, — возразила я, мое отвращение сквозило в каждом слове. — Только не говори мне, что я не единственная девушка, которую ты уже покупал. Прямо как твой прадедушка, да?

Его лицо исказилось от ярости, но я не боялась его. Только по-настоящему слабый мужчина сражается с женщинами с помощью грубой силы. При всех недостатках Арчера, он не был слабым. Даже близко не был.

— Ты ни черта не понимаешь, о чем говоришь, Мэдисон Кейт, — сказал он мне резким жестом руки, словно вычеркивая эти мерзкие обвинения из протокола. — Вернись в эту чертову машину.

Я положила руки на бедра, стиснув челюсть, чтобы не стучать зубами.

— Нет.

Глаза Арчера сузились до щелей, как будто он не ожидал, что я буду с ним спорить.

— Садись в машину, или я заставлю тебя сесть в машину, — он угрожающе шагнул ко мне, и я рефлекторно отступила назад.

— Тронешь меня еще раз, и я врежу тебе прямо по яйцам, Арчер. Сколько ударов могут выдержать яички парня, прежде чем их признают дефектными? — я понятия не имела, реально это или нет, но Даллас однажды сказал мне, что если достаточно ударить по яйцам, то это повредит выработке спермы или еще какой-нибудь хрени. Я не знала, какая наука стоит за моими оскорблениями, я просто разбрасывала их и надеялась, что хоть одно зацепится.

Арчер только посмеялся над моей угрозой, и у меня возникло четкое впечатление, что у меня могут быть серьезные проблемы.

Его рука метнулась быстрее, чем я успела отследить, обхватила мою талию и сильно прижала меня к своему телу. В считанные секунды он прижал меня так, что я не только не могла освободиться, но и не могла выполнить свою угрозу снова прижать его причиндалы к моим коленям.

— Отпусти меня, — потребовала я, разочарование окрасило мой голос в тоненький крик. — Арчер, отпусти меня, мать твою!

Он опустил лицо, пока наши губы не оказались всего в дюйме друг от друга. Вода стекала по его лицу и капала на мое, словно мы были фонтаном эпохи Возрождения. Трагические влюбленные, обреченные убить друг друга, прежде чем признаться в своих истинных чувствах.

Мы были жалкими.

— Никогда, — ответил он с мрачным обещанием. — Я никогда не отпущу тебя, Кейт. Неважно, что ты делаешь, как сильно толкаешься, пинаешься, кричишь и борешься, я никогда, никогда не отпущу тебя.

Его рот прижался к моему в жесткой давке, но мне было не до этого. Не сейчас. Не после тех режущих колкостей, которые он так непринужденно бросал в мою сторону.

Мгновение спустя он отстранился с рычанием разочарования.

— Поцелуй меня в ответ, упрямая сучка.

Каким-то образом его хватка на моей руке ослабла, и я выдернула ее, чтобы ударить ладонью по его лицу. Как бы ни были мокры его лицо и моя рука, удар пришелся сильнее, чем я предполагала, заставив мою ладонь покалывать и вызвать розовый румянец на его плоти.

— Назови меня сукой еще раз, Д'Ат. Я заставлю тебя пожалеть о том дне, когда ты положил на меня глаз, — я подразумевала каждое слово, и он знал это.

Его губы искривились в усмешке.

— Может быть, я уже жалею.

Я горько рассмеялась в ответ, закатив глаза.

— Хватит нести чушь про вечеринку жалости, Солнышко. Ты ломаешь все, к чему прикасаешься, а потом наказываешь всех вокруг за собственную ненависть к себе и одиночество. Никто не виноват, кроме тебя самого, так как насчет того, чтобы начать принимать на себя хоть немного ответственности за свои поганые действия? — мои слова были подкреплены толчком в грудь, что дало мне достаточно пространства для маневра, чтобы вырваться из его хватки.

Или я так думала. Он отпустил меня настолько, что я подумала, что вырвалась, а затем снова притянул меня к себе, крепче, чем когда-либо, как паук, обвивающий свою добычу.