– Вы с Россом Маккаллумом были заклятыми врагами, – все с той же рекламной улыбкой заговорила она. – А в тот вечер вы заявили, что он угнал ваш пикап.

– Я не знал, кто его угнал. Росса нашли в нем позже.

– Да, еле живого. Врезался в дерево, правильно?

– В рапорте все есть, – сухо ответил Нейв. Дамочка-репортер не нравилась ему все сильнее и сильнее.

– Однако в старших классах вы были друзьями.

– Нет, друзьями мы не были. Просто играли в одной футбольной команде.

Он вперил в нее свой самый суровый взгляд, но Катрина как-ее-там и бровью не повела.

– Насколько я понимаю, вы оба были увлечены одной девушкой. – Только тут Нейв сообразил, к чему она клонит. – Шелби Коул. Дочерью судьи Джерома Коула, которого, кажется, в здешних краях принято именовать Рыжим. И что же, вы оба с ней встречались?

«Спокойно, – сказал себе Нейв. – Спокойно».

– Я встречался с Шелби, – подтвердил он, – некоторое время.

– А Росс? – не отставала она.

– Об этом вам лучше спросить у него самого. – И ответил собеседнице такой же ослепительной и пустой ухмылкой. – Впрочем, не советую, мисс... – он заглянул в ее визитку, – мисс Неделески. У него, знаете ли, дурная репутация. Да и характер скверный. На вашем месте я бы не напрашивался на неприятности.

Катрину передернуло, но она мгновенно овладела собой.

– Что еще вы можете рассказать о своих отношениях с Россом Маккаллумом?

– Не сказал бы, что у нас были какие-то отношения, – хмыкнул Нейв.

– Вы ненавидели друг друга. Об этом знает весь город. Начали цепляться друг к другу еще в школе, а за несколько недель до убийства Эстевана подрались так, что оба попали в больницу. Вы почти потеряли зрение в одном глазу, он отделался сломанной рукой и несколькими ребрами. Из-за чего была драка?

– Мы поспорили. Слово за слово... Я вам уже говорил, характер у Росса скверный.

– А у вас?

– Я умею держать себя в руках. Ладно, думаю, хватит. Все подробности дела вы найдете в репортажах из зала суда. – Нейв поднялся, давая понять, что интервью окончено.

Катрина предпочла этого намека не заметить.

– Где находились вы, когда произошло убийство?

– Читайте мой рапорт. Объезжал город на патрульной машине.

– Один?

– Напарника в тот момент со мной не было, – подтвердил Нейв.

– Так-так... – Катрина выразительно вскинула брови. – А орудие убийства так и не нашли?

– Насколько я знаю, нет.

– И у вас пропал служебный револьвер – такого же калибра, как тот, из которого застрелили Рамона?

– Верно. – Он переступил с ноги на ногу.

– Вы его так и не нашли?

– Револьвер? Нет, не нашел.

– А ваша охотничья винтовка была обнаружена в пикапе вместе с Маккаллумом.

– Эстевана убили не из охотничьей винтовки.

– Вскоре после окончания расследования вы уволились из департамента. Почему?

Нейв почувствовал, что терпение его на исходе.

– По личным обстоятельствам.

– Каким?

Похоже, намеков эта женщина не понимает. Придется говорить прямым текстом.

– Интервью окончено, мисс Неделески.

– Это правда, что вы обвинили Маккаллума из мести?

– Обвинял его прокурор. А приговорил суд.

– Но свидетелей-то представили вы! И, как теперь выясняется, эти свидетели были ненадежны.

– Я сказал, интервью окончено. Катрина неохотно поднялась с места.

– Знаете, мистер Смит, в этой истории много белых пятен и загадок.

– Вот как?

– Именно так. – Она значительно кивнула. – И я их раскрою!

– Желаю удачи.

В последний раз одарив его ледяной улыбкой, Катрина повернулась и зашагала к машине. На ходу она соблазнительно покачивала бедрами, но Нейв отвел глаза. Скорее уж он переспит с гадюкой.

Солнце уже ушло за дальние холмы; закат догорал, в небесах мерцали первые робкие звездочки, и на полях лежали долгие пурпурные тени. Где-то вдали затянул свою тоскливую песню койот.

Широко расставив ноги в тяжелых ботинках и скрестив руки на груди, Нейв наблюдал, как дряхлый «Эскорт» Катрины Неделески трогается в путь. «Волноваться не о чем, – убеждал он себя. – Пусть рыщет по городу и пристает с расспросами к старожилам – ничего по-настоящему опасного ей не раскопать».

И все же Катрина всерьез его беспокоила. Прежде всего потому, что Нейв чувствовал: у этой проныры-журналистки есть какие-то серьезные причины интересоваться делом Маккаллума. Личные причины.

Задние фары «Эскорта» в последний раз мигнули между деревьями и исчезли за поворотом. «Забудь о ней», – приказал себе Нейв и вошел в темный дом, чтобы позвонить Шелби.

Однако дома у Коулов никто не отвечал. Не потрудившись оставить сообщение, Нейв повесил трубку и в раздумье опустился в скрипучее кресло. Дурные чувства не давали ему покоя – беспокойство о том, что может выкопать в своем репортерском рвении мисс Неделески, тревога за Шелби, досада от того, что доктор Причарт унес все, что знал об Элизабет, с собой в могилу. Причарт был стариком, и смерть его можно было предвидеть. Но глухая досада грызла Нейва оттого, что тупиком окончился и этот путь. Путь к дочери – его и Шелби.

Странно, как легко он сжился с мыслью, что где-то у него растет дочь. Как быстро стал принимать это как должное.

И еще одна задача не давала Нейву покоя. Хорошо, он найдет Элизабет... они с Шелби найдут. Что дальше?

Впервые в жизни он столкнулся с вопросом, на который не мог найти ответа.

Солнце скрылось. Месяц поднялся над холмами, и на черном бархате неба высыпали мириады звезд.

Подъезжая к Бэд-Лаку, Шелби опустила крышу «Кадиллака» и открыла окна. Жаркий техасский ветер ворвался в машину, взъерошил Шелби волосы. Впереди мерцали городские огни. Шелби не замечала красоты летней ночи, не слышала мелодии, доносящейся из приемника, – мысли ее были заняты бесполезной поездкой в Сан-Антонио, и в висках ломило от горького разочарования.

Два дня потеряны попусту. И теперь она знает об Элизабет не больше, чем неделю назад, когда, снедаемая нетерпением и жаждой восстановить справедливость, вернулась на давно покинутую родину.

Кажется, целая вечность отделяет Шелби от того утра, когда почтальон опустил в ее почтовый ящик плотный конверт из коричневой бумаги.

А ведь прошла всего неделя. Почему же с каждым днем все туже затягивается в груди узел отчаяния? Почему бесконечными кажутся каждые сутки, проведенные вдали от дочери?

«Где же ты?» – прошептала она. И, конечно, не получила ответа.

Но Шелби не собиралась поддаваться отчаянию. Рано или поздно, она найдет Элизабет. Жить не сможет, пока не найдет!

У обочины призывно замигала вывеска мотеля «Добро пожаловать», по странной ассоциации напомнив Шелби о доме. Еще несколько минут – и она взбежит по знакомой лестнице на второй этаж, наполнит ванну, и два дня тревог и мучительных раздумий останутся позади.

Но у самого въезда в город что-то словно подтолкнуло Шелби повернуть руль. Она направлялась на запад – к ранчо Нейва Смита. Вдруг ему удалось узнать что-то новое?

«Хоть сама-то себе не ври, Шелби!»

От этой мысли пальцы ее крепче стиснули руль, и Шелби снова машинально взглянула в зеркало заднего вида. Каждые десять-пятнадцать минут она проверяла, не едет ли кто за ней следом, – хоть и сама понимала, что это глупость. С какой стати кому-то за ней следить? Правда, перед самым отъездом кто-то позвонил ей в отель и молчал в трубку, но это, конечно, просто совпадение. Мало ли людей ошибаются номером!

Проезжая через дубовую рощу, она вновь и вновь повторяла себе, что едет к Нейву с одной-единственной целью – «отчитаться» о своей безуспешной поездке и услышать новости. В конце концов, они связаны общим делом и обещали делиться друг с другом всем, что удастся узнать. «Ты прекрасно знаешь, что это еще не все».

Шелби приказала внутреннему голосу заткнуться и прибавила скорость. Узловатые корни, вылезающие из почвы, царапали днище «Кадиллака». Возбуждение и страх туманили Шелби голову, вспотевшие руки соскальзывали с руля, и за каких-то пять минут она успела сто раз пожалеть, что свернула со своего пути.