— А я и так себя собираю, — гордо заявляет Мария, — я сегодня собрала свой рюкзачок. Я тебе покажу! Я взяла с собой книжку про Джарвиса и то, как он надрал задницу Альтрону.

Повисает секундная тишина, за которой следует оглушительная реакция.

— Мария!

— Тони!

— Что «Тони»?

— Где ты такое услышала?

— А что, это что-то плохое? — округляет младшенькая Старк глаза, явно довольная произведенным на взрослых эффектом.

— Это твой папа так выражается? — грозно переспрашивает Мэй, глядя прямо на Тони.

Тони приходится приложить все силы, чтобы не измениться в лице. Тем более, что Питер не спешит на помощь, заинтересовавшись фотографиями на камине.

— Дети сейчас быстро взрослеют, сама знаешь.

— Так, давай ты мне обязательно покажешь свой рюкзачок, но сейчас надо попрощаться с родителями, — переводя тему, Хэппи возвращает Марию на пол. Та послушно подбегает к родителям, как ни в чем не бывало.

— Солнышко, слушайся Мэй с Хэппи, — Питер целует дочь в кудрявую макушку, — мы скоро вернемся.

— Я буду скучать, — премиленьким голоском отзывается она, но Питер видит в шоколадных глазах скачущих бесенят. Будет, как же. С игрушками, домашней едой и возможностью вертеть Хэппи, как захочет. Уже можно начинать сочувствовать ему и тете.

И все же он не может подавить щекотливое чувство тоски и необъятной любви, когда маленькие ручки смыкаются у него на шее.

— Люблю тебя очень.

— И я тебя, пап.

— Лучше не говори больше плохих слов при Мэй, а то она станет строгой и серьезной.

— Меня бы кто так обнимал, — раздается напускное недовольное позади и Мария хихикает, расцепляя объятия и перебегая к отцу. Тони опускается усаживая ее на одно колено, строго наставляя.

— Так, если что, сразу звони мне. Пятница всегда на связи, тоже у нее все спрашивай, — обнимает он дочь. — И ты помнишь про обновление в часах, так что…

— Папа, да знаю я, не маленькая, — морщится та от изрядной заботы и объятий. У Тони сердце сжимается, но он еще раз крепко обнимает Марию, нехотя отпуская. Только та получает свободу действий — беспечно уносится в комнату.

— Ей игрушки дороже отца, — Тони провожает ее страдальческим взглядом.

— Мы опаздываем, — дергает его Питер. Ему тоже беспокойно оставлять дочь без присмотра даже на пять минут, но если он не оторвет от нее Тони — никто не оторвет.

— Мэй, пиши по малейшему поводу, - с затаенной грустью рассеянно просит Старк.

— Вот именно потому, что «по малейшему», я буду писать тебе ровно два раза в день, — отзывается Мэй, поправляя на Питере пиджак.

— Ладно, тогда пиши без повода, пусть Питер гадает, с кем я переписываюсь.

— Не могу поверить, что у нас с тобой одиннадцатая годовщина скоро, — обреченно вздыхает Питер, махнув Мэй на прощание и подхватывая Тони под локоть.

— Хэппи, до встречи. Мария, мы уходим!

В ответ доносится приглушенное согласие.

— Ты посмотри, вот так родителей и забывают, — не успокаивается Тони, когда они спускаются по крыльцу.

— Уверяю, тебя она не забудет при всем желании, — успокаивающе говорит Питер, залезая в машину.

— Еще бы, — серьезно кивает Тони, усаживаясь рядом.

Питер сохраняет самое бесстрастное выражение лица, предполагая, что за этим последует. Пока он выруливает на дорогу, Тони беспокойно барабанит пальцами по кожаной обивке, поглядывая в окно.

Его хватает ровно на минуту.

— Надо было их перевезти на Базу.

— Тони! Нас не будет неделю.

— Да что это такое! Обычный домик посреди улицы, тут ни охраны, никого из наших поблизости. Слушай, а может…

— Нет, Марк под окнами дежурить не будет, ты меня понял? — перебивает его Питер. — Она будет играть с Линдой и Джеком. Их родители завтра устраивают детский праздник, так что лучше порадуйся, что на него идешь не ты, а Хэппи.

— Да ради бога, я…

— У нас взрослая и самостоятельная дочь — не успокаивается Питер, предвосхищая аргументы. — Уже сейчас, была в три года, и будет в шестнадцать лет. Надзор ей не нужен. И я тебе буду это повторять все время.

— Это не значит, что я по ней не скучаю, — через пару секунд меняет строгость на милость Тони. — Как скучал по тебе, когда ты свалил в Сан-Франциско.

Отвлекающий маневр работает, и на лице Питера мелькает разнеженная улыбка. Прежде, чем он улавливает суть, притормаживая на перекрестке.

— В смысле свалил? Я на сделку ездил.

— Предупреждать из аэропорта в последнюю минуту — так себе затея. С меня требовали чтение сказок.

— Просмотр мультиков с мороженым до полуночи не был похож на чтение сказок.

— Мороженого было ровно столько, сколько ей нужно, — тоном, не терпящим возражений, откликается Тони, залезая в бардачок за липким роликом для одежды.

— Или сколько ей захотелось? — беззаботно переспрашивает Питер. — Тебе не кажется, что тобой слишком рано начали манипулировать?

— Вот еще, — возмущенно фыркает Тони, счищая шерсть с костюма. — Я не могу собственного ребенка побаловать?

Питер снисходительно усмехается, выезжая на шоссе. Кто бы мог подумать: родная дочь бессовестно манипулирует самим Тони Старком, а он и не замечает.

И в кого бы это у нее.

========== Tete-a-tete ==========

— Вдруг я скажу что-то не то и сделаю все еще хуже? А если меня спросят о том, что я не знаю? Почему я должен говорить о нас с незнакомыми людьми, чтобы потом еще тысячи… Нет, забудь, я понимаю, что так нужно, — бормочет Питер, пряча на секунду лицо в ладонях. — Все нормально.

Тони остается лишь притянуть к себе не на шутку растревоженного Питера. Тот смотрит на него своими карими глазищами, и Тони с трудом подавляет желание отменить встречу.

— Ты мне веришь, что это не страшно?

— Верю, но… — Питер делает неопределенный жест рукой. Трагично вздыхает. Тони тоже.

Иногда он забывал, как мало у Питера жизненного опыта во всем, что не касалось благородного геройства и спасения чужих жизней. Этот парень знал, как поймать парочку рецидивистов или эвакуировать здание, но по-прежнему отчаянно шугался общественно-светских мероприятий.

Они едут на интервью. Одно из сотни в жизни Тони и первое в жизни Питера. Будь воля Старка — он бы не подвергал Питера испытанию публичностью. Но три месяца назад прошли слухи, что Тони Старк не просто обзавелся кольцом на безымянном пальце, а оказался занят каким-то подростком. Игнорировать такой резонанс было невозможно хотя бы потому, что… что невозможно.

Тони не знал, что для Питера хуже — наблюдать за всем этим со стороны, не показываясь лишний раз за пределами Башни, либо наконец приоткрыть завесу, осветив происходящее. Обсудив это, Питер выбрал второй вариант. Ведь никто и не думал утихомириваться. И несмотря на то, что сегодня он был сильно рассеян с самого утра, нервы начали сдавать только минуту назад.

— Питер, давай так, — серьезно говорит Тони, — ты можешь сказать все, что угодно. Придумать, приукрасить, умолчать. Если тебе не нравится вопрос — дай мне знать. Если ты захочешь уйти — мы встанем и уйдем. Мы идем рассказать, как есть, ради тебя. Лично мне абсолютно плевать, что и кто будет думать или говорить. Но твое спокойствие мне важнее, так что воспользуемся тем, что прессе верят.

— В последний раз это звучало как «Почему нельзя послать все издания в задницу, они все равно все выворачивают?» — подает голос Хэппи с водительского сиденья, выжидая светофор, пока Питер вцепляется в ладонь Тони.

Тони делает вид, что этого не слышал, сжимая руку Питера в ответ.

— Помни, главное, что знаем мы с тобой, а не остальные. Все будет хорошо.

Естественно, Питер бы не был Питером, если бы в тот момент не дал себе обещание ответить на все самые каверзные вопросы и выкрутиться из самой острой ситуации. Как — непонятно, но не очернить происходящее ещё больше — это точно.

Хэппи притормаживает прямо напротив дверей, и Питер делает глубокий вдох. Тони ободряюще улыбается, закрывая глаза оправой с синими линзами.