Снова она и Рон, улыбающиеся и держащиеся за руки – объявление об их помолвке.

И опять они, в атриуме – и новость об их разрыве.

И снова она – в черном вечернем платье на том самом приеме.

Последняя колдография явно появилась здесь уже после того, как она свалилась на голову Малфою в почти буквальном смысле – и все же он и её вырезал и зачем-то сохранил.

Гермиона дрожащими руками торопливо поднимала один листок за другим, но, дойдя до вырезки, где они втроем с Гарри и Роном, стояли в атриуме летом девяносто восьмого, всего через месяц после победы, резко сдвинула стопку обратно – и поспешно захлопнула ящик, будто ничего не было. Почти бегом метнулась в ванную, вылила всю воду из миски и вымыла её, тщательно оттирая, чтобы не оставить себе ни малейшего шанса на повторение. Ополоснула лицо холодной водой в жалкой попытке унять пылавшие огнем щеки. Вернулась в комнату, желая успокоиться и обдумать то, что узнала – но мысли разлетались, точно вспугнутая стая птиц, а взгляд как магнитом все время притягивал проклятый ящик.

Господиблядскийбоже, зачем только она туда полезла?! Что все это значило? А главное – как теперь смотреть в глаза Малфою, зная, что… а что, собственно говоря, она знала? Что он следил за ней все это время? Что наблюдал за ней как минимум в последний год, а может, и раньше?.. Но зачем?! Почему?

Вместо ответов, на которые она рассчитывала, так нагло вторгаясь в личную жизнь парня, она получила лишь новые вопросы – бесконечные, сбивающие с толку, оглушающие сознание вопросы, на которые не мог дать ответа никто, кроме него – и которые она знала, что теперь ни за что не посмеет ему задать.

Драко был зол.

Он чувствовал, как гнев огнем растекается по его венам, сжигая заживо, и с трудом сдерживал себя от того, чтобы излить его на ту, кто явлалась его причиной.

Но что он мог сказать?..

Стоило ему хотя бы на мгновение об этом задуматься, как все слова, вертевшиеся на кончике языка, казались глупыми и бессмысленными, а сам он – жалким и никчемным.

Малфой и сам не знал, почему не мог сказать Грейнджер о том, что согласился на помолвку только потому, что точно знал из её карты вероятности, что никакая свадьба с Асторией ему не грозит. Что Астория ему не нужна. Что ему вообще никто не нужен, кроме неё.

Что она могла бы ответить? Рассмеяться ему в лицо? Вежливо улыбнуться и сказать: “Прости, но мы даже не друзья”? Или еще лучше: “Мне очень жаль, что я разбила тебе сердце, давай не будем усложнять”? Один вариант был лучше другого, Малфой прямо терялся, что бы ему предпочесть, если бы вдруг и вправду ему представилась возможность выбора – все такое обнадеживающее!..

Не зная, чем себя занять, он спустился в библиотеку и отобрал несколько книг, в которых могла бы содержаться информация о Трелони – и передал их Грейнджер с домовиком, совершенно ясно отдавая себе отчет в том, что пока не готов её видеть.

Разнообразия ради Драко решил побыть примерным сыном и пообедал с родителями, в течение почти полутора часов выслушивая довольно однообразные нотации, предостережения и нравоучения в свой адрес на два голоса – и даже пообещал пригласить Асторию на свидание или послать цветы, чтобы от него наконец отстали.

Заняться после обеда было решительно нечем, поэтому парень решил сразу же выполнить хотя бы одно из данных обещаний – тоже для разнообразия. Трансгрессировать он не рискнул, но перемещение через камин показалось ему вполне безопасным, и, недолго думая, Малфой бросил в очаг горсть летучего пороха и перенесся в “Дырявый котел”.

Задерживаться там он не стал – одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что за прошедшие с его последнего визита полтора века это заведение не стало привлекательнее – скорее уж наоборот. Поймав на себе несколько враждебных и с десяток презрительных взглядов, блондин быстрым шагом прошел вдоль Косого переулка к маленькой цветочной лавке. Золото все еще оставалось золотом, а потому вопрос с доставкой самого дорогого и роскошного букета в поместье Гринграссов не отнял у него и десяти минут, и очень скоро парень вышел обратно на улицу, понятия не имея, куда ему податься теперь. Возвращаться в мэнор, а значит – к Грейнджер, совершенно не хотелось, и ноги понесли его туда, где он давно привык прятаться от всех проблем и сложностей: в маггловский Лондон.

Здесь все было просто; все тревоги остались там, за дверью “Дырявого котла”, а здесь все было как будто заново, как будто не с ним. Среди магглов Драко мог быть кем угодно – и даже просто никем, одним из расплывчатых лиц в толпе, просто прохожим, просто одним из – и ничем большим.

Однако на этот раз переход невидимой границы миров не принес ему желанной свободы и легкости. Какое-то время он бездумно слонялся по улицам, не задумываясь, куда и зачем идет, а потом ноги сами принесли его в небольшой паб – такой же, как множество других. Деревянные столы, десятки сортов пива и бесконечный футбол – просто безликий паб для безликого незнакомца, именно то, что было нужно ему сейчас. Ирландский виски, который Малфой неизменно предпочитал шотландскому, лед и ломтик лимона – тот же вкус, как и в любом другом заведении, и в этой неизменности и предсказуемости было что-то обыденное, стабильное, приземленное – такое же, как одни и те же разговоры магглов вокруг, похожие до неразличимости лица и вечный футбол по телевизору.

Подсевшая за стойку рядом с ним девушка тоже не была чем-то из ряда вон выходящим: он был привлекательным, а правила этого мира не относили женскую инициативу к чему-то предосудительному. Она заказала коктейль, он – еще виски, и вечер покатился по знакомой колее, по всем известному сценарию, повторяющемуся снова и снова, каждый вечер в каждом баре почти в любой точке мира. Фразы были заранее известны, улыбки – заготовлены, намеки – прозрачны, и Малфой почти не удивился, обнаружив себя через пару часов, жарко целующим новую подружку, имя которой он уже успел позабыть, в крохотной и тесной прихожей, заваленной каким-то барахлом.

Осуждающий карий взгляд горел под его закрытыми веками, и он хотел, жаждал – нет, отчаянно нуждался в том, чтобы прогнать его прочь из своей головы, выбросить, вытеснить, оставив лишь гулкую пустоту, но с каждой минутой преследующий его призрак становился все ярче, все отчетливей, отравляя физические ощущения странной, непонятной ему горечью и ноющей болью, которая не утихала, но становилась лишь острее. Драко окинул взглядом уже почти раздетую и готовую ко всему девушку перед собой – и понял, что не сможет. Как бы сильно ни хотел он забыться, сбросить накопившееся напряжение, доказать что-то самому себе – это было не то.

Пробормотав невнятные извинения, Малфой поспешно натянул брюки обратно и позорно ретировался, сопровождаемый весьма эмоциональными высказываниями в не самых приличных выражениях – но ему было наплевать.

Желтая машина такси доставила его к “Дырявому котлу”, двери которого красноречивее слов говорили о том, что, как бы он ни старался убежать от своей собственной жизни – все равно рано или поздно настанет момент, когда придется вернуться.

Мэнор встретил его тусклым светом негаснущих свечей и сонной, тягучей тишиной. Драко добрался до ближайшей гостевой спальни и рухнул в кровать, не раздеваясь, полностью вымотанный своей неудачной попыткой побега. Постель была пустой и холодной без Грейнджер, которой не было рядом, но которая, несмотря на это, заполняла все его мысли до самого горлышка, но, измученный физической слабостью, трудным днем и алкоголем, он все же в конце концов уснул – прижимая к себе подушку, которая совсем не пахла ею.

========== Глава 40. ==========

Утро Драко было каким угодно, но не добрым.

Голова была больной и тяжелой, мышцы затекли и ныли, раны на груди напоминали о себе жжением, и в целом было такое ощущение, будто он только что выбрался из мусорного бака, как какой-то маргинал, а не из роскошной, как, впрочем, и все в мэноре, постели.