Утро катилось своим чередом, повторяя в точности то, что она уже видела, но на этот раз девушка почти не обращала внимания на то, что происходило вокруг. Сейчас она смотрела только на одного человека, стоявшего почти напротив. Взгляд скользил по длинным, собранным в хвост волосам – теперь она знала, что на ощупь они шелковистые и удивительно мягкие, по его хмурому и сосредоточенному лицу, против воли задерживаясь на губах и чуть тронутых щетиной выразительных углах челюсти, перебегал вдоль скрытой затейливым галстуком шеи вниз, к рукам, нервно сжимавшим перчатки и шляпу…

Что-то позабавило его – Гермиона поняла это по слегка дернувшемуся вверх левому уголку губ, и обернулась в ту сторону, куда он смотрел. Внутри все похолодело: там, возле дальнего камина, двое недотеп пытались вытащить из камина ящик, накрытый тканью. Тот самый ящик с чертовой тварью, которая через несколько минут едва его не убьет.

Все мышцы напряглись, будто готовясь к прыжку. Гермиона на всякий случай сжала покрепче торчащую из кармана волшебную палочку, снова и снова твердя себе, что вмешиваться нельзя ни в коем случае. Даже если позабыть о правилах – то как она проскользнет незамеченной в Отдел Тайн, если за всем вокруг внимательно следят два соглядатая?.. Нет, нужно выждать, пока она сама не унесет их отсюда, и вот тогда, под прикрытием всеобщего замешательства и паники, бежать к лифтам и спуститься вниз. Ничего не делать. Не предпринимать. Не пытаться помочь. Спасти…

Однако клетка уже стояла возле стойки, волшебники вели известный ей разговор с привет-ведьмой – и ничего не происходило. События вплотную приблизились к критической точке, перевалили за неё – и по-прежнему ничего.

И тут перед глазами Гермионы возникла, как наяву, давно забытая сцена на берегу Черного озера: Гарри и Сириус падают под ударами дементоров, а второй Гарри вместе с ней стоит на другом берегу и ждет… ждет того, что не произошло бы, если бы он сам не…

Дрожащей рукой Гермиона вытащила палочку, направила её на клетку и прошептала заклинание. Ткань шевельнулась, еле слышно скрипнула задвижка.

Она прикрыла глаза, из которых покатились тихие слезы. В голове пульсом стучало: “Прости меня… Прости… “.

Она не могла смотреть, как то, что выпустила из клетки она сама, набросится на Драко. Не могла не думать о том, что сама, своими руками почти убила его – и не имеет значения, что потом сама же и спасла. В этот момент в ней поднялась такая мощная, сносящая все преграды на своем пути, волна желания защитить его, загородить собой – от опасности, от смерти, от боли, что Гермиона испугалась самой себя и силе этого чувства, возникшего будто из ниоткуда. И нет, это не имело ничего общего с тем, что она переживала, когда на Гарри напала Нагайна, или Рона едва не задело проклятие во время битвы за Хогвартс. Это было чем-то отличным, чем-то другим – как будто не его, а её собственную кожу и мышцы раздирали сейчас длинные изогнутые когти, как будто ей наносили все эти раны, в её шею впивались длинные, ядовитые зубы…

Наконец все закончилось. Гермиона – не она, но другая Гермиона – бросила в тварь Инкарцеро, и волшебные веревки крепко скрутили её гибкое, чешуйчатое тело, вынудив наконец-то оторваться от своей истерзанной жертвы. Но не прошло и секунды с того момента, как вздох облегчения сорвался с губ тех, кто еще не разбежался в панике, как тело Малфоя замерцало и растворилось в воздухе, как будто его никогда не было – если бы не следы крови, оставшиеся на полу в том месте, где все произошло.

Медлить было нельзя. Под удивленные возгласы и крики, усиливавшиеся за её спиной с каждой минутой, Гермиона добежала до лифтов, запрыгнула в один из них, абсолютно пустой, и нажала на самую нижнюю кнопку.

“Отдел тайн”, - произнес мелодичный женский голос, и золотые решетки, ни капли не изменившиеся за полтора века, гостеприимно раздвинулись перед ней.

Девушка шагнула вперед и оказалась в длинном темном коридоре, освещенном лишь колеблющимся огнем факелов, с одинаковыми простыми черными дверями по обеим сторонам. Куда теперь?.. Где же искать Томаса Мерритта в этих лабиринтах, в которых сама она до сих пор путалась, несмотря на почти год работы?..

Снова раздался шум лифта, показавшийся оглушительным в тишине – и из вновь прибывшей кабины выскочил довольно молодой, лет тридцати, волшебник. Гермиона прижалась к стене, чтобы ненароком не столкнуться – но он, не замечая ничего вокруг, промчался мимо неё и, распахнув одну из дверей слева, скрылся за ней. Гермиона, стараясь ступать потише, последовала за ним – и, как оказалось, не зря. За дверью оказался еще один коридор, пройдя через который, она услышала голоса, доносящиеся из-за неплотно закрытой двери:

-Пошли скорее, пока эта тварь не очухалась! - быстро и возбужденно говорил голос, видимо, принадлежавший тому самому волшебнику, что чуть не снес её с ног.

-Я вообще не понимаю, при чем здесь мы, - ответил ему другой, недовольный и ворчливый. - Животными и магическими существами занимается Департамент по контролю популяций, вот пусть они и берут…

-Да ты не слушал что ли?! - раздраженно перебил его первый. - Говорю тебе, парень, на которого она напала, просто растворился в воздухе! Неизвестная тварь, яд которой потенциально способен перемещать в пространстве!

-Или растворять трупы, - мрачно заметил его собеседник, явно не разделяя восторга товарища.

-Том, ты просто невозможен! - фыркнул волшебник. - Если бы труп растворился, что-то бы осталось! А так ничего, свидетели говорят, он просто истаял в воздухе! Представь, какие возможности!..

-Что же, очень хорошо представляю: пока ты будешь пытаться её изучить, эта тварь и тебя тяпнет – и дело с концом. Не зря же она напала, видать, плотоядная, может, человечиной питается. Лучше бы отдать в популяции, у них опыт…

-Питается она пока в основном печеньем, - фыркнул первый. - По крайней мере, те недотепы, что её поймали, говорят, что ничего другого она жрать не стала, а на печенье аж бросается. Так что давай, они её обратно в клетку-то пока запихнули, но кто знает, надолго ли. Надо забрать поскорее.

-Ладно, сейчас, - наконец недовольно протянул тот, кого звали Томом.

Раздалось шуршание бумаги и скрип задвигаемых ящиков. Гермиона стояла, боясь дышать: Том – значит, Томас! Томас Мерритт, который и был ей нужен. И что теперь?.. Не может же она сейчас вот так просто зайти к нему, в своих джинсах и кедах…

Однако вопрос отпал сам собой, когда двое волшебников быстрыми шагами прошли мимо неё и скрылись из вида, даже не подумав запереть за собой дверь.

Стараясь действовать как можно тише на случай, если в кабинете остался кто-то еще, Гермиона осторожно открыла дверь пошире. Помещение оказалось не очень большим, да и меблировано было не то чтобы роскошно: письменный стол с ящиками, стол, два больших картотечных стеллажа у стены, да еще один большой шкаф, уставленный разнообразными диковинными штуками, среди которых Гермиона смогла узнать разве что омут памяти – точь-в-точь такой, каким пользовался Снейп – а может, и он самый.

На всякий случай гриффиндорка выдвинула один за другим ящики стола – и уже во втором нашла то, что искала. Книга регистрации пророчеств! А значит, этот Том и был тем самым Томасом, что вносил в неё записи.

Осторожно она вынула из сумки хрустальный фиал с запечатанным в нем воспоминанием о пророчестве – его подготовил Снейп, убрав все лишнее и оставив только девичью фигурку Кассандры. Разместив фиал точно по центру стола, Гермиона обозрела дело рук своих, но потом нахмурилась. Больше сорока лет прошло – узнает ли Мерритт в этой девочке в легком платьице знаменитую пророчицу?.. Взяв со стола чистый лист пергамента и перо, она быстро написала “Пророчество Кассандры Трелони, сентябрь 1809 года”, подсунула записку под фиал – и на этот раз, подумав, решила, что все сделала верно. Пора было убираться отсюда.