- Но почему Миа не может остаться? - упрямо спросил малыш, глядя на Гарри широко раскрытыми глазами. - Если она на самом деле этого хочет? И если я хочу?..

- Иногда люди не могут делать то, что они хотят, - с сожалением ответил Гарри, - не потому, что недостаточно сильно хотят. А потому, что иногда одного только желания недостаточно. Обстоятельства иногда сильнее наших желаний. Миа была с тобой, чтобы тебя защитить – и теперь ты в безопасности. У тебя есть папа, который тебя очень-очень любит, а Гер… Миа теперь нужна другому малышу, у которого никого нет, кроме неё. Это не значит, что она любит тебя меньше. Просто сейчас она нужнее в другом месте.

- А я… когда-нибудь еще увижу её?.. - с надеждой спросил Скорпиус. - Ну, когда она перестанет быть нужной там?..

- Возможно, - улыбнулся Гарри. - По крайней мере, я буду очень-очень этого ждать и надеяться, что она когда-нибудь вернется.

- Миа сказала мне, что иногда хорошо, если у тебя чего-то нет, - задумчиво проговорил Скорпиус. - Ведь, когда все есть, человеку не о чем мечтать. Я тогда грустил, что папа не купил мне дракона, которого я хотел. И вот, - он протянул игрушку Гарри, чтобы он мог рассмотреть её поближе, - она подарила мне на Рождество. Я знаю, что это она, а не папа. Там было еще письмо. И я обрадовался. Очень. А потом папа сказал, что Миа больше не придет, и я хотел выбросить его. Зачем мне дракончик, если она больше не придет?.. С кем я буду в него играть?.. Никто больше со мной не играл, а папа опять нашел какую-то скучную миссис, которая только и твердит про правила… - мальчик всхлипнул, больше не сдерживая слез. - А Миа тогда еще сказала, что если чего-то очень сильно хочешь, то это обязательно сбудется, когда придет время. Она же не обманывала меня, правда?..

Гарри совсем растерялся. На него смотрели серебряные, искрящиеся от слез глаза, с такой верой, такой надеждой, которую он просто не мог, не имел права разрушить. Но и обещать несбыточное… хотя ему всего пять лет. Кто знает, как могут пересечься их пути в жизни?.. В конце концов, Гермиона скоро станет матерью брата – или сестры - этого мальчика, так что кто может знать?.. Уж точно не он.

- Конечно же, нет, - тепло улыбнулся Гарри и обнял малыша за плечи, прижимая к себе. - Если это действительно настоящее, искреннее желание, от всего сердца, оно обязательно сбудется, если постараться. Мы же волшебники, не забыл? И если ты чего-то очень-очень сильно захочешь, магия может помочь твоему желанию исполниться, и притянет нужного человека в твою жизнь, - тут Гарри вспомнил о признаниях Малфоя в его кабинете, о том, как он долгие годы запирал в себе свои чувства и желания, и каким неожиданным путем они сбылись, и усмехнулся горькой иронии ситуации. - Хотя, возможно, это произойдет совсем не так, как ты себе представлял. Главное - верить. Она всегда в меня верила, знаешь. Всегда, даже тогда, когда не верил больше никто. А ты можешь верить в неё.

Они сидели некоторое время в обнимку в тишине, и в этом молчании было намного больше, чем можно было выразить словами. Когда Гарри заметил, что слезы перестали капать на серые брючки мальчика, а щеки высохли, он предложил Скорпиусу помочь ему, и сумку они закончили собирать вместе.

И оба не подозревали, что у их разговора был еще один слушатель, который направлялся сюда, чтобы забрать сына, но, так и не решившись в последний момент войти, тихо ушел, как только голоса умолкли.

========== Глава 64. ==========

Гермиона сидела на больничной койке, бездумно уставившись в белую стену напротив.

Оставаться здесь больше не было причин. Целители подтвердили, что она полностью восстановилась от полученных травм, и теперь периодическое наблюдение требовалось только ребенку.

Мальчику.

Сыну.

Наверное, ей нужно будет приобрести какую-нибудь книгу по астрономии, чтобы выбрать имя в традициях Блэков – Гермионе нравилось то, как называли детей в этой семье. Сириус, Регулус, Скорпиус, Драко… Ну, положим, со Скорпиусом Малфой все же слегка перегнул палку, но чего еще можно было ожидать от человека с именем “Драко”?.. Наверняка она сможет подобрать что-то более нейтральное, чтобы сочеталось с фамилией. Грейнджер.

Оставаться здесь больше не было причин, но и идти ей было некуда. Квартира в маггловской части Лондона была продана. Договор на аренду квартирки в Косом переулке истек 31 декабря. Все её вещи были сложены в одну-единственную сумку с заклятьем незримого расширения, которая стояла сейчас на тумбочке. Одежда, которая скоро даже не будет на неё налезать, фотографии из прошлой жизни и книги - вот, собственно, и все, что Гермиона забирала с собой в новую жизнь. Да еще небольшая плоская коробка с детскими рисунками, записками и тетрадями – все, что осталось у неё на память о Скорпи. Она чертовски жалела, что позволила Малфою в тот день в зоопарке дать фотографу адрес его офиса – иначе фотографии их прогулки прислали бы ей, и тогда у неё могло быть хоть что-нибудь еще, более ощутимое, немножко более реальное.

Сумку принес Гарри два часа назад, и оставил её здесь вместе с порт-ключом. Гермиона знала, что он хотел бы, чтобы все было не так. Если уж она не могла остаться – он хотел бы забрать её к себе, на Гриммо, и провести с ней еще какое-то время. Дать ей возможность попрощаться с Джинни и мальчиками. Но она бы не согласилась, и потому он и не предлагал. Не то чтобы Гермионе не хотелось увидеться напоследок с дорогими людьми… но встреча означала вопросы, те самые вопросы, на которые сейчас она не хотела и не могла отвечать. Конечно, рано или поздно Джинни забеспокоится о том, что Гермиона как-то надолго застряла в своей Австралии, но её вскоре ждет рождение третьего ребенка, бессонные ночи с младенцем… а тем временем она сможет собраться с силами, чтобы сообщить о своем решении подруге и как-то объяснить его. А может быть, Гарри все сделает за неё, и ничего объяснять не придется. Определенно, так было бы лучше всего.

Гермиона не хотела прощаний. Все это и без того было слишком тягостно, слишком больно, а прощание… в этом было что-то фатальное. Окончательное. Как последние, затухающие аплодисменты, когда занавес уже опустился. Как завершающий аккорд сонаты, еще вибрирующий в воздухе, когда пианист уже поднял руки над клавишами. Как точка в последнем предложении последней главы любимой книги. А ставить точку Гермиона не хотела – по крайней мере, в отношениях с Гарри. И потому попросила его просто принести ей вещи и порт-ключ и уйти. Как будто он вернется завтра – и найдет её здесь. Как будто он уходит совсем ненадолго. Как будто они скоро увидятся.

Идти было некуда, да и оставаться здесь дольше не было причин. Серебристый ключ поблескивал в коробочке с прозрачной крышкой – казалось бы, чего проще: протяни руку, открой крышку и прикоснись. И вот она, новая жизнь. Та, в которой никто не ждет. Та, в которой совсем никого не останется рядом. Та, в которой она сама по себе. Совсем. Ей казалось, она готова к этому шагу – все нити здесь были уже перерезаны, все дела завершены, все, что держало здесь - закончено. Но она все сидела, уставившись на белую стену напротив, и отчего-то медлила.

Тишину нарушил настойчивый стук в окно.

Гермиона повернула голову – и подумала, что она опять спит. И ей снова кажется то, чего нет.

За окном на узком подоконнике сидел филин. Тот самый филин. Его филин. С письмом в лапах.

Она дрожащими руками распахнула окно, и птица, не дожидаясь большего, бросила письмо ей в руки, сделала круг по палате и улетела.

Ответа не ждали.

Некоторое время она просто стояла с письмом в руках, не решаясь ни сжечь его, ни открыть. Бросила короткий трусливый взгляд на порт-ключ – может быть, стоило сначала воспользоваться им, а потом уже посмотреть?.. Она боялась не того, что найдет в этом письме – она боялась себя. Решение, принятое с такой кровью и болью, казалось непоколебимым и единственно возможным. Гермиона слишком ясно помнила его прямое и честное “нет” в ответ на её вопрос. Драко не любил её. Ни как Гермиону, ни как Мию. Это было очевидным, но глупое сердце билось, как птичка в груди, захлебываясь пустой, бессмысленной надеждой. Но разум еще как-то держался, и она знала – что бы он ни написал в этом письме, она не поверит. Не сможет. А если сдастся и вернется, то сомнения потом уничтожат все те светлые чувства, что все еще были так живы в ней. Ей просто нужно было, чтобы он отпустил. Отпустил и позволил научиться жить заново – без него.