Квентин неохотно его поднимает. Выжигает на Питере воспоминание, перед тем как вложить полудюймовый обруч в его ладонь. Холод металла слабо прорывается через костюм, но Питер дергается не от этого. Квентин едва уловимо качает головой и садится в машину.

Питер закрывает глаза, прячет кольцо в ладони. Пока жизнь не разлучит.

========== 11. ==========

11.

Питер неловко покачивает в пальцах стройный бокал с игристым, наблюдает за лопающимися пузырьками шампанского. Он не в силах оценить напиток, но сегодня положено пить, так выражают память.

Сегодня случился год со смерти Тони Старка.

Прием наполнен благочестивыми намерениями и трагичным молчанием. Они собрались в одном из филиалов. В холле сосредоточена память сотрудников «Старк Индастриз», приглашенных гостей, бывших партнеров. Сегодня речь не про подвиги и геройское, но про человечное. Про отношение.

Питеру знакомы немногие лица. Он бродит по залу в одиночестве, но должен быть здесь, не предполагает альтернативы. Тони объединяет немыслимое количество людей даже после смерти, пусть Питер догадывается, что часть из них пришла не за скорбью. Для галочки, а может даже злорадством.

Фигура Квентина, затянутая во все черное, врезается в глаза ярким пятном. Питер не может поверить, когда видит его в поле зрения, выжигает взглядом контур его силуэта. Не может поверить, что Бэку хватило наглости сюда заявиться. Тот ведет диалог с кем-то из гостей. Выглядит так естественно, что Питер почти ведется.

— Что ты здесь забыл?

Он подходит, как только прерывается чужой разговор.

— Пришел почтить память бывшего босса, — отвечает тот снисходительно. Квентин не удивляется, ждет, как Питер будет скрипеть зубами от беспомощности.

— Будто тебе кто-то поверит.

— Все верят, Питер, — хмыкает Квентин. — В отличие от тебя, я завожу знакомства, а не кидаюсь на людей с претензиями. Поэтому обо мне здесь хорошая память.

— Все знают, за что тебя уволили, — тихо продолжает Паркер.

— В самом деле? Вот так новость.

— И тебя не могли не узнать.

— Люди жутко ненаблюдательны, если дело не касается их интересов. Есть в этом некий азарт, согласись? — слабо улыбается Квентин, дружелюбно хлопнув Питера по плечу. — Чудесный пиджак. Тони бы порадовался, что ты начал разбираться в этикете. Ему до этого было далеко.

Питер сжимает в пальцах бокал, который грозится пойти мелкими трещинками. Квентин вот-вот должен отвернуться, но когда он едва заметно прикусывает кончик языка между зубов, Питера передергивает.

Квентина увлекают в следующий разговор, а Питер наблюдает за ним, ожидает подставы. Тот вливается в происходящее плавно и ненавязчиво, как тут и был. Скользит по залу высоким силуэтом, непримечателен в меру, спокоен до невозможности. Напускная скорбь лежит на его плечах вместо плаща, а Питер не понимает. Зачем.

Наступает время торжественной части. Выступает Пеппер с дрожащей улыбкой на губах, витиевато говорят директора отделов, именитые сотрудники. Питер внимает каждому слову, отдающемуся глухим стуком в груди. Он не помнит, чтобы при жизни о Тони говорили столько хорошего — горло от этого наливается свинцом.

Но это все становится мелочным, когда на небольшую возвышенность выходит Квентин с молодой женщиной под руку. Питер столбенеет на секунду. Как ему хватает дерзости?

— Все мы здесь собрались, чтобы почтить память человека, сделавшего для каждого из нас огромное одолжение, — голос Бэка разливается по залу тягучим вином. — Помощью, должностью, благотворительностью, Мы с Викторией помогали Тони в работе над лучшей его технологией…

Питеру застилает глаза пелена отчаяния, сердце разгоняет стресс по венам. От Квентина разит лицемерием за версту, но знает об этом только он. Тот слишком обаятелен, чтобы не поверить или усомниться в словах, говорит так, что выбивает сострадание.

Кому, как не Паркеру знать.

Питер выметается из толпы, не разбирает дороги, исчезает в дверях. Он бежит наверх по пожарной лестнице — пятнадцать с лишним этажей помогают успокоить гулко бьющееся сердце. Тошно от Бэка, от себя, от умалчивания. Вечер, не обещавший ничего хорошего, оказывается совершенно испорчен.

Он выбирается на крышу даже не запыхавшись. Все закрыто, но он бросает рюкзак, перемахивает через стеклянное ограждение, садится на небольшой уступ. Здесь прохладно, одиноко и захватывающе. Невдалеке виднеется башня Старка. Бывшая. Скоро там будет восседать другой магнат. Даже этого вида в ночи он лишается.

Чем дольше Питер окунается мыслями в страшное, тем больше ему становится стыдно. Что бы сказал Тони, глядя на все это? Презирал бы его. Да, скорее всего. Все превентивные меры рухнули из-за слабости Питера — а ему нипочем. Не он ли должен был выйти на сцену и сместить с нее Квентина? Не он ли должен сдать его Фьюри, увести с глаз людей?

У Питера сжимается сердце, когда в ритм просачивается надежда. Может, Тони его

смог бы простить? За общение с человеком, которого он не пожелал видеть в своей работе. Ха, вот уж вряд ли. В Квентине ведь нет ничего достойного, хорошего нет. Почему он вспоминает об этом, только когда чувствует вину перед Тони?

— Так впечатлился речью, что потребовалось выйти на воздух? — раздается за спиной знакомый голос. Питер в курсе, что у него в рюкзак завалился из ниоткуда жучок, что Квентин найдет его на краю света. Просто Питер вовремя подавил очередной приступ негодования, сообразив, что он может поиметь с этого выгоду. В свое время.

— Ага, — бесстрастно отзывается Питер. Не остается сил даже на сарказм. Без разницы.

Квентин подходит, залезает, садится рядом — Питер непроизвольно смотрит на него, словно беспокоясь, что тот упадет. От Квентина всегда идет столь ощутимая энергетика, что Питер не понимает: почему никто не замечает? Почему он не ощущал раньше.

— Могу подумать, что ты ко мне неравнодушен.

— Думай, что хочешь.

— Даже о Старке?

Вместо раздражения Питеру на ум приходит детская мысль. Глаза Квентина округляются в безмолвном непонимании, когда ему достается более чем увесистый хлопок по колену.

— Ох, прости, — поясняет Питер, глянув на него. — Проверяю, настоящий ли ты. А то повод уже был.

Квентин возмущенно смотрит на него еще пару секунд.

— Тогда тема для разговоров сегодня твоя.

— Зачем ты пришел? Испортить вечер мне?

— Ты совсем не слушал мою речь? Я ведь не врал. В Индастриз у меня целая жизнь прошла, столько возможностей открылось. Пока их все не обрубил Тони, разумеется.

Питер прикрывает глаза.

— А ты правда мне нравишься, — раздается тихое над ухом.

— Если завтра полюса поменяются, то я первым окажусь под прицелом дронов, — говорит Питер, — до сих пор не понимаю, что тебя от этого удерживает.

— Ты, Питер, — говорит после паузы Квентин.

— Конечно.

Питер безучастно качает головой. Квентин ему много всего говорит, много льстящего, много плохого, но он разбирается. Жизнь заставила.

— Иди, тебя заждались, — снисходительно говорит Питер, изучая взглядом бессмертные огоньки на горизонте. Чувствует взгляд Квентина, чувствует непонятную эйфорию. Возможно, он ближе к истерике, чем думает.

Квентин хмыкает, поднимается на ноги. Прямо над бесконечной пропастью. Питер косится на него, словно ждет, что Бэк сиганет вниз. Слишком большую услугу окажет.

— А, черт с ним. Не могу смотреть на твою грустную мордашку, — заявляет Квентин, вызывая искреннее удивление на лице Питера. Смотрит на него сверху вниз, перекатывая мысль на языке, и весело подмигивает.

— Заглянем в бар?

========== 12. ==========

12.

Квентин лежит без сна, опять и снова. В последнее время обуревают разные мысли, изъедают незамутненный разум червями. Квентин не склонен обдумывать все по сто раз, но бодрствует уже не первую ночь.

Рядом Питер. Спит в его одежде. Утром будет завтракать за его столом в его доме. И это все еще не отношения. Они проводят время рядом, раздражают, изничтожают друг друга. Квентин в первую очередь — Питер поддается ему цепной реакцией. Квентин и рад бы сказать, что не понимает его мотивов, но ведь все очень просто.