Снегириное Отражается небо в снеге Синевой, белизной – облака… И снегирь, точно отсвет некий Сокровенного огонька. Тени тёплые в промежутке, Точно взлётная полоса… Красной зорькой пробьются в грудке Чьи-то райские голоса!.. Он взовьётся флейтовой песней, Что зима ему, что – весна, Этот яркий и сочный персик… Гроздь рябины ему вкусна! Звук прекрасных его элегий, Что в слова начнут облекать, Отразит синеву на снеге И зеркальные облака… А когда все трезвоны смолкли – Млечный путь потеряет нить… Спит снегирь, как фонарь, на ёлке, Продолжающий всем светить… Святочное
Кажется, там, под небом овечьих шкур Сгрудились в тучи штучные облака, А пастухом у них – голышок Амур: Спать не даёт ребёнку звезда стрелка! Это – не Дед Мороз, не кудрявый Лель, По разнарядке – снайпер для Высших сил: Сколько бы я ни плакала – «пожалей!», Сколько бы ты о милости ни просил, Кажется, там, под шкурами, чей-то глаз? Что в полнолунье снежном – поди, зашей? Так и уставился, как в телескоп, на нас, И подсылает снайперов-голышей!.. Кажется, так? Зимою или весной, Ночью ли, утром – какой в этом всём резон? – Произнеси: «Останься во мне, со мной!» Я помолюсь, чтоб ты не исчез, как сон… Может быть, это английский рожок разжёг В тучах-отарах брачную толкотню? Как по команде «целься!» летит снежок В сердце! Я только сердцем и заслоню… Я остаюсь, снимая с тебя ярмо – Млечным путём прикинулся тот хомут! Кажется так, что чудо пришло само, Прямо на святки, когда чудеса и ждут!.. Оксюморон ballata Убывает месяц хмурый Вслед за полною луной. В тридевятом царстве жили Башни в гроздьях винограда, Их готические шпили – Солнца вечная отрада, Возвратившийся обратно Вслед за полною луной, Принц, и близнецы-амуры, Те, что правили страной… Мечут стрелы из колчанов Ради озорства-забавы В стадии первоначальной И – налево, и – направо… И бежит от них орава Вслед за полною луной: Надоели шуры-муры – Спасу нет от них весной!.. Лишь одна девчонка-фея Теребит ключи от рая, Со стрелою, как с трофеем, Сердцем принцевым играя… А над шпилями, по краю, Вслед за полною луной Тучи-лисы чернобуры Ворс роняют смоляной… На руке её – колечко, А в другой руке – цветочек… Принц примчался на крылечко, На любви сосредоточен: Он жениться хочет очень Вслед за полною луной, Если мимо – стрелы-дуры: У амуров – выходной… Но они в него не целят, Хоть, шутя, вдогонку мчатся… Диск звезды, почти что целый, Расширяется от счастья… Солнышком сердца лучатся – Вслед восходят за Луной! Песнь заезжих трубадуров – Милой девочке одной!.. Убывает месяц хмурый Вслед за полною луной Проснуться в твоих поцелуях… Проснуться в твоих поцелуях, И кофе в постели глотнуть… Аврора меня не балует, Опять оставляя одну! Но я, в ожидании чуда Своё сновиденье храня, Представлю, и плакать не буду, Что ты обнимаешь меня! Лишь солнца весёлая нега, Пронзая дома сверху вниз, Обнимет заоблачным снегом, «Пора, – повторяя, – проснись!» Поймём ли январским, жемчужным, Волшебным, как водится, днём, Что нам расставаться не нужно, Проснувшись однажды вдвоём? Вечор эта вьюга, и сплетни, И прорубь крещенской воды… И ласки, как лучик последний Давно утонувшей звезды… А утром сомкнутые вежды Раскроет Авроры труба! Сбываются сны и надежды, Любви уступает судьба… Моя мечта, мой Рио-де-Жанейро Меня позвали в Рио-де-Жанейро, Но Рио-де-Жанейро – не Женева… Курить бамбук и прятаться от пуль? Без разницы – январь или июль, Гуанабара и Копакабана… На карнавалах звуки барабана, Атлантика и статуя Христа, Что по утрам способна воскресать, Как снежный ком на Рождество в России, Как в сердце – Вифлеемская звезда: Лучи расправит, словно жизнь, проста, В которой мы бразилий не просили… А, может быть, Бразилию просили? Мечты, остапобендеровски, в силе, Как солнце – в соснах?.. Посмотри на ствол: Внутри деревьев тоже – Рождество, Которое на Пасху расцветает… А в Рио – лето с вечными цветами! Ну, что тебе, Январская Река, Бурлящая, как предрассветный МКАД? У нас хватает смеси колоритов: Бетонных джунглей толчея и гам, Но можно всё сложить к Москвы ногам За пасодобль тридцатых, Рио-Риту… Ах, танец предвоенный, Рио-Рита! Панама – родина, но ты навеки слита С моею романтической Москвой: Крест-накрест – окна, мессершмидтов – вой, А в разбомблённой комнате – пластинка Всё крутится!.. Да, я – не аргентинка, Не португалка, не гуарани. Ко мне навстречу руки протяни Незримо: те же струны, те же нервы, Моя мечта, мой Рио-де-Жанейро! Моя мечта, мой Рио-де-Жанейро! И наплевать, что Рио – не Женева. Шуршат метёлкой травы на снегу, На озере моём, на берегу, И звуки Бранденбургского концерта, Что – номер пять, переполняют сердце! Торжествен Бах, невероятен Бог, Встречающий меня у всех дорог, Сияющий сквозь тучи ежедневно… Мой смелый дух сродни гуарани. Но ты меня, смотри, не урони, Моя мечта, мой Рио-де-Жанейро! |
