— Шире.

Все нервные окончания перегорают, Питер готов взорваться, если Тони промедлит еще хоть немного. Он сгибает ноги сильнее, открывая себя всего и высматривая в лице Тони тень довольства от его послушания, и подается еще ближе к рукам, съезжает по гладкому покрывалу. Тони устраивается поудобнее, оглаживая Питера, изнемогающего настолько, что медлить нельзя. Еще шорох одежды, и он входит в Питера, сразу набирая темп, который лучше всего им подходил — раздавшиеся стоны тому подтверждение.

— Тони, — задыхается Паркер, подстраиваясь, впитывая разливающееся по венам наслаждение. Тони шепчет ему на ухо что-то волнующее и успокаивающее сразу, но он уже не разбирает слов — Питера выгибает под его руками, губами, дыханием. Тони двигается так отрывисто, точно, что взмолиться не было сил и возможности. Остается только обвивать, впиваясь пальцами в лопатки, притягивать Тони к себе, ближе, сильнее. Тот обжигает, вжимая его в постель с каждым толчком все сильнее — оргазм настигает их быстро и последовательно, стоит Питеру проникнуть ладонью между их телами, быстро и рвано лаская себя, а Тони — с глухим стоном ощутить, как тот сжимается, стеная его имя.

Млея от блаженства, в попытке прийти в себя, Питер не сразу соображает, где и что. Тони рядом, под боком, сердце колотится во всем теле, но особенно под ладонью на его бедре. Как и должно быть.

— Хорошо, — тянет Питер, не в состоянии сформулировать свое состояние во что-то более внятное.

— Неужели я дотягиваю до такой оценки? — хрипловато уточняет Тони через пару минут, лениво поворачивая к нему голову. — Это всяко лучше, чем когда ты сказал, что без одежды я выгляжу прикольно.

— Я сказал, что мне нравится, как ты выглядишь, — смеется Питер, щурясь.

— «Прикольно» относилось ко всему последующему. И это было давно.

— Комплимент стал еще сомнительнее, — закатывает глаза Тони и утопает в неге дальше.

Питер улыбается, потягиваясь на неразобранной кровати, после чего тянется за салфетками. Встреча на одну ночь определенно удалась. С одной стороны — они знают друг о друге все, что делает происходящее идеальным, с другой — эффект новизны. От этого Питера лихорадит как в первый раз и он тянется к Тони обратно.

— Люблю тебя, — разнеженно шепчет Питер, прильнув к его плечу и заглядывая в глаза.

— Ты знаешь, что признания во время или после секса не засчитываются? — улыбается Тони, обнимая его крепче.

— Ага. Но люблю-то я тебя все время, — отвечает в тон ему Питер, терзая его утомленным взглядом.

Тони снимает поцелуем игривость с уголка его губ. И еще. А Питер урывает еще несколько сладких моментов, прежде чем Тони отрывается от него, приподнимаясь на кровати.

— А ты неплохо флиртуешь.

— Правда? — улыбается Питер, бесстыдно сгибая ногу и упираясь пальцами ему в плечо. — Ты тоже ничего.

— «Ничего»? — передразнивает Тони. — Ты оказался подо мной через пятнадцать минут.

— Ну, в реальности это было бы не так быстро. Через шестнадцать, возможно.

Тони посмеивается, проводя рукой по его внутренней стороне бедра, раздражая все нервные окончания, и оставляет поцелуй на коленке, после чего сползает к мини-бару. Правильнее было бы назвать макси, в недрах которого скрывается прохлада в стекле. Питер ловит газировку и смотрит на него, в полурасстегнутых брюках, застывшего при томном освещении в сочетании с бликами реактора и такого потрясающего. Тони внимание ловит и свое не отводит. Есть на что посмотреть.

— Ты в курсе, что здесь все стоит целое состояние?

— И сколько же это?

— Не знаю. Вот это — двадцатку? — предполагает Питер, глянув на зашипевшую колу, стоило ее потревожить притоком кислорода.

— С ума сойти. Двадцатку. Я даже не знаю, окупится ли мне эта ночь с такими расходами, — задумывается Тони, уговаривая свою порцию чего-то алкогольного.

— Вот как? — приподнимает брови Питер, делая глоток шипучки. Вызывающе медлит. Поднимается на ноги, чувствуя, как по мышцам побежало остаточное напряжение, и неспешно подходит к Тони.

— Сомневаешься? — смотрит он этим проникновенным взглядом, таким знакомым, заползает теплыми руками за поясницу. И опять плавится под взглядом Тони, мягким, но волнующим.

— Можешь меня переубедить, — откровенно провоцирует он.

Питер с усмешкой прижимается губами к колючему подбородку, неспешно прокладывает цепочку поцелуев ниже, вынуждая приподнять голову. Поцелуи на шее кажутся невесомыми, оттого еще более игривыми — и когда ушей достигает сорвавшееся с губ Тони дыхание, Питер легко опускается на колени.

Все окупилось давно и с лихвой. Но об этом Тони сообщит чуть позже.

========== From the very beginning ==========

— Прохлаждаешься, начинающий герой?

Питер чуть не съезжает со скользкого покрытия, когда перед ним буквально из ниоткуда появляется фигура Железного Человека. Точнее, воспаряет из-за края крыши, но с такой скоростью, что он не успевает сориентироваться.

— Я, ну, я решил передохнуть, — теряется Питер, стараясь не пялиться на Железного Человека в открытую. Он в маске, но кажется, что очки, как и ткань толстовки, просвечивают и позволяют Старку видеть восторг и трепет на его лице.

Тот опускается рядом, твердо встает на титановую подошву.

ОбожеТониСтаркрядомсним.

— Клевый костюм, — склоняет он голову. Прорези в шлеме подсвечиваются в темноте и Питер пялится на него как на второе пришествие. Этого не видно, и он не сразу догоняет, что нужно дать ответ.

— Правда? — он тоже поднимается на ноги. — Или вы несерьезно?

— Все с чего-то начинали, — пожимает Тони плечами. — Меня больше интересуют твоя… Прилично это будет назвать паутиной?

— Так же прилично, как ваш костюм — находчивым сочетанием цветовой палитры.

Не перед Тони Старком хвалиться костюмами, но Питер сделал эту версию сам. Из толстовки и старых штанов, да и швы где-то рвутся, ну и что? У него нет миллионов, даже лишних двадцать долларов с трудом наберется — это что, повод насмехаться?

Миллиардера не трогает резкость, и Питер отчасти жалеет, что не может видеть сквозь металл.

— Я польщен. Так что?

— Это мое изобретение, — с вызовом, точно опасаясь, что Старк заберет у него паутину, заявляет Питер.

— А сам ты в гимнастах ходишь или укол для прыгучести всадил?

— Хотите себе такой же? — опять вырывается у Питера. Дурацкая черта, но за маской так легко притворяться… Ну. Крутым.

Тони подавляет вздох, разглядывая Паука. Эта наигранная бравада на ровном месте больше всего напоминала ему поведение… Гонор. Подростка.

— Парень, ты школу-то закончил?

— Вам-то что? — вскидывается тот, выдавая истину.

— Понятно, — хмыкает Тони, не сразу проникаясь мыслью, что ночью по городу скачет несовершеннолетний пацан. Да еще пытается связываться с преступниками. Что же, отчасти такое поведение простительно, но отчасти — не хватает воспитания.

— Тебя не учили, что лезть с голыми руками к плохим дядям нельзя?

— Я нормально справляюсь, не беспокойтесь.

— Даже не думал. Интересно стало познакомиться, знаешь, люблю знать соседей лично и по именам.

— Смеетесь?

— Ну разве что над твоими очками. Ты в них хоть что-то видишь?

— Вижу, — уязвленно подтверждает Питер. — Например моменты, когда нужно вызволять людей из рушащегося дома.

— Где же ты так себя проявил?

— Вы не слышали про Квинс? — не удерживается Питер, тут же жалея, что спалил место проживания. –… Например, в нем.

— Лет шесть назад проезжал мимо. Что там заслуживает внимания?

— Ничего, — ворчит тот, непроизвольно закрываясь. — Знаете, мне пора идти.

— На собрание учеников в необычных толстовках?

— На собрание людей, которые не дают надежд зазря.

И прежде, чем Тони успевает хоть слово вставить, Питер спрыгивает ласточкой с крыши, цепляясь за здание.

— Пятница, отследи его, — указывает Тони, провожая взглядом уменьшающийся силуэт. Это он разучился заводить знакомства нормально или ему не показалось, что Паучок имеет претензии лично к нему?