Я снова вытираю лицо рукой.

– Да.

– Да. – Она улыбается и говорит в том же сахарном, сочувственном тоне: – А теперь скажи, как считаешь: Халиль продавал наркотики?

Пауза.

Какого хрена?

Слез больше нет. Серьезно, глаза мгновенно высыхают. И прежде чем я успеваю что-то сказать, подключается мама:

– Какое отношение это имеет к делу?

– Это просто вопрос, – говорит Гомез. – Ты что-нибудь об этом знаешь, Старр?

Все ее сочувствие, все ее улыбки и понимание были лишь приманкой…

Они хотят узнать, что случилось на самом деле, или оправдать коллегу?

У меня есть ответ на ее вопрос. Я все поняла, когда увидела Халиля на вечеринке. Он никогда не носил новую обувь. И украшений (маленькие цепочки за девяносто девять центов из магазина косметики не в счет). К тому же мисс Розали уже все подтвердила. Но какое, нафиг, отношение это имеет к его смерти? Неужели это оправдывает убийство?

Гомез склоняет голову набок.

– Старр? Пожалуйста, ответь на вопрос.

Я не собираюсь помогать им оправдывать убийство моего друга.

Выпрямившись, я смотрю Гомез прямо в глаза.

– Я никогда не видела, чтобы он продавал или употреблял наркотики.

– Но как ты считаешь? – спрашивает она.

– Он никогда мне ничего об этом не говорил, – отвечаю я, ведь это правда. Сам Халиль мне не признавался.

– Но ты хоть что-нибудь об этом слышала?

– Что-то слышала.

Это тоже правда.

Она вздыхает.

– Ясно. Ты знаешь, состоял ли он в банде «Королей»?

– Нет.

– А в банде «Послушников из Сада»?

– Нет.

– Ты употребляла алкоголь на вечеринке?

Этот прием я знаю по «Закону и порядку». Она пытается меня дискредитировать.

– Нет. Я не пью.

– А Халиль?

– Так, секундочку, – перебивает мама. – Вы пытаетесь отдать под суд Старр с Халилем или копа, который его убил?

Уилкс отрывается от своих записей.

– Я не совсем вас понимаю, миссис Картер, – бормочет Гомез.

– Пока что вы не задали моей дочери ни одного вопроса о том копе, – говорит мама. – Вы все время спрашиваете ее про Халиля, словно это он виноват в своей смерти. Старр уже сказала: сам он в себя не стрелял.

– Мы просто хотим восстановить полную картину происшедшего, миссис Картер. Только и всего.

– Сто-пятнадцать убил Халиля, – говорю я. – А Халиль не сделал ничего плохого. Что еще вам нужно знать?

Пятнадцать минут спустя мы с мамой покидаем полицейский участок. И обе понимаем одно: нас ждет не расследование, а фикция.

Похороны Халиля пройдут в пятницу. Завтра. Ровно через неделю после его смерти.

В школе я стараюсь не думать о том, как он будет выглядеть в гробу, сколько придет людей, как он будет выглядеть в гробу, знают ли другие, что я была рядом, когда он погиб… Как он будет выглядеть в гробу.

У меня не получается об этом не думать.

В понедельник в вечерних новостях наконец раскрывают подробности убийства и назвают Халиля по имени, но при этом навешивают на него ярлык: Халиль Харрис, подозреваемый в торговле наркотиками. А еще никто не удосуживается упомянуть, что он был безоружен. Говорят лишь, что «неизвестного свидетеля» уже допросили и что полиция по-прежнему ведет расследование.

Я не до конца понимаю, что еще можно «расследовать» после моих показаний.

В спортзале все уже переоделись в форменные синие шорты и золотые футболки Уильямсона, но урок еще не начался. Чтобы убить время, кое-кто из девчонок вызывает парней посоревноваться в баскетболе. Они играют на ползала, и под ногами у них скрипят полы. Девчонки постоянно взвизгивают «Ну хва-а-атит!», когда парни их перекрывают. Это флирт по-уильямсонски.

Хейли, Майя и я сидим на трибуне в другом конце зала. Внизу перед нами парни, так сказать, танцуют – оттачивают движения к выпускному. «Так сказать» – потому что подобную фигню и танцем-то не назовешь. У Райана, бойфренда Майи, еще кое-как получается, при том что он просто стоит и делает даб[50], свое фирменное движение. Он крупный и широкоплечий лайнбекер[51], так что выглядит малость смехотворно, но в том и преимущество быть единственным чернокожим парнем в классе: можешь дурачиться сколько влезет и все равно оставаться крутым.

Крис сидит в нижнем ряду. Он включил на телефоне один из своих миксов для танцующих парней и поглядывает на меня через плечо. Однако по бокам у меня два телохранителя, которые и близко его не подпустят: с одной стороны Майя, весело подначивающая Райана, а с другой – Хейли, которая ржет над Люком и снимает его на телефон. И они обе до сих пор злы на Криса.

А я, если честно, нет. Он совершил ошибку, и я его прощаю – причем во многом благодаря его готовности опозориться перед всей школой и «Принцу из Беверли-Хиллз».

Правда, в тот миг, когда он схватил меня за руки, я словно вернулась в ту самую ночь и внезапно по-настоящему, по-настоящему осознала, что Крис белый. Как Сто-пятнадцать. Да, я понимаю, что сижу рядом со своей белой лучшей подругой, но иметь белого парня – это почти то же, что показать Халилю, папе, Сэвену и всем остальным чернокожим парням в моей жизни средний палец. Крис нас не останавливал, не стрелял в Халиля, но что, если, встречаясь с ним, я предаю саму себя?.. На этот вопрос мне только предстоит найти ответ.

– Боже мой, какая же тошниловка, – морщится Хейли. Она перестала снимать и отвлеклась на игру. – Они даже не пытаются.

Совсем не пытаются. Мяч пролетает мимо кольца – целилась в него Бриджит Холлоуэй. Либо у нее проблемы с координацией, либо она промазала специально, потому что теперь Джексон Рейнольдс показывает ей, как нужно бросать мяч. И буквально трется об нее. Да еще и без футболки.

– Не знаю, что хуже, – фыркает Хейли. – То, что парни поддаются им, потому что они девчонки, или то, что девчонки позволяют себе поддаваться.

– Даешь равноправие в баскетболе! Да, Хейлс? – подмигивает ей Майя.

– Да! Погоди-ка… – Хейли с подозрением на нее косится. – Ты надо мной смеешься или говоришь серьезно, Коротышка?

– И то и другое, – улыбаюсь я, опершись на локти, и из-под футболки у меня выглядывает живот – мой «обеденный малыш». Мы только поели, и на обед была жареная курица – одно из тех блюд, которые в Уильямсоне готовят как надо. – Они ведь просто так играют, Хейлс, – говорю я ей.

– Ага. – Майя гладит меня по животу. – Когда рожать будешь?

– В один день с тобой.

– О-о-о-о-о-о! Будем воспитывать наших обеденных отпрысков как родных братьев.

– Скажи! Своего я назову Фернандо, – говорю я.

– Почему Фернандо? – спрашивает Майя.

– Хрен знает. Звучит как имя для обеденного малыша. Особенно если как следует прорычать букву «р».

– А я рычать не умею.

Она пытается, но изо рта у нее вырывается какой-то странный звук, и во все стороны летит слюна. Я ржу.

Хейли показывает пальцем на площадку.

– Нет, вы только посмотрите! Вот из-за таких, как они, и появилась фраза «играет как девчонка», с помощью которой мужчины принижают женщин! При том что мы играем не хуже них!

Боже мой. Ее действительно это расстраивает.

– Долго не жди! – кричит она кому-то из девчонок.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.