На этот раз ей удалось продержаться без сна почти трое суток.

К вечеру четверга перед глазами беспорядочно мелькали черные мушки, а голова раскалывалась от боли так, как будто вот-вот состоится второе пришествие Афины Паллады.

Понимая, что дольше тянуть уже некуда, Гермиона обреченно осушила почти полный бокал вина и нырнула в свежую, прохладную постель, почти умоляя высшие силы послать ей сон о чем угодно, а лучше – вообще никакого.

Ее мольбы были услышаны.

Измотанный бесконечно перетекающими из одних в другие сутками, наполненными кофеином, никотином, сложной умственной деятельностью и совершенно безо всякого отдыха, организм моментально провалился в крепкий сон.

Гермиона оказалась в комнате – совсем другой комнате. Темной, освещенной лишь отблесками огня в камине. Сквозь плотные шторы не пробивалось ни единого лучика, а оранжевый свет освещал лишь небольшой кусочек пола перед очагом, обрисовывая резкими, черными тенями контур огромной кровати с балдахином на высоких резных столбиках и человеческую фигуру на полу возле неё.

Мужчина сидел, вытянув одну ногу к камину, а вторую согнув в колене, на котором безвольно лежала его рука. Голова была откинута на кровать позади него, и причудливая светотень жестко рисовала на стене его профиль – точеный, острый, словно высеченный из камня. Такой знакомый профиль…

Малфой.

Снова Малфой.

Он не спал – его серые глаза без особого смысла скользили по потолку, следя за пляшущими тенями, но вся фигура его была неподвижна, будто статуя. На полу, рядом с его правой рукой, блеснул стеклянным блеском толстостенный стакан с янтарно-коричневой жидкостью. Он был почти полон, и не вызывал у своего владельца ни малейшего интереса.

Что он делал здесь? Это его спальня? Их.. спальня? Но в таком случае – где же Астория?.. И почему, боже мой, он сидит здесь один, на полу, как будто он самый одинокий человек в мире, и выглядит так, словно потерял всякий смысл?..

Гермиона Грейнджер всегда была той, кто знает все ответы. Но в последние месяцы она превратилась в ту, у которой остались лишь вопросы. Каждый день она постепенно теряла себя, ту себя, какой она была когда-то. То, чего не смогла с ней сделать война, что пощадил крах личной жизни, все, что она собрала из осколков и хранила, как наибольшую драгоценность – все это постепенно развеивалось песком, утекая сквозь судорожно сжатые пальцы.

Что происходит с ней? Почему это происходит с ней? Что нужно сделать, чтобы все прекратилось? Гермиона не знала. На этот раз ответов не было, и взять их было негде. Библиотека оказалась не у дел, колдомедицина – бессильна, а спросить совета было не у кого. У неё и не осталось никого – только Гарри, родной и надежный Гарри, но и он ничем не мог ей помочь, кроме того, чтобы просто быть рядом.

Малфои. Что творится там, за закрытыми дверями Малфой-мэнора?.. Почему школьный враг, высокомерный мальчишка, травивший её годами, начал вдруг сниться ей – совсем не таким, каким она знала его?.. А знала ли?..

Его жена – Астория. Кто она? Озлобившаяся несчастная жертва обстоятельств и чужих интриг или расчетливая акула, сама выбравшая свой путь? Откуда в ней столько яда? За что она так неприкрыто, явно ненавидит Гермиону?.. Эти её нападки – в них было что-то личное, относящееся конкретно к ней. Дело было не в стороне, на которой она сражалась в войне, и не в её работе – с Гарри при тех же вводных она была вполне мила. Астория Малфой вела себя так, как будто лично она, Гермиона Грейнджер, чем-то перешла ей дорогу. Но это нелепо, ведь еще три недели назад Гермиона и понятия не имела о существовании Астории…

Каким вообще образом она, магглорожденная волшебница, член Ордена Феникса, обычная трудовая лошадка, оказалась втянута в какую-то историю с древнейшей аристократической чистокровной семьей бывшего Пожирателя смерти? Да и есть ли вообще какая-то история, или это все-таки бред её больного воображения? Если бы не Гарри и его безоглядная вера в неё, Гермиона склонилась бы к последнему. Она бы даже не удивилась, если бы он все-таки уложил её на лечение в Святого Мунго. Но Гарри по необъяснимой причине верил ей, и так же, как и она, пытался найти смысл. Он был её путеводной нитью в запутанном лабиринте её снов и яви, и только его рука худо-бедно удерживала её на плаву.

Обычный способ решения проблем, который никогда не давал сбоев с её одиннадцати лет, был совершенно неприменим. Гермиона привыкла раскладывать по полочкам имеющиеся факты, искать им объяснение в книгах, связывать между собой и находить ответы.

Сейчас это было невозможно.

Не было самого главного - фактов.

Были Малфои – обычная семья, муж, жена, ребенок. По всей видимости, они должным образом заботились о его безопасности, и имели свои сложности, как и все другие семьи.

И была она – Гермиона Грейнджер, которая не имела к вышеупомянутым Малфоям никакого отношения. Ни малейшего. Кроме дурацких, навязчивых снов. Спасибо Мерлину, хотя бы без участия Астории. Только её идеального кукольного личика ей и не хватало.

Гермиона застонала и несколько раз подряд приложилась лбом о твердую деревянную поверхность своего рабочего стола.

- Пытаешься таким нехитрым способом вышибить себе мозги? - знакомый с детства голос, привычно чуть растягивающий слова, прогремел в её кабинете, словно раскат грома в ясный летний полдень.

Все бы ничего, но полдень давно миновал. Часов эдак восемь назад. И если присутствие самой Гермионы в её собственном кабинете в столь поздний час было вполне объяснимо и даже предсказуемо, то что здесь забыл Драко Малфой, было решительно непонятно.

- Чем обязана, Малфой? - неприязненно спросила Гермиона, обреченно поднимая голову со стола.

- Это я должен тебя спросить, - усмехнулся Малфой, нахально располагаясь в кресле для посетителей, - Кстати, добрый вечер, Грейнджер.

Это кресло, разумеется, было таковым только формально. Посетителей у начальницы аналитического подразделения не водилось, и по факту кресло всецело принадлежало Гарри. И то, как смотрелся в кресле её лучшего друга Малфой, ей совсем не нравилось.

- Я, очевидно, плохо понимаю по-малфоевски, - философски заметила Гермиона, вытряхивая из пачки последнюю сигарету и начисто проигнорировав его запоздалое, но формально вежливое приветствие. - Что, соплохвост тебя задери, ты собираешься у меня спрашивать в девятом часу вечера в пятницу?

- Грейнджер, ты что, куришь?! - глаза Малфоя стали большими и круглыми, как новенькие серебряные сикли.

- Да, курю, - в доказательство она щелкнула красивой серебряной зажигалкой, прикуривая. Её подарил Гарри, когда понял, что дурная привычка прилипла к Гермионе накрепко, и за это она была очень благодарна другу: разноцветные пластиковые дешевые зажигалки её неимоверно раздражали. - Предупреждая дальнейшие, столь же глубокие и исполненные смыслом вопросы – я еще и пью.

- А сексом занимаешься? - не растерялся Малфой.

Гермиона подавилась дымом. С трудом прокашлявшись, она залпом допила остатки кофе из своей кружки и укоризненно посмотрела на нахала.

- Свинство спрашивать такое у дамы, Малфой. Кто тебя воспитывал?

- Моя гувернантка ни в чем не виновата, клянусь! – блондин поднял руки вверх в знак капитуляции.

- Как ни странно, верю. Этой почтенной матроне наверняка было бы за тебя стыдно. Если это все, что ты хотел выяснить, то дверь вон там, - Гермиона легким кивком указала ему нужное направление.

- На самом деле, я еще даже не начал, - Малфой враз посерьезнел и слегка подобрался, как хищник перед прыжком. - Так чем я обязан твоему интересу, Грейнджер?

Гермиона замерла, мысленно перебирая в голове варианты. Он узнал о наблюдении? Вряд ли, тогда бы он пытал Гарри, и возможно, даже не в переносном смысле. И вообще, все дорожки вели к Гарри, а вовсе не к ней – он собирал информацию о Малфоях, он разыскивал колдо Скорпиуса, он, в конце концов, установил это чертово наблюдение. Она ни при чем. Совершенно точно нет.