– Где? – Страж Драконов, изобразив полное непонимание, начал демонстративно озираться вокруг.

– Она… всё… Дашке… – в глазах Кресова был такой неподдельный ужас, что до «Игната» наконец-то дошло. Ей-Богу, такого он и предположить не мог – что не шибко сообразительный прапор догадается почти правильно!

– Тьфу ты! Вроде и выпили немного, а тебе уже Ледяная…

– Не поминай!

– Да не верь ты в эти сказки!

– Молодой ты ещё! Как прослужишь сколько я…

– Ну хорошо, хорошо. Она всё рассказала Даше. Дальше что? Что такого она рассказала, чтобы так бояться? – Страж Драконов на мгновение потерял осторожность и выразился «по-книжному», как никогда бы не сказал настоящий прапорщик милиции, однако Виталий Андреевич был настолько напуган, что не заметил этого.

– Я не виноват! Меня подставили!

– Да объясни ты по-человечески наконец!

– К-командир… приказал… а потом сказал, что не приказывал… и заставил на него работать…

– На него – это как?

– Показания выбивать… свидетелей запугивать…

Страж Драконов всё же вспомнил, что на нём милицейская форма, и удержался от естественного для простого смертного вопроса – а какое отношение омоновцы имеют к следствию? Значит, Семихин сколотил банду и берёт заказы? И ведь наверняка подчинённым почти не платит – кто же будет платить рабам?

– …и даже не платит по-человечески, сука! А теперь она Дашку…

«А как ты хотел? Гады по-человечески и не умеют, только по-гадски».

– Дашку-то за что? Тогда уж командира твоего, нет?

– А вот ей! – взревел Кресов, делая размашистый неприличный жест. – Не успеет, блин! Да я этого шантажиста сраного!..

– Ну и грохни сам, орать-то зачем?

– Убью. Ледяная Дева мне свидетель, убью! – чётко произнёс прапорщик, впервые осмелившись помянуть.

Под приговором майору Семихину была поставлена решающая третья подпись.

* * *

Похмелья он всё же не избежал. Да, собственно, и не старался.

Вчера они с этим Игнатом обошлись без экстремизма – тот вполне разумно посоветовал, во-первых, не разменивать выстраданное решение на пошлые хулиганства, а во-вторых, не торопиться и подождать до утра: «Да вернётся она! Ну куда ей деваться – работы нет, жить негде, даже денег с собой почти нет». Домой он дополз на автопилоте и сразу рухнул спать. Жена пилить не стала, спасибо ей хоть за это. Даша… Даша так и не вернулась.

– Виталий! Ты хоть знаешь, что дочь дома не ночевала?

– Тише… – поморщился Кресов. – Голова же…

– Ах, голова у него! Дочь непонятно где, а он вместо того, чтобы искать, нажирается, как…

– Вот что, мать! Гладь форму!

– Пойдёшь искать? Сейчас, сейчас, – жена вышла на кухню включать утюг.

Тяжело вздохнув, Виталий Андреевич полез в тайник. Как почти у любого мента, у него был незарегистрированный пистолет. Некоторые держали их чуть ли не открыто, но у него же Дашка… Где ты сейчас, дочь? Тебе положено жить дома!

– Ты только поставь им, чтобы нашли быстрее! – Светлана протягивала ему деньги. Да уж, крепко зацепило бабу – сама мужику на водку даёт! Это было неправильно, не положено, но всё же это происходило. «Урою гада! И плевать на всё, лишь бы Дашка вернулась».

На стоявший у дома Семихина «Фольксваген» с работающим мотором Кресов внимания не обратил. Не до того ему! И вообще, мало ли машин во дворах? Впрочем, ни Алексея, ни Даши в машине уже не было – они стояли этажом выше, напряжённо вслушиваясь.

Алексей знал, что рискует – как-никак майор, по всем критериям, его личный враг, и оставлять здесь свои следы не стоило. Однако увидеть труп врага – это нешуточная роскошь, ради которой можно и рискнуть. Вот Дашу он пытался отговорить, но та, узнав, куда и зачем отправился её папа, будто сошла с ума и рвалась к цели с упорством ядерной ракеты: «Я тебе уступила, когда ты меня в комнату отправил спать, а себе на кухне матрас бросил? Вот и ты мне уступи».

Звонок. Ещё один. Щелчок замка.

– Виталий, ты? Что случилось?

– Дашка из дома ушла… – промямлил Кресов, чувствуя, как под свинцовым взглядом командира быстро уходит вся его решимость.

– Не психуй, вернётся!

– Ей сказали, чем мы тогда занимались. И чем мы занимаемся сейчас.

– Ничего, перебесится! А будет языком трепать – посажу, так ей и передай…

Выстрел!

«Без глушителя!» – запоздало подумал Виталий Андреевич. А ведь почти подавил его майор! Не наступи Семихин по своей привычке на самое больное – так и ушёл бы он через пару минут с извинениями.

Деловито убрав пистолет в карман, Кресов вышел на лестницу.

«А потом такой же «маленький человек» убьёт меня?» – вспомнилось ему брошенное в лицо обвинение. – «Нет, Дашка! Теперь – не убьёт».

Начав спускаться, он бросил последний взгляд назад.

Семихин, с пулей в голове, ещё жил.

Но его мир был уже растоптан.

Как же так? Он, всесильный омоновец, подыхает на пороге собственного дома! Его подчинённый, его раб, поднял руку на командира!

Правда, жить с этой разрывающей мыслью ему пришлось не одиннадцать лет.

А только несколько минут.

* * *

Алексей еле заставил себя не бежать по лестнице, а спокойно спуститься. Они тут не при делах, они просто парочка, зашедшая пообжиматься с ветреной улицы.

Нет, на выстрел никто из соседей не выбежал – время отучило любопытных бабулек сразу кидаться на каждый звук. А вот 02 наверняка уже кто-то набирает, и не в одной квартире. Быстрее!

Труп как труп. Хотя нет, ещё не труп. Труп врага вроде бы должен приятно пахнуть.

Дашу Семихин ещё успел узнать, и та прошептала одними губами: «А это жених Оли Тарановой». И плюнула.

Какой там приятный запах! Алексей сморщился от пробравшей его откуда-то изнутри невыносимой вони и краем глаза заметил, как содрогнулась стоящая рядом девушка. «Не иначе как его душа напоследок запачкала. Ну и гнусно же!»

– Совсем охренели? Уже вторую минуту здесь торчите! – прервал размышления о душе негромкий голос Стража Вихрей.

– И ещё одну секунду, – Алексей спустил затвор фотокамеры, с которой почти никогда не расставался.

* * *

Что может вместиться в несколько лет? А в один день? А в одну минуту?

Слишком многое. И слишком малое – это уж как посмотреть. Например, знаменитая художественная фотография «Конец карателя» – это многое или малое?

Труп с кровавой дырой над переносицей и плевком на щеке до сих пор мелькает в Интернете, и ему очень идёт омоновская форма с майорскими погонами. История, как говорится, умалчивает, искали ли автора снимка пожарные, но милиция и фотографы – точно искали.

Однако автор бывает в столице далеко не всегда.

Да, он по-прежнему снимает свадьбы и праздники, но, может быть, вы замечали его где-нибудь в горах, или на лугу, или у художественно выглядящих развалин – человека с какой-то просветлённой тоской во взгляде, обвешанного фотокамерами? Говорят, что именно развалины удаются ему, как никому другому.

5 октября 2004

Пока возвышается идол на командной своей высоте и с властительной складкою лба бесчувственно и самодовольно коверкает наши жизни – дайте мне камень потяжелее! а ну, перехватим бревно вдесятером да шибанём-ка его!

Но как только он сверзился, упал, и от зéмного удара первая бороздка сознания прошла по его лицу, – отведите ваши камни!

Он сам возвращается в человечество.

Не лишите его этого божественного пути.

А. Солженицын

– Ты зачем нас призывал? – явилась разгневанная Ледяная Дева. – Помочь Алексею воссоздать его мир? Ну, помогли. А про Дашу ты забыл? Ладно, Кресова тебе не жалко, но девушку-то зачем бросил в её разрушенном мире? Автор называется! Хорошо хоть, что мы уже живём своей жизнью, как любые созданные с душой герои, и сами позаботились о ней.