Не смотря на припекающее солнце, девочка ощутила волну мурашек, что прошлись по позвоночнику. Видимо, уходить за стены селения с чужими шиноби было не очень умной идеей.

— Коноховская, значит… Ну-ка пойдем, — и тонкие морщинистые пальцы сомкнулись на девичьем предплечье.

— Да что ты начинаешь, Чиё-ба, — Сасори закатил глаза, но, тем не менее, последовал за подозрительной парочкой. — Ты же не думаешь отыгрываться на травоядной девочке только из-за того, что ей не повезло с капитаном команды.

Троицу странным взглядом проводили стражи на воротах. Харуно на секунду показалось, что в их глазах мелькнул шок.

— Ты первый начал, — проскрипела в ответ матриарх клана Акасуна.

— Я лишь хочу посмотреть на рожу Копирующего, — цыкнул аловолосый. Сакура, всё меньше понимая происходящее, сглотнула.

— С бабушкой надо делиться, — прохихикала Чиё.

Прохожие, по неутешительным выводам юной куноичи, выглядели испуганными. Однако, начать вырываться она так и не решилась.

Узкие, припорошенные песком дорожки привели их к старому забору, что местами был покрыт остатками какой-то мозаики. В прошлом, наверняка очень красивой.

Девочке всё происходящее казалось невероятно странным, но после того, как старушка заприметила на её спине белое кольцо, то это вовсе стало походить на непонятный сон. Воскликнув «Ты Харуно? Из тех, кто делает мой любимый авамори? Ах ты моя девочка…» женщина расцвела весёлой улыбкой. Внук же её, наоборот, цыкнул и закатил глаза. Но и от этого было преимущество. Её вместо «конохской» стали звать «девочка Харуно». Это было вполне приемлемо.

— Так, а эту? — в руках розоволосой снова оказался очередной загадочный листочек с печатью. Ей, следуя указаниям матриарха Акасуна-но, требовалось направлять в них чакру, то повторяя рисунки, то дополняя потоками какие-то образы, соединяя точки, изображая спирали. Это было даже интересно и напоминало головоломки, где параллельно требовалось поддерживать тот или иной процент концентрации. Чем-то походило на её вечернее чтение, когда одной рукой девушка листала страницы, а другой — игралась со старенькой марионеткой.

— Так? — послушно зажала она бумагу между пальцами. Чиё-баасама улыбалась.

— Молодец, девочка моя, прекрасно, — марионеточница потрепала её по щеке.

— Что же тут такого феноменального, — донеслось бурчание из угла гостиной. Сасори, подпирающий стенку, сидел с наикислейшим выражением лица. — У неё никакой запас чакры. Ей даже одну марионетку доверить с такими объёмами нельзя. Истощение наступит через десяток минут.

На него шикнули, изучая очередной тест с незнакомыми, видимо, Суновскими печатями. В них меньше прослеживались спиральные и циклопические влияния Узумаки. Эти письмена больше походили на ажурную вязь, строчками испещряющую желтоватый пергамент.

— Если ты, щегол, изучал из клановых наук только марионетки, то это не значит, что у нас больше ничего нет. Меньше гонору, родной.

— Как ты меня назвала, карга старая?! — тут же, словно порох, вспыхнул аловолосый. Сакура сглотнула.

— Ты зато посмотри какой контроль! — бабушка снова погладила Харуно по щеке. — Золотце, у тебя почти сто процентов и, как я вижу, ты этого даже не понимаешь. Разводишь потоки, как дышишь. Какой талант, и в сонме травоядных…

Женщина покачала головой.

— Прошлёпают ушами же, дровосеки. Уже прошлёпали…

А потом, игнорируя краснеющую от такого количества комплиментов куноичи, марионеточница захихикала.

— Надо бы тебя забрать, — теперь розоволосая побледнела. Она снова внезапно осознала, что находится в полном одиночестве в окружении шиноби чужого селения. Да ещё и на закрытой клановой территории.

— У нас мирный договор, и похищение людей…

— Не пугайся, золотце, я в перспективе, — женщина потёрла руки. — Мы сделаем долгоиграющее вложение…

— Я не вложение, — тихо пробурчала она, замечая, как переглядываются родственники. — Я — Сакура.

На это лишь махнули морщинистой рукой.

— Дуб, осина, сакура… Наш клан из чего только оружие не делал. Не переживай, и с тобой управиться можно.

— Гости, — вставил кратко аловолосый, подёргивая средним и указательным пальцем. Куноичи заметила, что тончайшие нити тянутся куда-то в сторону забора. К воротам.

— Знаю, — согласилась старушка. — Пусти шельмецов, попьём чайку.

Сасори снова цыкнул, но послушался, судя по тихому перешёптыванию, что становилось всё громче. В дверном проёме показалось три знакомые Сакуре с детства головы — светлая, каштановая и красная.

— Наследники клана Сабаку приветствуют клан Акасуна, — начала было церемониально Темари, видимо, по праву старшей, но её перебили.

— А у меня как раз лепёшки горячие! — каким-то чудом на столе образовался обед. — Садитесь, садитесь, молодёжь.

Троица переглянулась, немного взволнованно косясь на полностью потерявшую нить происходящего Харуно. Первым за стол подсел Гаара, чинно склонив голову в приветствии.

— Благодарим за гостеприимство, — нашлась старшая Сабаку-но, садясь слева от куноичи Листа.

— Что, прибежали проверить, жива ли ваша питомица? — язвительно выдал Сасори, так и не отходя от своей стены. Похоже, сидеть за общим столом с остальными он не собирался.

— Всё-таки ты бесполезен, — Чиё-баасама сложила руки на груди, изгибая в недовольстве бровь. — С тобой кахва не сваришь. Так!

Её тон резко стал командным, заставляя четверых подростков невольно напрячься.

— А ну-ка, парочка из Сабаку, на вас вся надежда, — она ткнула пальцем в сторону братьев. — Мне нужна ученица. Подсуетитесь кто-нибудь?

Харуно захлопала глазами. Первым, как обычно, пришёл в себя Гаара.

— В каком-то конкретном смысле? — он покосился на розоволосую девушку. — У нас мирный договор, мы людей не похищаем.

У стенки хохотнули. На это старушка поморщила нос.

— На джинчурики надежды нет… Ты, брюнетик! — Канкуро быстро-быстро заморгал. — Ты то хоть не разочаруй старушку.

— Ээээ, — под пурпурными линиями, что покрывали лицо, показался румянец. Средний сын Сабаку выглядел растерянным и смущённым. — Разве можно приобщать к клановым знаниям человека из другой страны?

В ответ на это закатили глаза, махнув на парня с пурпурным раскрасом рукой.

— Тебя же, песочника, посвятили, — женщина как-то ехидно ухмыльнулась. — Хоть ты из правящей военной семьи. Хотя с вас, енотов, спрос обычно небольшой.

Троица явно была недовольна такими характеристиками, но старательно сдерживалась. Не получив ожидаемой реакции, Чиё вздохнула.

— Что стало с новым поколением. Никакого авантюризма, — женщина выглядела искренне разочарованной.

Пока все сидящие за столом занимались пространными переглядываниями, Харуно боролась с тянущим чувством голода. Перед утренней тренировкой с Сасори она не смогла как следует позавтракать — волновалась. Да и оправдание для джонинов было в том, что девушка собралась навестить родню — торопилась. С того момента прошло несколько часов. Сглотнув, она аккуратно потянулась за ближайшей лепёшкой. Однако, под ребро ей врезался острый локоть блондинки.

Вместо того, чтобы как-то прояснить этот поступок, старшая Сабаку чинно поклонилась, обращаясь в сторону матриарха Акасуна.

— Мы благодарны за ваше гостеприимство, Госпожа, однако не можем им воспользоваться. Матушка и Отец ждут нас на обед вместе с нашей дорогой подругой. Для того мы и зашли.

Харуно ошалело выпучила глаза от этой новости. Она открыла было рот, но теперь её пнули ногой под столом. Канкуро старательно делал непричастный к этому вид. Гаара мягко взял девушку под локоть, намекая на то, что пора собираться.

— Как жаль, как жаль, — причитает Чиё, сверкая глазами. — Я вас провожу. Как раз хотела занести лекарство вашей Матушке.

От аловолосого, сидящего у стенки, снова донёсся смешок. Сакура чувствует себя крайне неловко, но послушно следует за импровизированным квартетом. Сасори-сан остаётся позади, за старым забором, что усеян редкими квадратиками цветной мозаики.