КОЗИМА. Мой муж ничего не имел против того романа. Он понимал, что у гения есть привилегии, так, дорогой?

ФОН БЮЛОВ. Я подумывал над тем, чтобы застрелить его, но решил, что это большее наказание – позволить ему провести остаток жизни с тобой.

ЛИСТ. Иметь Вагнера зятем – все равно, что отдать дочь троллям.

ВАГНЕР. Увидев ее в первый раз, я сразу подошел к ней и облапил ее зад. «Кольцо нибелунга» длится восемнадцать часов, и большую часть времени моя рука был у нее под платьем. Бери, что хочешь, и не извиняйся. Делай свою работу и трахай все остальное. Кстати, я вижу, что вам отчаянно хочется вставить свой пенис в мою жену.

НИЦШЕ. Нет, нет. Нет. Абсолютно, нет.

ВАГНЕР. Почему нет? Что с ней не так? Вы думаете, ваш пенис слишком хорош для моей жены? Давайте поглядим. Ну что же вы? Приступайте прямо сейчас. Ладно, проехали. Все хотят трахнуть мою жену, и никто не знает, почему. Вероятно, это символический способ трахнуть меня. Но я должен предупредить, что наказание за такое прегрешение – смерть. Впрочем, смерть – наказание за любое прегрешение. И награда. Я знаю, о чем вы думаете. Неужели он заметит, что я трахнул его жену? Он же гений, постоянно занят своим «Летучим голландцем», криками толстых женщин с рогами, гномами и девами Рейна. Вы думаете, я продаю музыкальное змеиное масло, так?

НИЦШЕ. Я думаю, ваша работа невероятно соблазнительна, как девы Рейна, зовущие меня, чтобы утопить.

ДЕВЫ РЕЙНА (соблазнительно зовут его через сцену). Фритци. О, Фритци. Сюда, Фритци. Сюда, мальчик.

НИЦШЕ. Меня тревожит, что ваша музыка превращает людей в овец. Я не хочу становиться овцой.

ВАГНЕР. Но вы – овца. Вы все овцы. Бог и я – волки. Мы мчимся по вельду на всех четырех, пожирая то, что попадается на пути. Мы вгрызаемся в ваши мозги, а потом заглатываем их, как пудинг. Гете думал, что спасение в смирении и работе. В работе – да. Но смирение – это собачья чушь. Богу не нужно смирение. Они наденут твою голову на пику. Соберут тебя воедино, как пазл, а потом вновь разделят на фрагменты. Совсем как женщину. Ты должен быть только счастлив, если твое безумие продлится до самой смерти. Один момент здравомыслия, и все потеряно. Но если я поймаю тебя на моей жене, я оторву твой конец, а яйцами, как воланами, сыграю в бадминтон.

КОЗИМА. Мой муж всегда все преувеличивает.

ВАГНЕР. Преувеличения – секрет жизни. Меньше – не больше. Больше – это больше. Никогда не делай меньше, если можешь сделать больше. Я поделюсь с тобой секретом, Нэнси. Нам нравится прикидываться, будто мы не понимаем, но на самом деле мы очень даже понимаем. В действительности мы жуткие, отвратительные люди. А теперь выпей и сыграй на рояле.

(Пьет).

(Участники вечеринки у Вагнеров расходятся, НИЦШЕ и ЛУ вновь на Монте-Сакро).

НИЦШЕ. Этот человек принес мне столько страданий. Но теперь я окончательно порвал с ним.

ЛУ. Почему вы с ним порвали, если раньше так им восхищались?

НИЦШЕ. Потому что не хотел отдавать душу его музыке. И потому что он отвернулся от разумного язычества к христианским апологиям, а я верю, что христианство аморально.

ЛУ. Я решила не иметь никаких моральных принципов, и теперь я – счастливейший человек на свете.

НИЦШЕ. Если у вас нет моральных принципов, почему вы отказываетесь от половых сношений?

ЛУ. Потому что я прекрасно обхожусь без половых сношений. Не то, чтобы я об этом не думала. Пауль хочет переспать со мной, но близость повергает его в ужас. Он может быть обаятельным, и мне его недостает, когда он уходит, но когда я с ним, он дуется и размышляет о чем-то своем, так что меня охватывает неодолимое желание столкнуть его с обрыва. Он чудовищно ревнив, хотя притворяется, что ревность ему чужда. Мне приснилось, что я вижу его под грудой одеял. Толстого, как гусеница. Он натянул одеяло на голову и сказал: «Видишь, какой я умный? Теперь меня никто не видит». Он ненавидит себя. И ненавидит вас.

НИЦШЕ. Нет у Пауля ненависти ко мне. Он мой друг.

ЛУ. Если бы мы жили в джунглях, он бы камнем вышиб вам мозги, порыдал над вашим телом, потом поджарил бы вас на костре и съел. Он надеялся, что рядом с вами будет выглядеть более мужественным, но на самом деле выглядит пустышкой. Его разум скользит по поверхности, как водомерка. Ваш уходит так глубоко, что это пугает. Вы – бездна, которая смотрит из зеркала.

НИЦШЕ. То есть вы никогда не захотите вступать в половые сношения?

ЛУ. Может, где-то в будущем, я захочу вступить в половые сношения. Но крайне маловероятно, что с вами. Я хочу сказать, кому охота вступать в половые сношения с человеком, таким же, как ты сам?

НИЦШЕ. Я часто вступаю в половые сношения с собой. Собственно, на текущий момент практически весь мой сексуальный опыт этим и ограничивается. Хотя однажды я играл на пианино в борделе. Но это не та тема, на которую говорят с молодой особой, не испытывающей желания вступать в половые сношения.

ЛУ. Нет, это именно та тема, на которую нам следует поговорить. Если мы собираемся жить вместе, как брат и сестра, мы должны быть предельно честными друг с дружкой. Особенно насчет игры на пианино в борделе.

(Гром, шум дождя, свет становится красным, старое пианино играет мюзик-холльную версию «Лорелей» Листа. Девы Рейна снимают часть одежды, теперь они работающие в борделе проститутки).

НИЦШЕ. Мои воспоминания о том инциденте туманны. Я приехал в Кельн в грозу и попросил извозчика отвезти меня в дешевый отель. Должно быть, он меня неправильно понял, потому что я оказался в прокуренной комнате среди молодых женщин разной степени раздетости, и они уже снимали с меня пиджак, и угощали выпивкой. (ДЕВЫ РЕЙНА делают то, что он говорит. Огни вращаются). Комната начала вращаться, как карусель. Пятясь, я наткнулся на пианино, и оно показалось мне давним другом в незнакомом городе. Я сел и начал играть. Они сидели на скамье рядом со мной, на пианино, у меня на коленях. (НИЦШЕ играет «Лорелей» Облепленный девушками). Потом я то терял сознание, то вновь приходил в себя. В комнате могли быть еноты. Вроде бы я вспоминаю каких-то полуголых манекенов, запах дождя и поджаривающегося мяса. Я чувствовал себя одержимым демонами.

ПЕРВАЯ ДЕВА РЕЙНА. Боги меняют форму.

ВТОРАЯ ДЕВА РЕЙНА. Боги – актеры.

ТРЕТЬЯ ДЕВА РЕЙНА. И лжецы.

(ДЕВЫ РЕЙНА оттаскивают его от пианино).

ПЕРВАЯ ДЕВА РЕЙНА. Мы – сырой, зеленый лес.

ВТОРАЯ ДЕВА РЕЙНА. Мы – красные, сладкие ягоды.

ТРЕТЬЯ ДЕВА РЕЙНА. Наши груди сочатся вином.

НИЦШЕ. Я чувствовал, как мой мозг прекращается в запеканку. Я чувствовал, как меня пожирают. И провалился в бездну. (ДЕВЫ РЕЙНА полностью его скрыли. Потом трижды кукарекает петух. ДЕВЫ РЕЙНА оглядываются и исчезают в тенях. Музыка стихает. НИЦШЕ сидит на полу. Без пиджака. Рубашка вытащена из брюк часть пуговиц расстегнуты). Утром я проснулся в проулке, мои чемоданы исчезли, бродячий кот слизывал вино с моих усов. На сегодня это все мои эротические приключения. Женщины хотят, чтобы ты отдавался, а когда ты это делаешь, то выглядишь совершенно нелепым. Вы сожалеете, что спросили?

ЛУ (садится рядом с ним). Нет. На самом деле теперь я чувствую, что гораздо ближе к вам.

НИЦШЕ. Может, я все это выдумал. Я всегда боялся безумия. Мой отец умер безумным. Вы, похоже, ничего не боитесь.

ЛУ. Я боюсь оказаться в западне. Мне снятся кошмары, какое-то гигантское существо наваливается на меня, давит на грудь так, что я не могу дышать.

НИЦШЕ. Я бы не возражал. Хотя какой-то физический контакт. Никто не хочет даже прикоснуться ко мне.

(ЛУ смотрит на него, потом прижимает его голову к груди, покачивает и гладит по волосам).

ФРЕЙД. И что произошло после этого, достаточно интимного момента на Монте-Сакро?