Проходя мимо совятни, Гермиона все же решила отправить весточку другу. Гарри столько сделал для нее, а она… Думать об этом было невыносимо. Написав короткую записку, что все прошло неплохо, и результат их усилий будет известен позже, Гермиона зашла в “Дырявый котел”, заказать еду навынос – готовить сегодня не было ни сил, ни настроения.
Остаток вечера прошел в тоске и самобичевании, и всю ночь напролет ей снились серые, пристально глядящие на неё из темноты, глаза.
Следующий день мог бы пройти так же бестолково, как и вечер предыдущего, если бы не коричневая министерская сова, постучавшая в окно утром, с увесистым конвертом в лапах. Это была часть их с Бруствером договоренности: он отпускает её на столько, сколько необходимо, и не задает лишних вопросов, а она в свою очередь организует работу отдела таким образом, чтобы перераспределить часть обязанностей подчиненным, а другую часть выполнять самой из любой точки мира, где бы она ни находилась. Благодаря своей предусмотрительности – или желанию все контролировать?.. – уже в половине десятого утра Гермиона устроилась за новеньким письменным столом, налила полную чашку ароматного кофе, обложилась документами, схемами, графиками и чистым пергаментом и погрузилась в любимое дело.
Она провела за работой почти целый день, прервавшись лишь раз, чтобы перекусить, и рассчитывала закончить все сегодня же и завтра с утра отправить сову с результатами работы в Министерство, но все пошло низзлу под хвост с появлением в её квартире большого сияющего оленя.
“Все идет по плану. Он наводит справки о мисс Спэрроу”, - произнес патронус голосом Гарри и растаял в воздухе.
Разумеется, ни о какой работе больше не шло и речи. Гермиона снова и снова прокручивала в голове созданную ими легенду, перебирая все возможные варианты развития событий в поисках того, что могло бы пойти не так. Единственным слабым местом их плана была семья Коллинзов, и если слизеринцу удастся разыскать их – что ж, тогда ей, пожалуй, и в Австралии не спрятаться от вопросов, которые у него, несомненно, появятся. Но Гарри был уверен, что все пройдет гладко, а значит, ей оставалось только довериться другу и молиться изо всех сил, чтобы так оно и было.
Беспокойство и тревога, полыхавшая внутри огнем, не прошли даром. Гермиона до поздней ночи вертелась в постели, но сон все не шел. Она выбралась из кровати, натянула первые попавшиеся джинсы и топ и вышла в ночь.
Ночной воздух приятно холодил голову и нежно покусывал обнаженные плечи. Косой переулок был совершенно пустынен, и только перестук каблуков эхом отдавался от каменных стен домов и закрытых лавок, и призрачный желтый свет фонарей причудливыми пятнами ложился ей под ноги. Вот и знакомая стена – вход в сказочный волшебный мир, который когда-то поразил её сердце и душу, чтобы через несколько лет стать её единственным миром. После того, как она стерла память родителям много лет назад, ничто больше по-настоящему не держало Гермиону там, в мире простецов за этой стеной. Но она продолжала отчаянно цепляться за него, раз за разом напоминая себе о том, что здесь – её корни, её Родина, её дом. Окончание Хогвартса, работа в Министерстве магии, брак с Роном – каждый шаг отдалял её от него, все глубже затягивая в пучину волшебного мира, отрезая одну за другой все нити, которые еще связывали девушку с её прошлым, её происхождением. И, когда иллюзия семьи с чистокровным волшебником лопнула с треском, как мыльный пузырь, её неудержимо потянуло обратно – туда, где все было знакомо с самого детства, когда мир вокруг был прост и понятен. Когда деревья были большими, а мама и папа – самыми могущественными волшебниками. Туда, где когда-то было тепло. Была любовь. Была безопасность.
Поэтому после развода Гермиона купила квартиру в маггловской части Лондона. С упоением бродила по узким улочкам, заходя во все попадающиеся по пути кофейни, стала завсегдатайкой лондонских театров, четыре раза обошла Тауэр и два месяца все выходные проводила в Национальной галерее. Книжные полки стремительно заполнялись маггловской литературой, а памяти купленного мп-3 плеера не хватало, чтобы вместить всю музыку, которую она хотела слушать. Девушка даже знакомилась и ходила на свидания с парнями-магглами, которые вначале казались ей очаровательно простыми и милыми. Однако уже на втором, а иногда и на первом свидании обнаруживалось, что ей почти не о чем с ними разговаривать, она не могла поделиться с ними деталями своей жизни, и не понимала слишком многого в их. Постепенно энтузиазм неофита пошел на спад, но чувство безопасности в этом мире, мире магглов, никуда не уходило.
И теперь ноги сами несли её вдоль знакомых улиц и проспектов, освещенных тусклыми фонарями, тонувшими в предутреннем лондонском тумане, словно в разлитом молоке. Здесь чувствовалось биение жизни, несмотря на поздний – или ранний, как посмотреть – час. Время от времени мимо проезжали машины, высвечивая причудливые силуэты деревьев и кустов светом фар, издалека доносился шум еще работающих ночных заведений, то и дело встречались огромные желтые прямоугольники светящихся окон круглосуточных магазинов и кафе. Этот мир был живым, предсказуемым, понятным. Гермиона не идеализировала его – она знала, что жизнь без магии далеко не так прекрасна и безоблачна, как могло показаться со стороны. Да и волшебство давно стало неотъемлемой частью её самой, как нога или рука, и она не представляла своей жизни без него. Гермиона Грейнджер была ребенком двух миров, в этом была её суть, и оба они были одинаково важны для неё.
Она позволила себе затеряться в извилистых переулках, когда серо-розовый свет начал заливать воздух, знаменуя рассвет. Гул машин становился все гуще, улицы начали постепенно заполняться людьми, а её измученные бессонной ночью и долгой прогулкой ноги - гудеть от усталости. Осознав, что город больше не принадлежит ей, а сама она замерзла и выбилась из сил, Гермиона трансгрессировала домой, сбросила узкие джинсы и с наслаждением завернулась в теплое одеяло.
Сил на сны сегодня не осталось.
========== Глава 7. ==========
Просыпаться от стука в окно могло бы стать неплохой традицией, если бы время давно не перевалило за полдень, а голова не раскалывалась то ли от позднего пробуждения, то ли из-за последствий ночного переохлаждения.
С трудом продрав глаза и выбравшись из постели, Гермиона распахнула окно и приняла письмо из лап незнакомой коричневой совы, не преминувшей клюнуть её в палец напоследок.
Письмо было от миссис Моррисон и сообщало, что сегодня в семь вечера её ждут в Малфой-мэноре, если она все еще заинтересована в этой работе и готова пройти проверку безопасности. Гермиона на радостях исполнила фрагмент праздничного танца туземцев племени тумба-юмба, но вовремя спохватилась, что она взрослая серьезная женщина, которой не пристало вести себя подобным образом, и посмотрела на время. Хвала Мерлину, она не проспала весь день, и до встречи оставалось еще более чем достаточно времени.
Она еще раз пробежалась взглядом по письму, заметив приписку, на которую сначала от облегчения не обратила внимания. Для неё откроют камин в холле. Ну, спасибо, что хоть не в той самой чертовой гостиной, хотя, если она и в самом деле собирается работать у Малфоя – божемой, она серьезно собирается работать у Малфоя?! – то избежать пребывания на главной сцене её кошмаров не удастся, да и никто не проявит снисхождения к Мии Спэрроу, если она проявит какие-либо неожиданные эмоции на этот счет. “Так что, хочешь-не хочешь, дорогуша, а придется взять себя в руки, если ты на самом деле собираешься пройти этот путь до конца”, - сказала себе гриффиндорка и отправилась в ванную приводить себя в порядок. Если она поторопится, то еще успеет закончить недельный отчет и две аналитические справки для Министерства еще сегодня, и отправится в мэнор с чистой совестью.
В назначенное время пламя в камине Малфой-мэнора окрасилось в зеленый цвет, и из него на мраморные плиты пола решительно шагнула девушка. Её светлые волосы были собраны в гладкую косу и переброшены на одно плечо, фигурку плотно облегало закрытое платье-футляр, насыщенным оттенком фиолетового подчеркивая яркие глаза цвета сочной травы, а пальчики нервно теребили ремешок серебристой сумочки.
