Думал Димка о своём ангеле в такие моменты и старался ободрить его:

– Вот и солнце, Ангел! Посмотри, как греет!

Открыв окно, он вылез в него наполовину, крича во всё горло: «Еехххо!», ловя взглядом лучи солнца с проносившимся ветром. Но маленькое безумство длилось не так долго, как хотелось, пару секунд, не более; ведь большая сильная рука потянула его обратно на сиденье.

– Не шали так, Димка, ведь не младенец! И вообще можешь случайно выпасть, а мне потом за тебя отвечай головой или крыльями, и поверь, я не знаю, что хуже.

– Нет, не выпал бы, даже если кто‑то сильно захотел, всё равно бы не выпал, – возразил Димка своему ангелу.

– Это почему бы не выпал? – с полной серьёзностью спросил ангел‑хранитель.

– Да потому что знаю, Ангел мой, ты меня поймаешь и не дашь упасть и разбиться, – и Димка с детской искренностью посмотрел на ангела. Ангел всё понял, и его серьёзное лицо сменила добродушная улыбка.

– Ну да… так оно и есть, – с гордостью ответил он, затянувшись посильнее табаком, и, выпуская большой клуб дыма, включил четвёртую передачу, прибавляя скорость фуры.

Ангелы – славный «народ». Но, на взгляд Димки, его хранителю немного не хватало оптимизма, тогда бы они с ним не спорили, а творили всё вместе. А как ангел порой смотрит на его поступки! По его лицу можно узнать всё, что он думает, чувствует. Именно за это Димка любил ангела – тот был искренен и всегда честен. Те ангелы, которых Димка встречал, были безмолвны и каменноподобны. Лица их не внушали ничего, даже страха. Димка не понимал, что они думают, что чувствуют, лишь видел лица с огоньками в глазах, а его же хранитель человечнее.

– Но всё равно помни, друг, – решил продолжить разговор ангел, – как бы я близко или далеко не находился, у тебя своя голова на плечах должна быть. И есть поступки, в которых я бессилен и безмолвен.

– Ведь вы, ангелы, способны на всё?!

– На всё, да не на всё. Пойми, – продолжил ангел, – вам, людям, даровано право неизвестности, а неизвестность –выбор, это право на свободу, поэтому мы лишь подсказываем, а не решаем за вас.

– А вам что, не дарована свобода?

– Дарована, но вместе с этим нам дан дар знать, что будет дальше во всех возможных случаях и ситуациях, и мы уже заранее выбираем самый оптимальный путь для нас самих.

– Эээ… понятно, а почему ты многое видишь, но порой мне не говоришь, как поступать? – с претензией спросил подопечный.

– А ты прислушиваешься ко мне? Думаешь обо мне, когда сломя голову мчишься к осуществлению своих замыслов?

– Нет, но это раньше было время, когда я мало уделял внимания тому, чтобы послушать тебя.

Димке стало неловко, ведь ангел и вправду всегда подсказывал, где нужно было притормозить, а он не слушал или, слыша, отмахивался от слов ангела, говоря ему: «Не бойся, мой Ангел, всё будет хорошо!» В итоге он оказывался с разбитыми коленями, а ангел поднимал его и отряхивал от пыли. И только после этого Димка осознавал, что нужно было притормозить, а не гнать на полную, ослеплённым своей целью.

– Да… кстати, пока не забыл, – уточнял ангел, – чтобы у тебя сложилось правильное мнение по этому вопросу. Я тоже не всегда знаю, что будет с тобой во всех подробностях. Ведь у тебя не два и не три выбора, как кажется, а куда более. Иногда встаю к тебе поближе и иду рядом, поддерживая, какой бы путь ты ни выбрал. Пойми… мы, ангелы, только про самих себя всё знаем, а ваши дороги и принятые решения хоть и видны нам, но они всегда остаются только вашими.

– Ангел, – вновь спросил его подопечный, – а кто знает всё‑всё? И про тебя, и про меня, прям всё‑всё на свете.

– Ну, как тебе объяснить это в рамках положенного… понимаешь… – ангел посмотрел Димке в глаза и, поняв, что тот слушает, продолжил: – Всё, что происходит, происходит потому, что оно произошло, а кто знает всё… – ангел с хитрецой приподнял свой взгляд вверх и, увидев понимание, не спеша отвернулся и с полной серьёзностью ответил: – Я лишь догадываюсь, а я не гадалка тебе, чтобы озвучивать свои догадки.

Димка понял, что ангел не имеет права ответить на все интересующие вопросы о его жизни, потому что он ангел, и он такой, какой он есть, но намекнуть всегда сможет, если его внимательно слушать.

Они продолжали ехать вместе. И ехали по этой дороге шестнадцать лет, именно столько лет Димке, столько лет ангел оберегал его, давая нужное смирение и надежду; в самое трудное время он оказывался рядом, и они вместе проходили те пути и испытания, которые могли ждать за любым поворотом дороги, название которой – жизнь. Дружили они с самого детства. Сколько Димка себя помнил, столько он и ангела знал; правда, в детстве ангел редко появлялся, лишь в минуты отчаяния и глубокого непонимания этого мира. И если бы не мудрость его ангела, то все непонимания Димки могли бы вылиться в большие неприятности для людей или в сильную непогоду. Порой он знал и чувствовал присутствие хранителя, особенно когда было опасно; иногда догадывался, что ангел где‑то рядом, не дальше его взора или слова. Димка вновь посмотрел на своего ангела‑хранителя и сейчас на его лице увидел что‑то новое. Ангел думал о чём‑то другом, не столь печальном и неясном, как показалось вначале. Украшенная серебром и узорами трубка по‑прежнему испускала тонкую ниточку дыма, подобную змейке, вылетавшую в слегка приоткрытое боковое окно.

Ангел продолжал смотреть вдаль, обгоняя машины, а Димка удивлялся его способности быть в себе и быть здесь. Он вглядывался вдаль, смотрел, где стоит свернуть, а где притормозить, даже если трасса была свободна и, как казалось, на десяток километров просматривалась. Но главное, что в ангеле было для него родным и удивительным, так это способность молчать и понимать молчание. Вот и сейчас наступило молчание, которое ангел решил разбавить музыкой из радио. Подопечный же погрузился в свои собственные мысли. Очень часто его в последнее время мучило ощущение чего‑то большого и неизвестного.

Солнце клонилось к закату, небо стало темнеть. Димка ощутил, что его сильно клонит в сон. Он перебрался на кровать, что находилась за водительским сиденьем, но кровать – слишком громкое название для автомобильного дивана в дальнобойном тягаче. Свернувшись в клубок, Димка подбил подушку и, стянув плед с верхней полки, сказал ангелу:

– Я спать, Ангел мой.

– Давай, давай, отоспись, – ответил ему ангел, продолжая вглядываться в дорогу.

– Добрых дорог тебе, – проговорил Димка перед тем, как решил провалиться в сон.

– И тебе, друг.

– В смысле? – возникшее любопытство отбило желание уснуть.

– В том смысле, что сон – тоже дорога, – ответил ангел и, зная интерес ко всему со стороны подопечного, строго продолжил: – Ладно, хватит на сегодня разговоров, спи, а то с твоим любопытством снова не выспишься, а мне тебя сонного ещё по дню вести.

Повернувшись к Димке, посмотрел на него ангельским взглядом, который рассеивал все вопросы и сомнения. И то ли от усталости, то ли от взгляда ангела подопечный не понял, когда окончательно провалился в сон. А ангел продолжил тянуть трубку, поставив звук радио на громкость, которая не потревожит, и начал негромко подпевать песне:

Мы верим,, что есть свобода,

Пока жива мечта.

Верим в свою свободу,

И будет так всегда…1

Холодный душ бодрил, горячий кофе согревал…

Прохладным весенним майским утром Димка сидел в халате на крыльце дома. Покуривал свой любимый «Парлик»2, смотря на птиц, сидящих в густых ветках тополя. В природе не было людской суеты, которая ему была так чужда. В такие моменты любые размышления давались очень легко, и он вспоминал сон, пытаясь выстроить его в логическую цепочку, зная, что в снах можно найти подсказки его ангела.