А вот стоило ему на день-два отлучиться из дома, как вернувшись, он снова заставал осунувшуюся и заплаканую жену. Борута смотрел сам, водил жену к бабке Мине, но все без толку. Мирося молчала, не жалуясь ни на что. Сам же Борута, как и старая Мина, как мать Зубровича, не смогли увидеть чужой порчи.

– Да что же оно такое творится!? – Восклицала пани Гривда, расстроенно всплескивая руками. – Пропадает ведь дите. Борутко, да что ж у вас там творится?

Борута тоже начал задумываться, что творится в доме в его отсутствие. Тем более, что озабоченный Сколоменд заговорил с ним на ту же тему.

– Похоже, сын, прогневили мы чем-то хозяина дома. – Сказал как-то старейшина, пригласив Боруту пройтись по саду. Дойдя до ближайшей колоды, Сколоменд сел, тяжело опираясь на клюку. Вытянув поудобнее больную ногу, он похлопал по месту рядом с собой, приглашая сына присесть рядом. – Кудель у Нетты путается, в крынках молоко киснет, вчера я нож свой полдня искал. А нашел, когда уже грозиться начал, на том же месте, где давеча положил.

– Ты с ним говорить пробовал? – Спросил Борута. То, что домовой начал гадить самому Сколоменду, было недобрым знаком. Старого волхва не зря крепко уважала (и, чего уж там, побаивалась) вся нечисть и нежить в округе. Неужто почуял Хозяин слабинку в старике?

Ответ Сколоменда только подтвердил опасения сына.

– Сам поговоришь. Похоже, кончилось, мое волхование, сынок. Обряд тяжелый выдался, многих разом провожали. До сих пор отойти не могу. Была сила, да вышла.

– Хорошо, я поговорю. – Кивнул Борута. И, подумав немного, все же решился спросить. – Отче, а не замечал ли ты, или кто из пахолков, может, рассказывал, странностей каких? Следов там чужих, вещей подметных… Ну, сам знаешь.

– Если так подумать…  – Сколоменд потеребил седую бороду. – Замечали пару раз следы на грядках. Вроде, впопыхах оступился кто-то, не заметил. Но следочки маленькие, женские, вот и не стали тревогу поднимать. Сам знаешь, зима скоро. Вот и спешит молодежь намиловаться.

– Умгу… – Борута прикусил кончик ногтя, пытаясь собрать всю картину в кучу. – Давно следы появляться стали?

– Я недели три как знаю. – Снова подумав, ответил Сколоменд. – Может, и раньше видели, но мне не докладывали. Я и в тот раз случайно услышал. Мальчишки болтали, гадали, чья любушка наследила. А что? Подозреваешь кого?

– Да… – Борута помялся. Ссорить отца с братом ему не хотелось. Но и разговор со Скирмутом ничего не дал. А все чутье Боруты просто-таки кричало, что что-то в этом деле крупно смердит. – Понимаешь, отец, были мы недавно с Миросей в саду. И наткнулись на Скирмута.

Сколоменд молча ждал. Он понимал, что будь все так просто, Борута не стал бы задавать лишних вопросов. Скорее, сам со смехом рассказал бы, как два брата да две невестки сошлись под одной яблонькой. А Борута, тем временем, продолжал.

– Скажи, отец, ты не заметил, когда у Скирмута с Неттой все разладилось? Жили же они столько лет, хоть и без детей. И я знаю, что Скирмут, хоть и прямой иной раз, как стрела, но Нетту старался не обижать. А тут, прямо, как с цепи сорвался.

– Да-а… Да как бы не с лета. Да, точно, вскоре после того, как Лито отпраздновали. Он тогда после праздника про вторую жену заговорил. Надо было тогда еще дурака проучить, да думал, родит Нетта – успокоится. А потом он из-за девки расстроился. И, видно, все никак не перебесится.

– Точно. Смотри, отче, перед Лито он мне еще жаловался, что бабка Мина его к Нетте не пускает. Совсем, говорит, сил нет терпеть. А после праздника про вторую жену заговорил. А как Нетта родила, так словно подменили человека. Вот думаю я, не подсобил ли кто? Мы-то все с тобой порчу на Нетте да на Миросе искали. А не окажется ли так, что ее на Скирмуте искать надо?

– На Скирмуте?  – Сколоменд решительно покачал головой. – Не может быть! Он же воин. И мой сын. Да на нем оберегов одних, не всякий волхв пробьется.

– А если не волхв?

Борута поговорил еще немножко с отцом. Было им о чем поговорить и кроме стремительно теряющего голову Скирмута. А вечером, когда все домашние разошлись спать, Борута тихонько вылез из-под одеяла и, как был, босиком пошел в общую часть дома. Там из оставленной с вечера кринки налил в плошку молока, от начатого утром каравая отрезал хороший такой ломоть, аккуратно расставил все на столе. Потом присел на лавку и негромко позвал.

– Хозяин, выйди-покажись, разговор есть.

– Нашел время языком чесать! В доме беспорядок, одна беда другую погоняет, а вы тут разговоры разговариваете! – Сколько Борута его помнил, домовой ворчал, жаловался на хозяев, которые в общинном доме больше времени проводят, чем в своем, и ругался. Но дело свое знал. И если уж про беду заговорил…

– Ты угощайся, Хозяин. А если подскажешь, что за беда грозит дому, то я в долгу не останусь.

– Тоже мне, нашел чем поманить – долгом. – Домовой продолжал ворчать, но подношение принял. – Ты на свою молодицу давно смотрел? Привел, понимаешь… кожа да кости. Ну, ладно, привел. Так холи ее, лелей, откорми, чтоб на бабу была похожа! – Домовой все больше распалялся, размахивая руками. – А ты что? Бегаешь за своими железками то там, то тут. А она у тебя чахнет да чахнет. Хоть бы дите не скинула!

– А с чего чахнет? – Насторожился Борута. – Может, хоть ты подскажешь, раз меня чутье подводит?

– А чего тут подсказывать? Сам посмотри, что тут творится, когда тебя дома нет.

Выговорившись, домовой немного успокоился. Он степенно допил молоко, стряхнул крошки с бороды и собрался уходить. Видно, считал что главное дело сделано

– А Нетта тут при чем?  – Спросил Борута вдогонку, хитро щурясь. – Ее зачем изводишь?

– А чтоб глаза разула. – Бросил домовой через плечи и фыркнул. Дескать, ты, мальчишка, со мной хитрить вздумал? Тебе сказали, что тебе знать надо, а дальше сам, сам.

Действовать самому Боруте было не привыкать. Для начала он решил поговорить с Неттой. Не замечала ли чего странного? Не тревожит ли что-нибудь, кроме запутавшейся кудели? Все ли благополучно с ребенком?

С ребенком было все благополучно. Кудель да, путалась. И бедная Нетта никак не могла понять, чем прогневила рачительного домового. Странного? Мирослава ходит все время, как в воду опущенная, да Борута и сам видел. И все-то у нее из рук валится.

– Прям, как дитя малое стала.  – Пожаловалась Нетта. – Раньше у нее в руках все горело, а сейчас, кажется, ложку в котле боится повернуть, чтобы не ошибиться. Все по десять раз переспрашивает. Я уже думала, может, вы там между собой поссорились? Может, сказал ей чего?

– Хм… Я – так точно ничего такого не говорил. – Борута нахмурился. – А больше ты ничего странного не замечала? Если хорошенько подумать? Нетта, это очень важно.

– Ты что-то ищещь, Боруто? – Нетта насторожилась. Разговор уже явно переходил из разряда простой беседы в что-то большее.

– Найду – скажу. – Борута только вздохнул. – Думай, Нетта, думай. Не зря же именно твоя кудель путается. Что-то мы с тобой проглядели.

– Ах! – Нетта, видно, что-то сообразила и опрометью кинулась туда, где за обмазанными глиной перегородками жили они со Скирмутом.

Обратно она вернулась с мужниной рубахой, осторожно неся ее на вытянутых руках.

– Вот, посмотри, Боруто, не это ли я должна была заметить?

Борута внимательно присмотрелся к рубахе. Вещь как вещь. Голубая – любимый братов цвет. Вроде, новая, с нарядной вышивкой. Но носилась кое-как, вон, уже заштопана местами. На тренировку он в ней поперся, что ли? Что же насторожило Нетту? Борута поднял вопросительный взгляд на невестку. А та аккуратно разложила рубаху на чистом столе и ткнула пальчиком в одну из заплаток.

– Вот. Не мой шов.

Я такие простые прорехи чуть иначе зашиваю, как дома учили.

– Сам? – На всякий случай переспросил Борута и тут же помотал головой. Нет, точно не сам. Для Скирмута, который терпеть не мог мелкой кропотливой работы, шов выдался на редкость аккуратным.  – Кто-то из ребят? Порвали на тренировке, сами и зашили?