Спектакль, в лучших традициях, не имел ничего общего с действительностью.
– Не стоит. Добрым оно и не было, – махнул рукой цирюльник. – Я за лекарствами.
Алексас Оссмий вытащил из кармана смятую бумажку с карандашными каракулями и протянул Луке.
Тот нарочито медленно взял ее, прищурился, потом приторно-театрально попросил подождать секундочку и достал маленькие очки – старенькие, из тех, что использовали еще до явления богов старого Египта. Поцокав несколько раз, Лицедеев все так же неспешно убрал очки.
– И что же это с тобой случилось? При таком букете лекарств я только гадать могу, какой у тебя букет болезней! – он потряс бумажкой с рецептом. – А вообще, желаю всего лучшего на том свете. Я бы тебе больше недели не давал, хотя с удовольствием дал бы и меньше.
– Тетушке, – вздохнул Алексас. – Это все тетушке.
– Старой графине совсем поплохело в последнее время? Хотя, как я помню, ей всегда-то было не особо хорошо – особенно когда дело касалось тебя и анекдотов, – Лука сделал паузу, чтобы цирюльник уж наверняка осмыслил его слова. – За лекарством заходи после…
Он зашелестел блокнотом, перелистывая страницы.
– После, после, после… послезавтра!
– Если раньше никак…
– Совсем никак, – Лука спрятал рецепт в карман. – Такая загруженность! Передавай тетушке привет.
Боги, и на что он надеялся? Алексасу все порядком поднадоело – он просто кивнул. Уже собирался уходить, как услышал шепот, брошенный ему вслед:
– И все равно все будет, как должно. И она будет со мной.
Цирюльник остановился и, не поворачиваясь, ответил:
– Боги нас рассудят.
И только выйдя на улицу позволил мысли, давно зудящей в голове, прозвучать отчетливо:
– Если они вообще могут что-нибудь рассудить. Если вообще – могут.
Пьянящая сирень и утренняя прохлада тут же развеяли послевкусие и сна, и разговора с Лукой. Алексас, щурясь от солнца, пока еще не затянутого тучами, дождался омнибуса, в тесноте и тряске отправился к тетушке. В этот раз, после вчерашнего происшествия, сидел, как на иголках. Прогулялся бы пешком, как любил, но не успел бы, не ближний свет. Тетушка жила почти на отшибе города, в небольшом особняке, и до сих пор сокрушалась, что Алексас не может снять себе ну хотя бы пятикомнатную квартиру. Все живет в каком-то паршивом доходном доме, пользуясь черной лестницей!
Тетушка вообще часто сокрушалась – по поводу или без.
Чаще, конечно, без.
Расплатившись с извозчиком и сойдя с омнибуса, цирюльник уставился на особняк. Розовый, как кукольный домик, с лепнинами над окнами, украшенными по старинке, древнегреческими нимфами и сатирами. Тетушка всегда старалась шагать в ногу со временем, так что пару египетских криосфинксов, сделанных на заказ, все же установила, но у входа, по обе стороны от перил. Алексаса они встретили молчаливым, безучастным взглядом.
После цирюльника встретил уже молчаливый лакей, предложил сменить обувь на домашнюю. Алексас не сразу понял, что от него хотят – настолько привык к калошам. Лакей очень доходчиво повторил сказанное и, когда проблема решилась, повел Алексаса на второй этаж, в покои тетушки. В целом, внутри дом оставался все тем же кукольным домиком – не ослепляющим роскошью, но дававшим понять, что хозяева вполне себя смыслят в последних веяниях моды, губа у них не дура. Картины цветными пятнами висели на стенах, золотистые лозы винограда ползли по лестничным перилам, а люстры походили на гроздья горного хрусталя.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
