Самого героя, равно как его подчиненных, Малфой в зале не заметил. Впрочем, лицо темнокожего парня за одним из столиков показалось ему смутно знакомым, но он сидел с девушкой, а значит, это все же было свидание, а не работа.

Не то что у него.

Время шло, новых посетителей не появлялось. Малфой заказал себе кофе, чтобы скоротать ожидание, совершенно не задумавшись над выбором напитка – обычно он предпочитал чай, но сейчас терпкий кофейный аромат его почему-то успокаивал получше Умиротворяющего бальзама.

Наконец он услышал стук каблуков по роскошному паркету, и вскинул голову, впиваясь взглядом в тонкую женскую фигурку, приближавшуюся к его столику. Сейчас иллюзия больше не туманила разум, и он с неудовольствием отмечал детали, никак не вписывающиеся в обычный образ Грейнджер: туфли на умопомрачительной, слишком высокой шпильке, платье, чересчур обтягивающее её бедра с вызывающим декольте, а главное – яркая вишневая помада и тяжелые, прогибавшиеся под весом нанесенной на них туши, ресницы. Её глаза в обрамлении этих утрированных ресниц всколыхнули в памяти что-то смутно знакомое, но он отмахнулся от этого зудящего, словно муха, чувства. Это была не Грейнджер, не его Грейнджер, и теперь в этом не было больше никаких сомнений. Она никогда бы не оделась и не выглядела так.

- Привет, - почти прошептала она, и Малфой хмыкнул про себя, понимая, что в дело сходу пойдет тяжелая артиллерия.

- Привет, Грейнджер, - с привычной усмешкой бросил он в ответ. - Я рад, что ты написала мне. В прошлый раз ты как-то уж очень быстро сбежала…

- Ну, знаешь, - она кокетливо взмахнула ресницами, и его передернуло. - Мне не очень хотелось попасть под горячую руку твоей разъяренной жене.

- Героиня войны чего-то боится? - Малфой насмешливо изогнул бровь. Ей он никогда бы не посмел напомнить о войне, но этой… этой можно. И, как ожидалось, она не заметила подвоха.

- Драко, если у меня хватило смелости признаться самой себе в том, что я к тебе неравнодушна, это не значит, что я готова к скандалам и разборкам, - вздохнула она.

- А ты, значит, все-таки неравнодушна? - усмехнулся Малфой.

- Мне показалось, наша прошлая встреча не должна была оставить у тебя сомнений в этом, - обронила лже-Гермиона, и обернулась к официанту, который замер у их столика, чтобы принять заказ. Белое вино и сыры – она явно не планировала задерживаться, и слизеринца это более чем устраивало.

- Чего ты хочешь, Грейнджер? - нарушил Малфой воцарившееся после ухода официанта молчание.

- Разве я недостаточно ясно выразилась? - она подняла брови в притворном удивлении.

- Смею напомнить тебе, что я женат. Или ты готова снизить планку и довольствоваться статусом моей любовницы? - это было грубо, но тратить время попусту он не мог.

- В этом мире существуют разводы, я проверяла, - она пригубила вино и ободряюще улыбнулась.

- То, что ты нравилась мне в школе, и я был не против тебя трахнуть, еще не значит, что я готов ради твоих прекрасных глаз разрушить свою репутацию разводом с идеальной чистокровной женой и браком с тобой, моя дорогая маленькая грязнокровка, - насмешливо пропел он, искоса следя за тем, как шокированно распахиваются её глаза. Салазар, Поттер, только бы ты был прав, ведь если это настоящая Грейнджер, то после этих слов ему останется только наложить на себя руки.

- Я думала, с твоей стороны все гораздо серьезнее, - растерянно проговорила девушка, отводя абсолютно сухие глаза в притворной попытке скрыть слезы.

- Я не давал тебе ни единого повода так думать, - холодно отрезал Малфой. - Это ты пришла ко мне, а не наоборот.

- Но, Драко, - она растерялась и нервно облизала губы, и этот жест показался ему смутно знакомым. - Ты же не можешь вот так просто отказаться от этого. От нас, - с этими словами она наклонилась вперед, демонстрируя декольте на грани приличия, и накрыла его руку своей. Непрошенное воспоминание о том, как похоже это сделала Миа когда-то в зоопарке, неприятно кольнуло его, и он быстро высвободил руку.

- Ты ошибаешься, - равнодушно ответил Малфой. - Могу. Я взрослый мальчик, Грейнджер, и давно смирился с тем, что не могу получить абсолютно все игрушки, которые хочу.

- Тогда докажи! - воскликнула она, и глаза её сверкнули, в этот момент как никогда раньше напоминая ему Гермиону, настоящую Гермиону. - Поцелуй меня, и потом я уйду и никогда больше не появлюсь в твоей жизни.

- Как скажешь, дорогая, - он издевательски хмыкнул, нащупывая в кармане брюк пузырек с Гибелью воров.

Малфой встал со своего места и, в один шаг обогнув столик, подошел к ней и протянул руку в приглашающем жесте. Пусть это была не Грейнджер, но это было её тело, её волосы, её губы, и он не смог отказать себе в этом последнем удовольствии.

Миниатюрная женская ладонь легла в его протянутую руку, и он обхватил её длинными пальцами, сильно и крепко – в его прикосновениях больше не осталось ничего джентльменского. Одним движением он потянул её на себя, заставляя подняться на ноги, и впился в губы. Его поцелуй был агрессивным, жадным, отчаянным, одна рука зарывалась в густые кудри, стараясь запомнить их холодящую кожу тяжесть навечно, а второй обвил тонкую талию, прижимая к себе так, как едва ли было допустимо приличиями в общественном месте. И она отвечала ему, подстраиваясь под него изо всех сил – но все же не совсем попадала в такт, словно неопытный музыкант, впервые исполнявший свою партию в сыгранном оркестре. Мерлин, если в этом зале был колдограф, и парни Поттера его упустят, этот момент станет феерического размера гвоздем, забитым в крышку гроба репутации Малфоев!

Девушка в его руках была так увлечена происходящим, что не заметила, что в какой-то момент мужская рука исчезла с её талии, и в следующую секунду он отпрянул и плеснул ей в лицо какой-то жидкостью.

Малфой смотрел и не верил своим глазам. Облик Гермионы смывало, словно акварель под струями дождя. Девушка перед ним стала чуть выше, и моментально налившиеся грудь и бедра едва не разорвали узкое платье. Волосы ожили, на глазах съеживаясь, укорачиваясь, уменьшаясь в размерах, и стремительно легли в черное, гладкое каре.

Перед ним стояла Пэнси Паркинсон, и, все еще не осознавая случившегося, смотрела на него во все глаза.

- Пэнси, - ухмыльнулся он губами, ощутимо припухшими после их поцелуя. - Какая встреча!

Она поняла. Осознание пронзило ее молнией, и рука, резко дернувшаяся к волосам, немедленно подтвердила догадку. В следующий миг губы её скривились в презрительной усмешке, а глаза полыхнули такой ненавистью, что парень невольно отшатнулся.

- Умно, Малфой, поздравляю, - процедила Паркинсон. - Ты все-таки не полный кретин. Но тебе это не поможет – уже завтра утром твои обжимания с драгоценной грязнокровкой будут во всех газетах, не сомневайся! Вот только она возненавидит тебя за это еще больше, и ты останешься ни с чем, - с нескрываемым торжеством закончила она.

- За что, Пэнс?.. - только и смог проговорить он. - За что ты так со мной?

- За все, - яростно выплюнула она. - За все те разы, что ты трахал меня, закрыв глаза, чтобы представлять её. За то, как стонал её имя, кончая в мой рот. За то, что называл грязью её, а обращался так – со мной.

- Пэнс, я… - Малфой опустил голову, не находя нужных слов, и все же ощущая мучительную потребность извиниться, вымолить прощение еще одной женщины, несправедливо обиженной им.

Однако ему не дали такой возможности. Тот самый темнокожий парень, на которого он обратил внимание в самом начале, подошел к ней и крепко ухватил за локоть, а с другой стороны откуда ни возьмись нарисовался Поттер.

- Мисс Паркинсон, вы обвиняетесь во взломе квартиры Гермионы Грейнджер, краже чужой личности и мошенничестве. Прошу вас пройти с нами в аврорат для дачи показаний, - бесстрастно объявил он.

- Что?! Я ничего не взламывала! - возмущенно взвыла Пэнси, и попыталась вырваться из хватки аврора. - Это какой-то бред, я ни в чем не виновата!