Дети выпрыгивают из машин, пристегивают рюкзаки и бегут к группе людей, собравшихся перед зданием клуба. Мейвен уже попрощалась и ушла со своими друзьями.

Я прислонился спиной к машине и засунул руки в карманы джинсов. Мои родители отправляли нас детьми в лагерь «Маганав», и я всегда получал массу удовольствия. Мое внимание сразу же привлекает хижина «Медвежий коготь». Она была обновлена свежей краской и новой дверью, но воспоминания, которые я храню в этой хижине, останутся со мной навсегда. Мы с Люси впервые поцеловались за «Медвежьим когтем» после того, как однажды ночью тайком вышли из дома.

— Даллас, как ты?

Я коротко оглядываюсь, когда Синди останавливается рядом со мной и копирует мою позу. Мы с Синди вместе учились в школе, она была парикмахером Люси. Она вышла замуж за квотербека, родила ребенка, а потом развелась с пьяницей-изменником несколько лет назад.

Я раздвигаю грязь носком ботинка.

— Настолько хорошо, насколько я могу быть, я думаю.

С ее губ срывается вздох.

— Я понимаю. Это трудно. Я никогда не думала, что буду с кем-то, кроме Фила, но я поняла, что лучший способ исцелиться — это двигаться дальше.

Я впечатываю каблук в землю, когда во мне вспыхивает гнев.

— Развод и смерть — это ни хрена не достойные сравнения, — выдавил я из себя.

Я прикусываю язык, чтобы не дать себе сказать ей то, что хочет вырваться наружу. Синди была одной из тех девчонок, которые готовили запеканки и кексы и ежедневно проверяли меня в течение нескольких недель после потери Люси. В конце концов, мне пришлось положить этому конец после третьей недели.

Если она считает, что найти кого-то другого, кто поможет, то пусть будет по-вашему, но я не буду тем человеком, который это сделает… и она точно не заменит Люси.

— Знаешь, ты осел. Извини, если моя забота о тебе и твоей дочери заставляет тебя так нервничать, — огрызнулась она.

— Я сказал тебе, что ценю еду, но в ней не было необходимости. Мне не нужна помощь в кормлении моей дочери. Мы оба знаем, что ты не заботилась о том, чтобы у нас была горячая еда два раза в день.

Она прислонилась спиной к машине.

— Значит, это правда?

— Что правда?

Ее беспокойство сменилось раздражением.

— У тебя и новой цыпочки в городе что-то происходит?

Мои глаза остаются прищуренными.

— Подруга Стеллы, — уточняет она, раздражаясь.

— Черт возьми, ты это слышала? — спрашиваю я с насмешкой.

— Мы все видели это на ярмарке — к моему удивлению, учитывая, что несколько месяцев назад ты ясно дал понять, что не заинтересован в свиданиях, и точка.

— Я ни с кем не встречаюсь. — Я делаю паузу и поджимаю губы. — Не то чтобы это было чьим-то гребаным делом.

Ее щеки заливает красный румянец.

— Мудак, — бормочет она, разворачивается и топает к своей машине.

***

Прошло два дня после фиаско на ярмарке, и общение с Уиллоу было ограниченным и неясным. Телефонные звонки остаются без ответа. Текстовые сообщения состоят из одного слова. Я никогда не получал так много ответов «Ок» и «Круто».

Сегодня все изменится.

Это наш первый прием у врача. Я написал Уиллоу подробности после того, как назначил встречу, и ждал спора, который, как я знал, должен был произойти, но, к удивлению, она согласилась… с чертовым словом «Ок».

Я паркую свою машину и жду, пока она выйдет из своей квартиры, прежде чем выпрыгнуть и присоединиться к ней на тротуаре.

— Не-а, — говорит она. — Я сама за рулем.

— Никто не поедет, — отвечаю я. — Это пятиминутная прогулка. Я подумал, что мы насладимся прогулкой.

Она поджимает губы, и ее плечо ударяется о мое, когда она проносится мимо меня по тротуару.

— Я пройду.

Она отталкивает, когда я тянусь.

Я тянусь, когда она отталкивает.

Один из нас всегда сопротивляется, когда другой выходит вперед.

Я ускоряю шаг, чтобы не отстать от нее.

— Пойдем. Погода прекрасная. Давай спасем окружающую среду и будем экономить бензин, а не загрязнять воздух. Прогулка со мной спасет мир.

Мой аргумент о спасении человечества не останавливает ее, и я почти не замечаю, как она насмехается надо мной, неровная улыбка играет на ее губах. Я не сдерживаю свою ехидную ухмылку, когда она проходит мимо своей машины и продолжает идти. Я остаюсь на несколько шагов позади и позволяю ей верить, что она добьется своего, пока это не произойдет.

Я бросаюсь вперед, когда она спотыкается на ногах, падает вперед, ее колени почти ударяются о бетон, а ее губы близки к тому, чтобы поцеловать тротуар. Я протягиваю руку, чтобы обхватить ее за талию, и она вскрикивает, когда я поддерживаю ее. Вместо того чтобы ослабить хватку, когда она становится устойчивой, я крепко сжимаю ее, мои пальцы погружаются в хлопок ее футболки Girl Power, и смотрю на нее сверху вниз.

Я жду, что она вырвется из моей хватки и скажет, чтобы я больше никогда к ней не прикасался. Она ничего этого не делает. Она замирает, переводя дыхание, и качает головой.

— Серьезно? — пробормотала она. — Так чертовски банально. Я падаю, а ты ловишь меня.

Я не могу не усмехнуться над реальностью ее слов.

— Прямо как в кино.

Я отпускаю свою хватку на ее талии, но на всякий случай перекладываю руку на ее локоть.

— Ты нервничаешь, — говорю я.

Я провожу рукой вверх и вниз по ее руке, пытаясь успокоить ее нервы. Я не знаю, что взволновало ее больше — ее почти падение, наши прикосновения или эта встреча.

Она с гримасой вырывается из моих объятий и проводит рукой по своим длинным волосам.

— Ни хрена себе, Шерлок.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Не приходить.

— Все, что угодно, кроме этого?

Ее руки начинают дрожать, и я поворачиваюсь так, что стою перед ней. Она пытается обойти меня, но я делаю шаг в сторону. Она пробует с другой стороны. Я делаю то же самое.

— Дыши. Расслабься. — Я вдыхаю и выдыхаю несколько раз в надежде, что она последует моему примеру. Она следует. — Все будет хорошо, я обещаю. Если тебе будет некомфортно, мы уйдем.

Мы делаем это в течение добрых пяти минут, и она фыркает, успокаиваясь.

— Эти чертовы гормоны беременности станут концом моего рассудка.

Я улыбаюсь.

— Хотел бы я сказать, что они становятся лучше, но, судя по тому, что я видел, это не так. — Я ухожу с ее пути и кладу руку на дугу ее спины, когда она снова начинает идти.

— Тогда будь осторожен, чтобы не разозлить меня.

— Это было моей целью с самого первого дня.

Хотя у меня это плохо получается.

Она снова фыркает.

— Тебе нужно больше стараться.

Мысль подтвердилась.

Я поднимаю руку и обхватываю ее за плечи, притягивая к себе, надеясь, что она не отстранится. Это не сексуально. Это то, что вы делаете с другом, у которого плохой день.

— Ну же, я не могу допустить, чтобы ты явилась к врачу в слезах. Моя мама надерёт мне задницу, если узнает. Дай мне что-нибудь, что я могу сделать, чтобы успокоить тебя.

— Удар по тебе может сработать.

Я разрываю нашу связь, чтобы отойти назад и начать ходить взад вперед.

— Если быть твоей грушей для битья поможет, то пусть будет так. — Я раскидываю руки и жестом предлагаю ей замахнуться.

На этот раз я спотыкаюсь, когда она отталкивает меня назад.

— Боже, ты меня бесишь.

— Что? Почему? Я даю тебе то, что ты хочешь.

У меня никогда не было таких сложностей с женщиной. Конечно, мой опыт ограничивается одной женщиной, так что это само по себе мало о чем говорит. Я не помню, как научился причудам Люси, потому что я вырос с ней. Они были привиты мне еще до того, как я узнал, как пишется мое имя.

Она хмурится.

— Чего я хочу, так это чтобы ты перестал быть таким чертовски милым.

— Что? Почему? — повторяю я, сбитый с толку.

Если я задница, она злится. Если я милый, она злится.

— Потому что из-за твоего поведения тебя сейчас трудно ненавидеть.