– Так, мои дорогие, все обратили внимание на меня, – постучала учительница по столу шариковой ручкой. Весь класс обратил внимание в ту же секунду, гадая, что на этот раз выдаст их классный руководитель. И, убедившись, что на неё смотрит каждый ученик, продолжила:

– Здесь мне Дима о чае напомнил, который, как вы знаете, я очень люблю и, к моему сожалению, не успела им насладиться в полной мере утром. Но сказать сейчас хочу не об этом. Мои друзья, я поняла, что была к вам порой строга на протяжении этих лет. Также окончательно сделала вывод, кто из вас и насколько знает мой предмет. Поэтому, сложив свою строгость и ваши знания, решила следующее: кого устраивает оценка на балл выше, чем в предыдущей четверти, прошу сдать дневники старосте.

Ученики с последних парт взмыли ракетами, спеша отдать дневники русоволосой Ольге. Они не подумали, что если сдадут дневники первыми, оценку им поставят последним…

Прохладное утро мая постепенно сменилось тёплым днём, предвещавшим быть аномально жарким и безветренным для этих мест. На мосту, что разделял пруд на две части, стоял Димка. Его всегда тянуло к воде, особенно после того, как он устало заканчивал что‑то в своей жизни. Вот и в этот раз, сдав последний экзамен, пришёл к любимому месту и, смотря на синюю гладь воды с играющими бликами солнца, придумывал, чем бы заняться в летние каникулы. Но, к его радости, в голову ничего не шло, что для него было большой редкостью. Присев на перила моста и оглядевшись, он никого не увидел и стал доставать сигареты, решив со спокойной душой закурить, не боясь быть замеченным кем‑то из взрослых. Доставая из кармана пачку, услышал, как часы просигналили полдень, но, по его ощущениям, на часах должно быть не более одиннадцати. Посмотрев на циферблат и видя ровно двенадцать, задумался: «Странно, вроде, новые, а спешат. А в часах ли дело?» Оглядевшись вокруг ещё раз, увидел, как мир вокруг постепенно замедляется, и лучи солнца, отражённые в ряби воды, как на картине, застывают. Задумавшись и поняв, он улыбнулся и, не дождавшись, когда всё вокруг окончательно остановится, радостно крикнул:

– Привет! Какими дорогами в моих краях?!

Повернув голову направо, он увидел своего ангела во плоти, привычно курящего трубку, и наблюдал за тем, как его сияющие крылья растворялись перед застывшим горизонтом.

– Твоими, друг. Да, заглянул я поздравить с успешно сданным экзаменом и сказать, что заметил в тебе, как силы набираются.

– А ты почаще появляйся – и замечать не будешь, – ответил с шутливой укоризной Димка, испытывающий неуловимую радость, всегда появляющуюся вместе с ангелом.

– А я разве отхожу от тебя? – риторически спрашивал ангел‑хранитель. – Подумай, что было бы, если бы всё время за тобой ходил и говорил, что и как лучше делать? Сам знаешь, характер у тебя не подарок, и как, по‑твоему, мы бы уживались? – ответил ангел, не скрывая радости встречи.

– Ну, тут два варианта, – ответил ему Димка, – либо я исправился, либо ты испортился. А нет, подожди… – вспомнив отрывки сегодняшнего сна, продолжил: – Как ты говорил, у человека не два и не три выбора, так что откуда мне знать, к чему это привело бы.

– Всегда находишь, что ответить своему ангелу. Ну да ладно, не корить я тебя явился, а спросить, как ты? – ангел посмотрел на подопечного взглядом, который ясно давал понять, что он и так всё знает, но услышать хочет от Димки.

– Сам же видел, в школу ходил экзамен проставить, вроде в этот раз ничего особенного, – Димка решил умолчать до последнего о мгновении, использование которого ангел не одобрял.

– Что я там вижу и что тут происходит – разное видение жизни. И порой оттуда такого насмотришься, что нормальный человек после этого спокойно как спать перестанет, так и жить.

– Так что же тебе мешает сойти с Небесной канцелярии к нам, на землю, и видеть всё в привычном ракурсе?

– Мешает? Ха! Нам, ангелам, поверь, ничто ни в том, ни в этом мире не мешает. Но если ты говоришь о причине такого существования, то правильнее говорить не о том, что мешает, а что даёт смысл того бытия, в котором я нахожусь большую часть времени, и называется всё это – Любовь. Да и кому я тебя, кроме себя, доверю? – ответил ангел, продолжая смотреть на Димку тем же знающим, ожидающим ответа взглядом.

– Ладно, рассказывай, что я вновь такого натворил, что ты весь во плоти со мной разговор ведёшь, по глазам же вижу, что хочешь услышать что‑то.

– Ну как натворил… Скорее, сотворил, – и почему‑то после этого Димке вспомнились Ирина Николаевна и то, как он останавливал мгновение, чтобы изменить ей настроение.

– Да, она самая, – сказал ангел, продолжая смотреть на своего подопечного.

– Так нечестно, ты читаешь меня, как книгу, – возразил Димка, чувствуя, что его мысли как на ладони для ангела.

– Ничего подобного, – парировал ангел‑хранитель с улыбкой, смягчив свой проницательный взгляд. – Просто ты умный, а я вполне логичный, а другими словами, не первый век на всё смотрю, в том числе и на лица, которые и в молчании скажут многое. Да и ты знаешь, что на всё это я так же смотрел, как и на тебя сейчас, просто находился чуть дальше, чем ты мог бы почувствовать.

– Выходит, ничего плохого я не натворил? – с надеждой спросил подопечный у ангела.

– Вот поэтому ещё раз и говорю, что сотворил: взял и сдал экзамен, вдобавок помог своей классной руководительнице избежать в дальнейшем проблем с сердцем, уж больно она переживала по поводу своей мечты, которая и так бы осуществилась.

– Да брось, по поводу настроения и сердца я понял, но экзамен всем проставить она же сама изъявила желание? Так что я ни при чём.

– А ты, случаем, не предполагал, что желания – это прямое следствие настроения? Притом тобою же вовремя изменённого настроения.

– Нет, не думал об этом, да и не согласен с тобой, Ангел мой. Вот, к примеру, я хочу «Accord»3 вне зависимости от того, какое у меня настроение.

– За смекалку ставлю пятёрку, но когда ты научишься слушать до конца, не оспаривая и не перебивая?

– Как говорят, по вечерам, а что с этого я иметь буду?

– А я тебе окно помогу сегодня открыть, – ответил интригующе ангел.

Про какое окно говорил он, Димка не понимал. Но, зная ангела всю сознательную жизнь, мог уверенно сказать, что его ангел никогда и ни при каких обстоятельствах ему не врал. Как‑то Димка спросил у него: «Почему, Ангел мой, ты никогда не врёшь, даже в мелочах?» На что тот ответил: «Тот, кто любит, не врёт».

– Окно так окно, не «Accord», конечно, но и на этом спасибо, – торговаться с небесами, как подозревал Димка, дело бессмысленное. – Договорились. Всё, сегодня тебя слушаю внимательно, – и Димка, замолчав, начал внимательно смотреть на ангела в ожидании важных слов.

– Почему только сегодня? – удивился по‑детски ангел‑хранитель.

– Окно ты мне сегодня поможешь открыть, так? – риторически спрашивал подопечный. – Не перебиваю, значит, тебя только сегодня. Всё честно, мой Ангел, – Димка замолчал, показывая всем видом, что так же готов слушать и не перебивать. Ангел рассмеялся, понимая шутку.

– Ну что ж, за способность вывернуться из любой ситуации, даже в разговоре с представителем Небесной канцелярии, тебе тоже зачёт. Так вот, мой друг, как я говорил ранее, прибыл сказать тебе, что ты становишься сильнее, и даю тебе совет, чтобы ты пропорционально своей силе ещё старался быть мудрее, ибо сила без мудрости становится наказанием.

– Как понимаю, сегодня я сделал всё хорошо? Тебя, мой Ангел, правильно ли понял? – уточнил Димка.

– Хорошо, – ангел кивнул головой. – Сделал бы ты плохо, сдавать бы тогда тебе и всему классу экзамен другому преподавателю.

– Я так и подумал, что ничего плохого не делаю, ведь ты стоял рядом и наверняка плохое бы сделать мне не позволил.

– Ты что, запамятовал, что нам снилось сегодня?

– Свобода выбора? – весь дорожный сон вновь промчался перед глазами подопечного.