Но не теперь.

Не теперь, когда даже далекие слабые отголоски детских голосов заставляли её руки трястись, а на обратной стороне век вспыхивало застывшее острое личико. Она судорожно всматривалась в лица всех детей, встречавшихся на её пути в городе и Косом переулке. Она вздрагивала всем телом, когда поблизости кто-то звонко звал папу. Она перестала приходить в гости домой к друзьям, которые успели обзавестись детьми, хотя среди них не было ни одного светловолосого малыша. Все чаще ее рука тянулась к темно-синей картонной пачке с тонкими коричневыми палочками с черным фильтром и серебристым ободком, и только две-три глубокие затяжки сизым терпким дымом с легким фруктовым привкусом притупляли тремор где-то внутри.

До Рождества оставалось еще несколько месяцев, но Гермиона была уверена, что к тому времени просто сойдет с ума.

Сначала она пыталась справиться сама. После второго раза она выдернула среди ночи Гарри и рыдала до утра в его родное крепкое плечо. Когда сны стали возвращаться регулярно, и она перестала спать, чтобы не видеть их, Гарри уговорил её обратиться к врачу. Тот списал все на посттравматический стресс после войны и выписал кучу успокоительных зелий и отпуск. Когда это не помогло, она стала делать вид, что все в порядке.

И это ей почти удавалось.

Сегодня Гермиона Грейнджер прибыла на работу рано. Непозволительно рано – до начала официального рабочего дня оставалось еще больше двух часов. Из всей череды каминов в Атриуме был зажжен только один, и, за исключением дежурного аврора, здание было абсолютно пустым. Стук её каблуков по мрамору пола гулким эхом раздавался вокруг, и в памяти невольно всплывал их давний визит в Министерство поздним вечером, когда здесь было так же пустынно и тихо.

На столе, несмотря на ранний час, её уже ждала целая стопка папок, отчетов и документов. Гермиона работала руководителем подразделения аналитики в Отделе магического правопорядка. Со всех точек зрения это была прекрасная, идеально подходящая ей должность: она делала то, что умела лучше всего – думать, анализировать и составлять планы, очень часто работала вместе с Гарри, но без опасности для жизни и здоровья, как в былые годы, а кроме того, эта позиция открывала ей прямую дорогу к должности начальника Отдела магического правопорядка, а оттуда – к креслу министра.

По всем этим причинам Гермиона никогда не жалела времени на работу, задерживаясь сверхурочно, не беря отпусков и больничных и без возражений работая по выходным и праздникам. Поэтому никто не удивился, когда к её постоянным задержкам на работе добавилось еще и раннее начало дня. Поговаривали, что еще до конца года Грейнджер станет заместителем начальника Отдела магического правопорядка, и все заранее пребывали в ужасе от вероятности того, что она будет предъявлять к другим те же требования, что и к себе.

Бросив сумку на тумбочку позади стола, Гермиона включила кофеварку и, пока нагревалась вода, придирчиво оглядела запасы в напольном шкафчике. Помимо молока, сливок и разных сиропов, отлично сочетающихся с крепким кофе, она с некоторых пор поддерживала стабильный запас алкоголя – от сладкого сливочного ликера до выдержанного маггловского коньяка и огневиски. По официальной версии, все это было добавками к кофе, позволяющими получить большее разнообразие вкусовых оттенков. На самом деле – лишь способом привести себя в более-менее стабильное состояние в такие утра, как это.

Сделав себе большую чашку кофе с коньяком и капелькой шоколадного сиропа, девушка вынула из выдвижного ящика пепельницу и удобно устроилась за столом, пытаясь полностью погрузиться в работу.

Работа, требующая внимания и сосредоточенности, стимуляторы и немного токсичных веществ – все это помогало отвлечься и забыться хотя бы на несколько часов. Время летело незаметно, и Гермиона напрочь забыла об окружающем мире, прерываясь только на то, чтобы приготовить себе очередной напиток или очистить воздух в кабинете заклинанием. Поэтому когда резко, без стука распахнулась дверь, она едва не подпрыгнула на стуле от неожиданности и инстинктивно выхватила палочку.

- Эй, полегче! - воскликнул Гарри, выставляя руки ладонями вперед. Постоянная бдительность по заветам Грюма – это, конечно, прекрасно, но получить проклятие в лоб с утра пораньше как-то не хотелось.

- Прости, Гарри, - смущенно улыбнулась Гермиона, убирая палочку. - Хотя вообще-то ты мог бы постучать.

- Наверное, - беспечно пожал плечами друг, мельком оглядывая помещение. - И давно ты пришла?

- Ну, - Гермиона сделала вид, что задумалась. - Может, час назад или около того.

- Не спалось? - Гарри буквально сверлил её своими зелеными глазами, и под этим взглядом ей хотелось съежиться до размеров нюхлера, а лучше и вовсе исчезнуть. Он был единственным, кто знал о её проблеме, но даже он не догадывался, насколько все плохо на самом деле.

- Просто рано проснулась, - отмахнулась Гермиона, изобразив на лице некое подобие улыбки. - Кофе будешь?

- Да, но потом. Вообще-то я зашел за тобой по дороге на совещание, про которое ты, кажется, забыла, - понимающе усмехнулся Гарри. - И хотел предложить вместе позавтракать после него, потому что Альбус закатил с утра феерический скандал, и мне пришлось бежать из собственного дома, чтобы успеть на работу.

- Да, конечно, - Гермиона быстро подхватила бумаги со стола и быстрым шагом направилась к двери, явно не желая развивать и дальше детско-семейную тему.

Совещание прошло быстро и довольно скучно.

Послевоенное время определенно не было безоблачным, еще многие месяцы магическую Британию трясло и лихорадило, однако постепенно дела наладились. Бруствер в роли министра смог восстановить Министерство, а главное – доверие к нему, а обновленный и расширенный аврорат неплохо поработал над поимкой всех представляющих угрозу безопасности волшебников. Сейчас все чаще они были заняты делами о мошенничестве и нарушении правил, чем розыском опасных преступников и убийц, что всех более чем устраивало. Гермиона открыла и курировала целое направление по борьбе с экономическими преступлениями, до которых раньше никому не было никакого дела, а Гарри все чаще охотился на жуликов вроде Наземникуса Флетчера, а не на Пожирателей смерти.

Поскольку внеплановый ланч в первой половине дня не угрожал гибелью миров и массовым геноцидом, сразу по окончании совещания друзья отправились в небольшое кафе неподалеку от Министерства.

На работе ничего интересного не происходило, говорить с Гермионой о семье и детях, которые, по правде сказать, в последнее время занимали все его мысли, Гарри не смел, поэтому, сделав заказ, они оба с чистой совестью уткнулись каждый в свое: Гермиона – в очередную папку с отчетами, прихваченную ей с совещания, а Гарри – в утренний номер “Ежедневного Пророка”.

Заказанный ею кофе принесли чуть раньше, чем чай для Гарри, и, закрыв свою папку и отложив её в сторону, Гермиона вынужденно уставилась прямо в передовицу газеты.

Сердце пропустило удар, а потом застучало, как сумасшедшее.

Не в силах произнести ни слова, Гермиона буквально вырвала “Пророк” из рук друга, разгладила помятую бумагу ладошкой и впилась глазами в печатные строчки.

- Гермиона, в чем дело? - возмутился было Гарри, но тут же замолчал, глядя, как по лицу подруги разливается лихорадочный румянец.

Не отрывая взгляда от статьи, девушка наощупь выудила из кармана сигарету и зажигалку. Даже не заметив этого, она глубоко затянулась и только после этого посмотрела на Гарри. Сигарета в её руках ощутимо дрожала.

- Гарри, у Малфоя есть дети? - сиплым, сдавленным голосом спросила она.

Гарри растерялся. Личная жизнь докучливого слизеринца, признаться, была тем, что волновало его в последнюю очередь. Малфой был женат – это он помнил точно, потому что их свадьбы случились в один год, и пресса устроила настоящий дурдом, превратив эти два события в соревнование, чье же бракосочетание будет объявлено “Свадьбой года”.