— Не беспокойтесь, Василий Константинович. Всё покажем, — вот только сам сурьёзно забеспокоился, уж больно там вольготно бывшие и действующие ЗК живут и трудятся. Санаторий или профилакторий. Чем отличаются? И семьи частично перевезены под бочёк к «врагам народа».

Танки, после команды с Москвы, загрузили на платформы и погнали в противоположное от Хабаровска направление. Об этом комбриг с охреневшим от такой наглости маршалом тоже договорился.

— Товарищ маршал, мне одну штуку нужно в Киеве прихватить. Не пожалеете, если организуете.

— Уже жалею.

— Честное — пречестное.

— Добро. Как в Хабаровск прибудете, сразу ко мне. Хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза.

— Служу Советскому Союзу!

— Отбой.

Вот, теперь с попутным эшелоном отбывал в Киев, там к его двум платформам и спальному вагону прицепят ещё одну платформу, на которую он собирался погрузить «Форды» трофейные, «Мерседес» и фольксваген «Жук». С собой из Харькова ещё одного пацана забрал. Ваньку Жирова. Тут не будет ему жизни, рано или поздно один чёрт арестуют, как сына врага народа, и фамилия матери не поможет. Тем, более в характеристике записано, что исключён из комсомола. Ну, и отец ведь тоже будет в Спасск-Дальний отправлен. Не вместе будут жить, но рядом и хоть видеться смогут.

Кроме машинок в Киеве и пацанов интербригадовских с дивчулей заберёт, для того и вытребовал себе целый мягкий вагон, отговорился Блюхеру тем, что наберёт в Киеве желающих переехать в Спасск-Дальний специалистов, которые смогут наладить не кустарное, а промышленное производство радиостанций. В принципе, и сам может, в будущем не одну сотню собрал, когда вёл кружок юных радистов, но сейчас другие материалы и лампы ещё не те, не говоря о полном отсутствии транзисторов. Нужны специалисты по допотопной технике. Денег хватает, Дворжцкий есть. Наладим выпуск радиостанций. До войны ещё три года, а может и больше.

Война закончилась, не переросла во Вторую Мировую. В Брюсселе Гитлер с Чемберленом договорились. Францию остаётся при своих. И никто никому ничего не должен. Только немцы не смогут забрать подбитую технику, это и будет их плата Франции. А там перед линией Мажино стоят почти все немецкие танки. И все подбиты. Все две танковые дивизии. Германии нужно начинать делать танки с нуля. Есть минус для СССР, наученные горьким опытом, немцы теперь точно Pzkpfw I и II делать не будут и все силы сосредоточат на Pzkpfw III и Pzkpfw IV, главное, чтобы этих сил хватило. Чехии нет, Франции нет. И никеля норвежского тоже, его нужно покупать за серьёзные деньги. Не просто будет возрождать танковые дивизии.

Дания просто отступила на свои границы. Толком и не взяла ничего успех первых дней войны, быстро закончился. Немцы подсобрали резервы и почти отодвинули зарвавшихся датчан к границе. Не повезло, как и в реальной истории, Польше, она лишилась пятой части территории. Ну, так это «Великим» полякам на пользу. Это они объявили войну Германии, а не наоборот. Кто же просил? И как, и в реальной истории, при Мюнхенском сговоре, никто за Польшу не заступился, там предали Чехословакию, а тут Польшу, вот и вся разница.

Pzkpfw IV

Событие шестьдесят второе

— Этого, этого, этого и этого — расстрелять!

— Ой, меня не надо, пожалуйста!

— Хорошо. Этого не надо. Он не хочет.

Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовётся …

Не Брехт сказал — Фёдор Тютчев, потом подумал ещё и добавил:

Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний, первый гром …

Так про слово. Не пойдёт. Ничего такого Брехт никому не говорил. Он больше сделал. Он окно разбил в ментовке. Портфелем. Киданул и разбил. Вообще-то — мелкое хулиганство статья 20.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ). Но милицейские Брехта не поймали. И решили отыграться, на тех, про кого в портфеле на листочках разного формата написано было. Нагнали в Киев и Харьков, наверное, войска, всякие разные, не только НКВД, но и обычных солдат общевойсковых и пограничников с собаками привезли, и устроили грандиозную облаву с экстренным допросом отловленных предателей Родины на месте и выбиванием у них адресов и фамилий соучастников предательства.

Брехт приехал в Киев рано утром, от состава отцепили три его вагона, две платформы с танками Армата и спальный СВшный вагон и загнали в укромный тупичок, где-то на сортировке. Брехт с машинистом доехал до начальника станции и показал ему грозную бумагу, в которой говорилось, что нужно оцепить и непущать, а ещё предоставить подателю сего документа — комбригу Брехту ещё одну платформу для перевозки техники. И всё это срочно и без промедления под страхом … Ну, под страхом.

Забегали, засуетились и вдруг, что-то изменилось. Суетиться стали больше, но замелькали разные военные и НКВДшники и про Брехта забыли. Напрочь. Был Брехт, и раз, нет Брехта. Сквозь него пробегают. У дверей начальства милиционеры. Решил Иван Яковлевич отступить на заранее подготовленные позиции — к своим вагонам. Он вернулся к месту стоянки вагонов пешочком, а там тишина и лишь один сержант ГБ ходит вдоль вагона спального. Не сильно на оцепление похоже, и не та структура, чтобы оцеплять, эта структура скорее цепляет, чем оцепляет. По его душу?

Куда деваться, нет вроде вины … А ну, да, вины-то хватает, но не должны, зачем было тогда из Харькова отпускать, да ещё с танками.

Пошёл, поигрывая желваками к чекисту, мысленно уже в Спасске был, там, дома, проще, там и стены помогают.

— Сержант Управления Государственной Безопасности Бу-бу-бу (это мимо поезд пргрохотал), предъявите ваши документы, товарищ комбриг, — козырнул плотненький такой, невысокий мужичок. Нос свёрнут. Боксом занимался, должно быть.

Иван Яковлевич справку свою предъявил.

— А что с удостоверением? — вернул назад, уже хорошо.

— Проблемы, вернусь в часть, новое получу. Повысили недавно.

— Поздравляю. Товарищ, комбриг, что под чехлами? — ткнул, толстеньким пальцем в прикрытые брезентом танки.

— Танки. А в чём дело? Вас одного прислали на охрану? — не врубался пока Брехт, что происходит.

— На охрану? Нет, меня послали провести осмотр непонятных вагонов. У вас есть документы на груз?

— Вот, — Брехт свою страшную бумагу показал.

— Понятно, — эту бумагу тоже вернул. — Совет послушайте, товарищ комбриг, посидите в вагоне пару дней. В городе войсковая операция. Ну, вам знать не надо. Но можете без документов попасть в переплёт. Я команду дам, сюда пришлют пару человек, охранять. — Козырнул чекист и, нырнув под вагон, исчез в направлении станции.

Брехт два и два сложил. Сработал его портфель. Там, он мельком глянул, полно было киевских адресов. Ну и, наверное, не простое это мероприятие — Первого Секретаря ЦК КПб Украины арестовывать, иначе, зачем войсковую операцию в мирном городе проводить. Эх, не могли на день позже начать, уехал бы уже, и хватайте настоящих врагов, а не выдуманных. Хоть всех перехватайте. Однако, как бы и его пацаны не загремели под фанфары, так-то он им команду дал, тихо сидеть, но все неугомонные, холерики, хрен его знает, устанут сидеть взаперти и высунутся невовремя. А ещё соседи могут про подозрительный дом стукануть. Вроде живут, а вроде не живут.

И что теперь делать? Сидеть, как ГБшник сказал и не нарываться или бежать, пацанов с дивчулей спасать. А ну как там уже засада? Ну, что стоило чекистам на один день позже начать.

Одно ясно, до прихода обещанной сержантом Управления Государственной Безопасности (Бу-бу-букиным) охраны рыпаться точно нельзя. Сказал же сидеть. Ну, да в качестве совета, но это же «СОВЕТ» от чекиста. Попробуй, не последуй.

Ждать пришлось до морковкина заговенья. Брехт «зъил» последний бутерброд, допил чай, все пять стаканов. И ничего. Не идут бойцы невидимого фронта. Кушать захотелось. И ещё бы ладно, можно потерпеть, но шило в задницу воткнулось и как давай там ковыряться, заставляя подпрыгивать и метаться к окну при малейшем шорохе снаружи. Несколько раз выходил на улицу, благо тепло, солнышко светит. С неба не каплет. Но каждый раз тревога оказывалась ложной, один раз шли рабочие, буксы простукивали, второй раз тоже шли рабочие, но с этими прикольными молотками железнодорожными. Название тоже не тривиальное — костыленаддёргиватель. Второй путеец тоже нёс инструмент с названием, основанным явно по ту сторону кордона — дексель- топор для затёски шпал или французский топор. Прямо родным железнодорожным прошлым на Брехта повеяло. Вроде столько лет уже прошло, а вот увидел эти инструменты и сразу названия вспомнил. Рабочие при виде ромбов в петлицах Брехта, а также двух орденов «Ленина» подтянулись и мимо прошли, чуть не чеканя шаг, как в будущем будут северокорейцы маршировать.