– Ох, какая милая крошка, не правда ли? – сказала одна женщина, а какой-то мужчина спросил:
– Как тебя зовут, девочка?
И Лиллиан ответила:
– Я – Лиллиан, как у вас дела?
Некоторые усмехнулись, а другая женщина воскликнула:
– До чего же прелестный ребенок!
И в этот момент Уолтер выступил вперед и протянул руку пастору.
– Простите за вторжение, сэр. Мы надеялись попасть на службу.
А первая леди сказала:
– И малое дитя будет водить их[24].
Скоро Уолтер выяснил, что следующая служба начнется через полчаса и им там, разумеется, будут рады. Розанна оставила страх позади, как будто покинула тесное, душное помещение, и, когда она пошла вслед за Уолтером и Лиллиан, от удовольствия по коже у нее пробежали мурашки.
Молодой человек проводил их на скамью примерно посередине зала, и они сели – даже Фрэнки притих, – оглядываясь на прихожан, явившихся на следующую службу. Лиллиан сидела между Розанной и Уолтером, и Розанна смотрела на ее светлые волосы, искрившиеся в свете лившегося из окон солнца. Ее немного – совсем немного – поразило, что она родила это создание. Она бросила взгляд на Уолтера. Он выглядел так, будто не знал, что происходит. Но Розанна знала. Она все знала, пускай и вынуждена была держать это при себе.
Лиллиан сидела на собственном стуле, а перед ней сидели ее куклы. Перед каждой стояла чайная чашка, у двух – Лолли и Лиззи – были блюдечки. Лиллиан положила печенье на блюдечко Лолли, затем на блюдечко Лиззи. Подождав секунду и дважды произнеся: «Спасибо, пожалуйста», Лиллиан взяла два печенья и откусила от каждого крохотный кусочек. Затем положила их обратно и сказала:
– Очень вкусенько, спасибо.
Теперь она взяла чайник и очень аккуратно налила в каждую из чашек воображаемый чай – для Лолли, для Лиззи, для Мэйми, для Дьюлы, для Фрэнсис и для Джуэл. У Джуэл и Мэйми были крошечные руки, поэтому она наклонилась и продела их руки в ручки чашек перед ними. Чашка Джуэл повисла, но Мэйми свою чашку держала крепко. На мгновение задумавшись, Лиллиан сказала:
– А как у вас дела, у меня все хорошо. В дом забралась свинья, но потом выпрыгнула в окно!
И рассмеялась.
Дьюла, которая не очень хорошо умела сидеть, упала. Лиллиан посадила ее обратно, используя Лиззи как подпорку. Это была самая большая из ее кукол, и она носила башмачки. Выпрямив Дьюлу, Лиллиан сказала:
– Не болей, Дьюла. – Она издала звук, как будто подавилась, и продолжила: – Боже, Боже, через минуточку тебе станет лучше. – Очень медленно она выдвинула носок ноги и осторожно опрокинула Дьюлу. – Ох, Дьюле может стать хуже.
Наклонившись вперед, она подняла куклу и покачала ее на руках. Потом запела: «Ла-ла-ла-ла-ла, детка-детка». Затем встала и отнесла Дьюлу в колыбель, уложила и накрыла ее.
Вернувшись к чаепитию, она села на место и сказала:
– Еще чаю, ох, спасибо, спасибо. – Она наклонилась и осторожно откусила по кусочку от печенья Лиззи и Лолли. – Ммм, да, благодарю. Вы не поверите, что натворила свинья.
1929
Однажды в феврале Ирма и Рагнар попросили три выходных подряд. Розанна заподозрила неладное, но Ирма внешне не изменилась, не поправилась, поэтому она только сказала Уолтеру, что справится: в это время года коровы давали не так много молока, а значит, делать масло нетрудно, а яйца мог собирать Джоуи – у него это хорошо получалось, и он никогда не пугал кур. Они уехали в среду и вернулись вечером в субботу, чтобы в воскресенье Уолтер и Розанна могли пойти в церковь. В понедельник Рагнар подошел к Уолтеру и сообщил, что нашел работу в ветеринарной школе в Государственном колледже Айовы и они с Ирмой уедут через две недели.
Уолтер попытался скрыть раздражение. Рагнару было уже – сколько? – тридцать два, и он довольно хорошо говорил по-английски. Уолтер привык обращаться с ним как с членом семьи, что значило давать ему много работы и мало свободного времени. Розанна уже год намекала, что Ирма несчастлива на ферме, так что все это неудивительно.
– А что за работа? – поинтересовался Уолтер.
– Пока что – убирать стойла.
– Этим ты можешь и здесь заниматься.
– Ja, но Ирма… она тоже нашла работу. Будет готовить в общежитии «Дельта дельта дельта». А я еще буду заниматься садом.
Уолтер выдал, что было у него на уме:
– Похоже, будете жить припеваючи.
– Ja, – ответил Рагнар и пожал плечами.
Уолтер не стал спрашивать, сколько им с Ирмой будут платить. Явно больше, чем платил он. Спустя две недели они уехали.
Через неделю после их отъезда пришло время сеять овес. Уолтер сжег стебли кукурузы и продисковал их сгоревшие остатки. Отец всегда говорил, что если удастся сжечь пожнивные остатки кукурузы после сбора урожая, когда стебли засохнут, это значительно обогатит почву: овес вырастет крупнее и обильнее, но обработка поля огнем зависела от погоды, поэтому невозможно было делать это каждый год. В этом году погода выдалась подходящая, и его сорок акров выглядели идеально – ровные, гладкие, без бороздок. Уолтер запряг Джейка и Эльзу в разбрасыватель-сеялку, и пока он ездил от забора к забору, Фрэнки закидывал семена овса в загрузочную воронку. Фрэнки исполнилось девять, он был высокий и сильный. Они занялись этим в субботу, второго марта, в самый подходящий день. Потом Фрэнки сам покормил лошадей сеном, забравшись на сеновал и вилами сбрасывая вниз все еще золотистые стебли. Возвращаясь домой на ужин, Уолтер сказал:
– Ты сегодня хорошо поработал, Фрэнки. Теперь, когда Рагнар уехал, работы станет больше.
– Кому достанется их комната?
– Ничего не могу обещать.
– Джоуи всю ночь толкается, да еще и разговаривает во сне.
– Может, вам нужна кровать Рагнара и Ирмы. Тогда никто не будет тебя толкать.
– Но разговаривать-то он все равно будет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
