В гробу я видала такие сюрпризы! Я так ему и сказала: я — существо нежное! Меня надо сперва подготовить. Дак он говорит: мол, я же и подготовил! Сказал же, дескать — будет сюрприз. Зашибись, конечно.

Хорошо, что этот феерический аттракцион закончился за триста метров до портала. Я слезла с мужа и пошла тихонечко, приходя в себя… Ножки тряслись и сердце долбило где-то в горле. Твою мать, твою мать… Но как оказалось, порция стресса на сегодня ещё не закончилась.

КАК НАС ХОТЕЛИ НА ГОП-СТОП ВЗЯТЬ

Вова аккуратно задвинул меня за спину, и только тут я увидела, что дорогу нам перегораживает кучка неприятных личностей. Да будем честными — кучка бомжей! Всё было как положено: грязная одежда, опухшие рожи (даром что помолодевшие), а запа-а-ах… Я сразу вспомнила Светину паранойю. Да, такую запаши́ну в лесу за сотню метров можно было учуять без особого напряга! Держались они нагло, видимо по причине явного численного превосходства: двенадцать против двоих, как же! Прямолинейность намерений демонстрировали зажатые в руках палки и булыжники. Рожи принюхивались, раздувая ноздри и неприятно напоминая кино знаменитой студии Би-би-си про горилл.

— Рыба! — просипел кто-то.

Конечно, рыба! Даже упакованная в несколько пакетов, она одуряюще пахла на весь лес. И я, всю дорогу сидевшая фактически на рюкзаке, теперь пахла так же вкусно. Стоявший впереди рослый широкомордый парень — видимо, главарь сей банды — скомандовал:

— Слышь, ты! Рюкзак снимай! — и шагнул ближе, уже протягивая руку…

— На*уй иди! — без малейшего промедления отшил его Вова, сопроводив напутствие щедрым толчком в грудак. Неудавшийся Робин Гуд полетел кубарем, сшибая сзади стоящих подельников, метров через пятнадцать смачно врезался в дерево и остался там лежать, хрипло подвывая. Бо́льшая часть банды, как и положено шакалам, сразу испугалась и начала смещаться в кусты, но ещё один особо одарённый решился-таки сильно выступить и, подбадривая себя хриплой матерщиной, бросил в нас хороший такой булыжник. Вова булыжник поймал. И демонстративно раздавил, как и поймал — одной рукой, выдавливая крошащуюся щебёнку сквозь пальцы. Скрежет стоял такой, у меня аж зубы заныли. А потом он сбросил рюкзак и помчался за этим уродом. Остальные бомжары с треском ломанулись по кустам. Потом, судя по вою, меткий метатель совершил первый и последний в своей жизни полёт, и всё стихло.

Остальных Вова вышаривать не стал, громко пригрозив, что если ещё раз встретит хоть кого-нибудь из этих **доров, то завяжет их кишки вокруг деревьев. Прозвучало убедительно.

Чем ближе к порталу, тем сильнее натоптана была дорога. Через некоторое время муж сказал, как выплюнул:

— Смотри!

Почти на самом краю просеки, буквально за двумя деревьями, стояло три чудовищно замызганных палатки. Лес вокруг был щедро замусорен, а судя по доносившимся запахам — ещё и засран и заблёван. Да едрит-мадрит! Мне стало обидно за этот кусочек нового молодого мира:

— Вот уроды!

— Я в прошлый раз с другой стороны подошёл, не видел этого говна, а то бы разобрался сразу… Поймаю — руки поотрываю нахер!!! — громко посулил Вова. Лес был подозрительно тих.

ИЛЬЯ, КАДАРЧАН И ВАЖНЫЕ НОВОСТИ

На месте бывшего лагеря Светы, Димы и Пашки стоял шалаш, за которым обнаружился костерок с закипающим чаем и радостно приветствовавшие нас Кадарчан и Илья. А я-то уж решила было, что они ушли к Якутскому порталу!

Мы уже потихоньку попривыкли к происходящим с людьми обратным изменениям, так что обретённая молодость мужиков не очень нас поразила. Хотя откат от девяносто восьми до двадцати пяти впечатляет, конечно!

До назначенного времени оставалось ещё почти полтора часа (спасибо сюрпризу!), и мы с чистой совестью присели к костру выпить чаю — тем более, мне показалось, что для Кадарчана и Ильи это важно: принять нас, как добрых гостей.

Вова с удовольствием отхлебнул крепкого чая из подкопчёной кружки:

— Ну что, мужики, рассказывайте: как вы тут?

— Сидим вот, ждём известий, — Илья досадливо пошурудил палочкой в костерке, — Надоело тут торчать. Да ещё шакалы эти одолели…

Оказалось, что все эти дни они провели здесь, поскольку начиная с первого же звонка домой их попросили не отходить далеко от портала, чтобы иметь возможность пригласить к телефону в любой момент. Так они и сидели тут, как пришитые: «сто раз туда-сюда бегаем, сколько раз уже звонили!» На самом деле — звонили много. Аж двенадцать раз! Им организовали даже видеоконференцию! При этом какие-то мутные личности периодически приходили что-нибудь клянчить, и даже однажды спёрли чай и печенье, потом какие-то ханыги пытались наезжать, но были отшиты. Вижу, оба перецепили солидные охотничьи ножи на видное место — должно быть, чтобы сразу отсечь ряд вопросов у шакалья.

— Вот, теперь спим по очереди, чтоб не нагадили исподтишка.

Да уж, дела…

Что касается Максима — не знаю уж, кто и за какие верёвочки дёрнул, но бывшие деды сумели убедить всех, что для впавшего в кому Ильина племянника нет другого шанса, кроме как доставить его сюда, где есть человек, способный оказать помощь.

— Я сказал: женщина — великий шаман, однако! — Кадарчан утверждающе повёл кружкой с чаем, — Отрезанный язык вырастила! Глаз вырастила! Поломанный голова сложила! Человека из кусков собрать может! Другой шанса нет.

Илья согласно кивал. Специальный медицинский вертолёт МЧС летел из Якутска с двумя дозаправками — по-другому не получалось никак.

— М-гм… — Ну, что деды немного приукрасили мои умения, чтобы быть более убедительными — это понятно… Хотя, почему «приукрасили?..» Голову сложила же. Две головы! — И что, когда будет вертолёт?

— Мы сообщили время, — Илья заметно нервничал, — что вы подойдёте в субботу к восьми. Если они опоздают, скажите — вы сможете задержаться?

Я вопросительно посмотрела на мужа. Он согласно кивнул:

— Я думаю, раз уж вы такую махину запустили — мы сможем с ними связаться, узнать точнее. И мы останемся. Или вернёмся позже, к нужному времени.

Мы с Вовой пошли к порталу.

— Что думаешь, Вов?

— Ну, якутские как минимум имеют материалы дела: твои показания, Степана, Марка, этих следаков, опять же. Куча народу видели, как отрос отрезанный язык, даже на видео зафиксировали. Так что не доверять дедам оснований не было.

— Прям, думаешь, прилетит?

— Конечно, прилетит! Да может быть ещё и не один.

— А что это за нищие, интересно?

— Да всякая шваль! Ломанулись кто за молодостью, кто за здоровьем. А кто и просто по дурости. И сидят, ждут… А тут кроме молодости и возможного долголетия других ништяков на блюдечке нет! Никто не кормит, не одевает! Бомжары вон тоже залезли. Работать-то мы по-прежнему не хотим — типичные побирушки! «Помогите, люди добрые, мы отстали от поезда»…

Ну, бомжей мы уже имели счастье лицезреть, а на «несчастных пострадавших» сейчас посмотрим.

Эта до омерзения неприятная прослойка людей толклась у портала со стороны Новой Земли — человек десять совершенно попрошаечного вида ушлёпков бродило вдоль столов, выпрашивая «что-нибудь покушать», а ещё иногда «посмотреть в телефончик» у слоняющейся публики. И ведь находились такие, кто им сочувствовал. Приносил еду. И даже выпивку. И соцсети для них листали, а кое-кто из ушлых блогеров вели их «дневники» в специальных разделах.

Я припомнила — точно! Когда мы переходили, была у портала парочка таких субъектов, даже вроде бы кто-то им что-то подавал; я была слишком возбуждена, чтобы обращать внимание на такое… И когда с отрезанными бо́шками вернулись — парочка неопрятного обличья девиц в уголке за столом сидела. Но тогда они к нам не сунулись — уж больно вид у Вовы зверский был. Да и у всех нас, наверное. К тому же — полиция. Попрошайки полицейских инстинктивно сторонятся. А уж когда головы полетели…

Завидев нас с Вовой, к нам метнулись несколько таких «нищих», но шарахнулись от Вовиного рыка. Вот что угроза переломать ноги животворящая делает!