Ник проснулся от того, что лучи Солнца, пробиваясь через щель между шторами, светили прямо в глаза, тревожа даже сквозь закрытые веки. Чародей хотел отвернуться, но вдруг понял, что что-то мешает ему это сделать. Резко распахнув глаза, Ник увидел, как мирно спит рядом Алиса. Похоже грудь чародея отлично выполняла для нее роль подушки. Ник посмотрел еще немного на взлохмаченную светловолосую головку, после чего вернулся в исходное положение, только чуть переместив затекшую руку. Будить Алису не хотелось – она достаточно исстрадалась за последнее время. Да и что скрывать, ему была приятна эта близость.

Что было здесь вчера, Ник помнил смутно. Ночь пленила их своим очарованием. Но чародей отчетливо помнил главное, как Алиса призналась ему в своих чувствах, от чего сердце сладостно зашлось. Не верилось, что Сатурн снизошел до того, что подарил чародею немного счастья. Какая-то пессимистичная часть натуры Ника тут же ответила на это мысленное замечание услужливым шепотком сомнения: а что если Алиса уже не вспомнит об этом? Что если эти слова, навеяла секундная эйфория и их не стило принимать всерьез? Чародей ощутил, что хмурится, и далеко не от Солнца, которое продолжало резать глаза.

Нет, это было бы слишком жестоко даже для старушки Фортуны. Ведь для Ника эти слова не были пустым звуком. Жизнь научила его с подозрением к новым знакомствам и не пускать лишних в свое личное пространство, потому что разочаровываться было адски тяжело.

Ник приобнял Алису за талию так, словно она могло исчезнуть и прикрыл глаза. Надо было безжалостно выкорчёвывать из себя этот разлагающий пессимизм. Главное, что сейчас все было замечательно. При чем настолько, что, пожелав пересчитать все имеющиеся болячки, чародей с изумлением понял, что на данный момент у него ничего не болит. В теле даже поселилась какая-то нега. Да он даже начал ощущать себя на свой возраст, а не брюзгливым стариком, как зачастую бывало! Не магия, а любовь творила истинные чудеса.

Вставать совершенно не хотелось. Это значило бы вновь вернуться в этот бешеный мир, где каждый день, как новая война. Сегодня Нику предстояла еще уйма схваток, а как было бы замечательно лежать так весь день рядом с дорогим человеком и никуда не спешить. Может быть это и имела ввиду Изольда, когда говорила, что Нику пора поменять образ жизни. Чародей невесомо провел по руке Алисы. Гладкая кожа скользила под пальцами.

А что если этот момент настал? Может быть взять после этого дела небольшой отпуск, а потом, как знать, может и не вернуться из него? А как на счет того, чтобы уйти сейчас? В конце концов, он свободный консультант, и довольно пострадал за это расследование. Даже полицейские, с которыми он работал отстранены. В своих дружеских обязательствах перед Мартой он тоже будет чист. А Вяземский? Справится сам – с такими деньгами он наймет мага даже лучше.

Алиса, словно угадав его мыли тоненько вздохнула и улыбнулась во сне. Она же заставила чародея вспомнить кое-что еще. Например, Кольцову-старшую с перерезанным горлом или Глафиру Ефимовну, которая сейчас отчаянно боролась за жизнь в больнице. Не отмстит сама за себя Зарина, которую сегодня хоронят. И пусть за нее может вступиться Златой локон, то вот за Чайлдфилда и даже Сарматова никто не сможет спросить.

Ник глубоко вздохнул, и Алиса сначала приподнялась, а потом опустилась в такт его дыханию. Нет, слишком многое уже пройдено, чтобы сдаваться. Кстати, а сколько время? Живот свело, когда Ник понял, что не поставил вчера будильник. Наручные часики Алисы услужливо подсказали ответ – без пятнадцати двенадцать. О-хо-хо… Теперь неудивительно откуда взялось такое хорошее самочувствие. Несмотря на все ночные эскапады, он проспал даже больше, чем порой за три дня. Но сейчас, это было как нельзя не кстати. В час он должен был быть на отпевании Зарины, а в три на сделке со Страбонским. Усилием воли Ник отогнал от себя ненужные мысли и начал осторожно приподниматься.

Стараясь избегать резких движений, чародей снял Алису с себя и с величайшей осторожностью положил девушку обратно на постель. Она беспокойно замычала, зашарила руками по сторонам, а отыскав подушку сжала ее в своих объятиях и затихла.

Ник ухмыльнулся, любуясь ею. Бесстыжие глаза прошлись по всему телу от стройных ног, до оголившегося плеча. Не сдержавшись, чародей коснулся губами прохладной кожи Алисы в этом месте. Прежде чем поочерёдно спустить ноги с кровати, он накинул на девушку одеяло.

Ник торопливо направился в ванную. Вряд ли это модно было назвать прихотью в условиях нехватки времени, ибо он не мог явиться ни на одну из запланированных встреч в таком виде. Его бы просто не поняли. По взлохмаченным волосам, мятому костюму и глазам, блестящим шальным блеском, чародея легко могли признать ночным гулякой.

На полочке в душевой кабине быстро нашлись нераспечатанное мыло и шампуни, которые выдавали каждый раз при обслуживании номера. А что было дальше ничем кроме как издевательством назвать было невозможно. Буквально за пару минут Ник возненавидел душевые кабины. Для его роста она была слишком маленькой и неудобной – он постоянно ударялся локтями о стеклянные дверцы. Кроме того, чародей любил распустить воду побольше, но похоже это не было предусмотрено в гостиницах, потому что, слив явно не справлялся с таким объемом воды. В конечном счете Нику еще пришлось некоторое время ждать, пока мыльная пена всосется в отверстие, за время чего он уже покрылся гусиной кожей.

Вылезая, он размышлял, как ни странно, о кино. А именно о том, что все эти романтичные сцены в душевых кабинах чушь собачья. Он один туда еле залез, не то что с кем-то. Отыскав на полотенцесушителях среди ярких полотенец, явно принадлежащих самой Алисе пару махровых гостиничных белой расцветки чародей обмотал одно вокруг пояса, а вторым начал растирать голову.

За стенкой соседнего номера разнеслась лютая мужская брань и Ник едва не поскользнулся от неожиданности. Голос показался знакомым. Чародей замер и навострил свой колдовской слух.

Сейчас магия давалась ему легко – внутренние резервы восполнились. Уши Ника прямо -таки повяли от цепочек отборного мата.

– Ну мать твою, опять! – вопил мужчина в котором чародей с удивлением узнал вечно сдержанного Маратова. – Ну нормально же все было, тихо, спокойно и тут опять!

Раздался громкий удар. Похоже, что полицейский со злости пнул что-то из мебели.

Тело чародея покрылось мурашками, но на это раз уже не от холода, а от страха. Сердце подсказывало, что произошло, и вряд ли ошибалось. Ник начал скакать по ванной, натягивая брюки, при этом зажав телефон плечом. Номер Марты оказался занят и разразился серией коротких гудков.

Справившись с ширинкой, чародей нажал на отбой, прежде чем приняться за рубашку. Вдруг телефон зазвонил, опасно качаясь на краю раковины.

– Да что б тебя! – проворчал Ник, ко всему прочему заметив, что в спешке криво застегнул пуговицы.

Торопливо подняв трубку чародей беспокойно выглянул из ванной. Кажется, шум не потревожил Алису.

– Ник! Почему к домашнему не подходишь?! Я тебе обзвонилась! – начала сразу с упрека Марта.

Она сегодня явно была не в духе, но говорила как-то приглушенно, словно находилась там, где не могла повышать голоса. Подтверждением тому мог стать шум множества голосов на фоне.

– Я… спал. – выпалил, не думая, чародей. – Но я собственно тоже тебе звоню.

Ник сунул ноги в ботинки и тихо направился к выходу из номера.

– Что случилось? – молниеносно насторожилась Громова. – просто понимаешь, тут…

Чародей высунулся из двери номера. За ней он тут же нашел доказательства в пользу своего предположения – коридор оцепили полицейские, перетянув его бело-красными сигнальными лентами. Мужчины в штатском шастали туда и обратно из соседнего номера.

– Да-да-да, Марта. –скороговоркой затараторил Ник. – Не сомневаюсь, что это важно, но мне кажется, что нет ничего более серьезного, чем новое убийство.