— Ничего не скажешь? — спрашивает Питер, неосознанно выискивая повод вскинуться.

— А должен? — спокойно говорит Тони.

— Похвалить — не похвалю, но и отчитывать я тебя не буду, ты уже взрослый. Ровно настолько, чтобы разделять людей на тех, кому можно врезать, а кому нельзя.

Питер осмысливает сказанное секунд сорок, поднимая на него взгляд.

— Ты меня только что назвал взрослым, прибавил мозгов и дал добро на избиение людей?

— Я никогда не сомневался в наличии у тебя мозгов. В остальном — да.

Питер хмурится, мучая запонки на рукавах.

— Прости, — говорит Питер через пару минут и один светофор. — Что так поступил и устроил скандал.

— Его не будет. Во всяком случае не в официальной прессе.

Вот теперь Питер как будто съеживается — и эту стадию ссор Тони не любит гораздо больше, чем первую. Потому что виноватый и потерянный Питер — это карт-бланш против него.

Всегда бесшумный двигатель гудит неожиданно громко. Как и начавшийся за окном дождь. Тони тоже хмурится, ощущая вину и всеми силами пытаясь не перекладывать ее на Питера. Это он его втянул в происходящее, потащив на прием. И сделав предложение. Это — реакция на происходящее, а не беспричинное поведение. Можно представить, какими заявлениями его спровоцировали. Злится он не на Питера и не на репортера, а на себя. Знал ведь, что такое давление публики.

— Просто не реагируй, — пытается продолжить Тони. — Это сложно, но ты еще о себе много чего услышишь. Я бы хотел…

— Не о себе.

Тони бросает на него выжидающий взгляд. Питер смотрит на него прямо и честно.

— Меня это не беспокоит. Я много чего о себе слышал. Еще со школы. Я просто напоминаю себе, что это не так и ты обо мне так не думаешь.

— Из-за чего тогда сорвался?

Питер хмурится на долю секунды, пытается сказать что-то важное.

— Защищаю честь того, кто мне дорог.

И пока Питер напряженно разглядывает размытые улицы за окном, до Тони доходит связующая двух ситуаций, первая из которых случилась несколько лет назад. Пытаясь проникнуться невероятным в своей новизне осознанием, что за него вступились, приняли на себя общественное осуждение и врезали кому-то по роже, Тони находит, что Питер куда лучше него понимает, кого и когда стоит поставить на место.

Кажется, его паучок не такой уже и безобидный. Стоит смириться.

========== Twisted ==========

— Так во сколько вылет?

— Завтра, в восемь. В Мексику.

— Отлично.

Питер молчит. Выжидает полторы минуты, прежде чем Тони отвлекается от работы и смотрит на него уже осознаннее.

— Еще раз?

— Проверяю, услышали ли вы меня.

Тони едва щурится, наблюдая за проступающей на лице Питера тенью улыбки. Вот наглец.

— Расписание внесено в телефон. Надо быть на взлетной площадке в восемь утра, команда уведомлена, летите, так и быть, в Афганистан. Мистер Стейн просит вести себя чуть более прилично, чем, например, вчера.

Мало у кого бы хватило наглости спокойно говорить такое в лицо начальству, но Питер даже не думает тушеваться. Тем более что Тони пропускает мимо ушей, возвращаясь к копанию в железе, а не в своем поведении.

— Передай торцевик.

— Так что насчет покупки полотна? — уточняет Питер, вкладывая в его ладонь торцевой ключ и покачивает головой в такт взрывам музыки. В мастерской рок звучал почти круглосуточно.

— Которое якобы по завышенной цене? — передразнивает Тони его же слова.

— Да я и не собирался вас переубеждать, — хмыкает Питер, делая пометку на планшете. — И насчет остального вашего поведения.

— Я весь в невнимании.

— Журналистка, Тони.

— Разве она ушла утром недовольной?

Снисходительный взгляд Питера силы не имеет, Тони даже не оборачивается. Приходится продолжить вопросом.

— Разве она не обидится, если вы ей не перезвоните?

— Она умная девочка. Да и на пару вопросов ответить внятно я все-таки успел.

— Вам совершенно плевать, что о вас напишут?

— Если только в этом не будет фразы «безуспешен в постели». Хотя даже если и будет, кому-то да захочется это опровергнуть — и вновь от желающих нет отбоя, — глубокомысленно изрекает Тони.

Питер сдерживает вздох. Тони — усмешку. Предусмотрительность — не так уж и плохо, но Паркер умудрялся беспокоиться не из-за тех вещей. С другой стороны, это куда лучше, чем если бы он паниковал перед мероприятиями или форс-мажорами. Что-то подобное Тони ожидал от потенциального помощника, нанимая его два года назад, но Питер превзошел ожидания.

Вообще-то, Паркер попал к нему в помощники случайным образом. По-другому и быть не могло. Самый молодой из кандидатов, он единственный смог ответить, что такое программное обеспечение и в чем суть контактора. На собеседованиях обычно задают другие вопросы, но Тони было плевать — опять случились проблемы с прошивкой Джарвиса и это его волновало куда больше проблем с собственным расписанием. Обадайя весь мозг вынес, что тот ведет себя слишком вычурно, и черт с формальностями, но любому руководителю (даже такому безалаберному) нужен помощник. Тони заявил, что он не людьми руководит, а налаживает нежные отношения с изобретениями в свободное от отдыха время, но предложение принял.

Короче, Питер не ожидал подобного хода событий. Изначально он собирался в компанию на стажировку, не планировал ударяться в менеджмент и работать на владельца крупнейшей корпорации в Нью-Йорке. Но судя по тому, что спустя два года он с закрытыми глазами может сказать, чем будет занят Тони в следующий четверг, что-то пошло не так.

Сам Тони мог сказать, что он в своем выборе не прогадал.

Питер Паркер оказался смышленым, ответственным, воспитанным и коммуникабельным. Иначе говоря, был полной его противоположностью в рабочих аспектах. В начале не обходилось без косяков, и даже крупных, но Тони их то ли не замечал, то ли закрывал глаза. Зато Обадайя был доволен, когда опоздания Тони снизились процентов на сорок и тот стал хотя бы изредка появляться на совещаниях, зная, что стоит на повестке дня. Требовать большего было невозможно.

Пожалуй, единственное, у Питера были проблемы со вкусом в одежде (исправлено) и в музыке (до сих пор оставались), но это все скрашивалось главным: он никогда не заглядывал Тони в рот, не робел и ни в чем его не упрекал.

— Это все, остальное решим по мере поступления, я помню. Если больше ничего не нужно, я пойду. Хэппи насчет завтра предупрежден.

— Нужно. Предлагаю съездить куда-нибудь и перекусить.

Тони откладывает инструменты, вытирает руки полотенцем и поднимается на ноги, наконец уделяя Питеру все свое внимание.

— Прямо сейчас? — удивившись не столько предложению, сколько времени на часах, переспрашивает Питер.

— Мне надо проветриться, — безапелляционно заявляет Тони. Питер не то чтобы против, разве что…

— Предложить вам поспать хотя бы пару часов перед полетом будет слишком занудно?

— Признаться, я обожаю, когда ты сам отвечаешь на свои вопросы.

Питер разводит руками. Мысленно. На деле ни разу не прокатывало.

***

— Куда едем? — спрашивает Тони, когда они выезжают в город. К девяти вечера пробки почти закончились, так что за руль он сел сам. Тут уже Питер делал вид, что не замечает его нарушений.

— Что еще не планирует закрываться.

— Для меня открыто все.

— А может фастфуд?

— Я его не ем.

— Вы не пробовали настоящий. Суши из ресторана на сорок пятом этаже небоскреба не в счет.

На это Тони было нечего противопоставить.

— Я же сказал, что вы окажетесь в Мексике.

Через некоторое время Питер плюхается напротив Тони с вторым стаканом газировки на кожаный скользкий диванчик. Они зашли в мексиканскую закусочную, и Тони пришлось довериться его вкусу во всех смыслах.

— Если у меня случится несварение, то выражение «обосраться перед инвесторами» будет звучать как никогда интересно.

— Я сюда периодически захожу, и ничего не случалось, — издает оправдательный смешок Питер, отправляя в рот начос. — От кесадильи никто не умирал. Наверное.