— Умбра…  — Подал голос белобрысый.

— Хорошо, ты был прав, это ловушка. Уйди, не мешай мне думать.

Так, своим резервом мне потолок долго не продержать, а блокировать механизм, не зная его местоположение и устройство, даже Хозяин не смог бы. Комната слишком маленькая, если пробить стену, нас, скорее всего, завалит обломками… бесы, что же делать… что делать?

— А нас в храме всегда учили философски относиться к уходу из жизни. Один мой знакомый с детства мечтал прославиться и войти в ряды святых великомучеников. В конце обучения он с благословления наставников сложил меч, покинул храм и отправился нести учение об истинной, то есть нашей вере в дикие аморейские племена. Там детская мечта и исполнилась. Его забросали камнями возмущенные проповедью кочевники.

Я повернулась к охотнику. Шипы поблескивали уже в какой-то половине локтя от хвоста на его макушке.

— Нет, я не рехнулся. — Опроверг ход моих мыслей дингир-ур, предусмотрительно пригибая шею. — И мы не пропадем.

— Ты знаешь, как отсюда выбраться?

— Нет. Но если отсюда есть выход, то он его найдет.

— Кто? — Не поняла я, следуя взглядом за кивком охотника, но ничего обнадеживающего не узрела. Увитая трубами и увешанная непонятными устройствами стена. Копошащийся рядом Тимхо. Мальчишка? Да здесь даже легендарному совету семи мудрецов не разобраться. Я саркастически ухмыльнулась, хотя, честно говоря, хотелось заплакать. В тот же миг шипы с громким щелчком втянулись. Затем раздался бряцанье наматывающихся на барабан цепей, и потолок проворно пополз вверх. Асеер спокойно кивнул сияющему от счастья ученику, принимая спасение, как само собой разумеющееся. Тиму здорово повезло с учителем. Более чем повезло.

— Кажется, я разобрался с запирающим устройством. — Митич с важным видом снял со стены факел и подошел к высокому квадратному выступу в стене, на проверку оказавшимся чем-то похожим на деревенскую печку, и разжег огнь. — Смотрите, здесь внутри есть металлический шар. Огонь нагревает воздух, который, расширяясь, проталкивает воду через сифон вот в эту огромную бадью. Когда сосуд станет тяжелее весы и шкивы должны повернуть запорную плиту на осях… … если огонь угаснет, дверь закроется… если хотя бы один из этапов будет нарушен, запустится очередная ловушка… уф, надеюсь, я не ошибся.

В этот раз даже я уже не сомневалась. Он не ошибся. Часть стены отъехала сторону, открывая узкий темный лаз. Темный лаз соединялся с длинным темным коридором, в кишке которого мы уныло скитались несколько гешей, словно постный обед в желудке послушника, пока Пока не наткнулись на лестницу. Все взбодрились, но ненадолго. На пять-шесть десятков узких пыльных пролетов, каждый из которых настырный отпрыск Митичей оглашал торжественным «где-то здесь колдун и притаился». Потом бодрость кончилась, а высокие кривые ступеньки даже не планировали. На пятнадцатом десятке мальчишка замолчал, на двадцатом мы все переругались, на тридцатом окончательно пали духом. Тела тоже уже были на грани, но на очередном пролете проведение сжалилось и ниспослало нам высоченную в четыре моих роста дверь. За дверью таился очередной зловещий коридор, извилистый хвост которого уходил неведомо куда. Я перевела взгляд на убегающую вверх вереницу бесконечных ступеней, явно нацеленных за пределы солнечной системы, и внутренне содрогнулась. Эх, знать бы, какое из этих зол меньше, вернее короче.

— Смотрите! — Зловещим шепотом возвестил Тим. — Там кто-то есть!

— И пить. — Добавила я, приглядевшись внимательнее. В шагах тридцати вокруг масляной лампы сидела компания мышеголовых существ неопрятной наружности, активно пуская по кругу укутанную в мех флягу. Рядом стояла груженная углем тележка. Говорят, крысаки начали втихую просачиваться через границу из южных степей много столетий назад. Они были непритязательны в быту, довольствуясь любым теплым углом, брались за любую работу, ели все, что не прибито гвоздями, короче завоевали неприступную Империю без единого взмаха меча, уступая теперь по численности только людям и тараканам.

— Послушать бы, что они там замышляют. — Хищно сузил глаза Митич. — И, главное, не пройти, уселись прямо на дороге!

— Что будем делать? — Асеер стоял позади. Так близко, что мне показалось, что его голос прозвучал у меня в голове.

— Давай я выйду в новой ипостаси, поздороваюсь, они и разбегутся.

— А если не разбегутся? — Серьезно спросил охотник. — Уверена, что крысаков можно напугать горбатой белкой?

— Тогда иди и сам их пугай.

— Боюсь, у меня еще меньше шансов. Другие мысли есть?

— Есть одна, но, боюсь, она тебе понравится еще меньше.

Кирпичная кладка закончилась. Лапы мягко легли на потолочную плиту, перевернув мир вверх тормашками. Я остановилась, вытянула шею, заглядывая себе за спину, чтобы убедиться, что примотанные к ней черными щупальцами люди на мете.

— Ну, как, держитесь?

— Ага! — Перевернутая физиономия Тимхо с покачивающейся надо лбом косичкой расцвела восхищенной улыбкой. — Эта твоя новая ипостась — что надо! Не пойму, почему учитель против…

— Потому что это даже не ипостась, а просто кое-как слепленная тьма, которую она и контролировать толком не может. Так что…

— Не нравится, можешь сойти! — Оборвала я, резко останавливаясь. Как оказалось, прямо над головами оживленно галдящих крысаков.

— А еще сказывають, водиться прямо издесь в энтом самом ярусе… бе-елый кедошим. — Самый старый, плешивый и уважаемый крысак в клане обвел взглядом притихшую молодежь и зловеще поднял трясущийся палец, указуя в кромешную темень, окутывавшую высокие каменные своды.

— Врешь, дядько. — Отмахнулся его сосед справа. — Кедошимы все, как уголь черны.

— Вот ты и слушай. Приключилось энто в сей же самый день, што и нынче, ровно сто пять годков назад, при последнем ампираторе. Тогда на пир съехалось народу со всего Белогорья и запредельных земель — не сосчитать. Вино лилося рекой. Много отважных мужей тады в салатах головы сложили. Но был средь гостей один кедошим, колдовством могуч и в хмельных баталиях грозен, дольше всех за здоровье ампиратора за столом ратовал, а потом даже сам, своими стараниями поднялся и из парадной залы вышел. С тех пор его никто живым и не видел. Только через седьмицу, когда протрезвели, нашли его тело вот в энтом самом тоннеле, инеем покрытое. Видать блуждал, да так выбраться и не сумел, околел от холода. Сказывають, шастает теперь его дух по подземельям, от вечного похмелья и жажды маючись. От энтого не шибко добрый, зато к гостям приветливый. Как приветит кого, так сразу в шею впивается, и пока всю кровушку не высосет, не отпустит. Наших только в прошлом году пятеро пропало.

— Тоже с императорского пиру? — Неуверенно хохотнул кто-то. Его никто не поддержал, потому что рабочие пропадали в самом деле.

— Кто же нас тудыть пустить…  — С притворной грустью вздохнул старик, по правде жутко довольный собой и своей коронной байкой, которая безотказно действовала на всех новичков. — Было бы об чем правнукам рассказать. Теперь честному крысаку и выше сотого яруса не подняться… век ходить по замковым подвалам… как белому кедошиму.

— Ну не знаю. Моя жинка сегодня на самом верху при столах помогает. — Невзначай заметил юноша с зеленым платком на голове, топорщившимся на затылке второй парой ушей. — Может, даже саму императрицу увидит!

— Да ты что! — Грянули крысаки, от удивления не сразу заметив, что к их хору прибавились три новых исполнителя.

Череда догадок вражеской конницей ворвалась в неспешное копошение моих мыслей, посеяв панику и ужас. Императрица! Мы в императорском замке! Оставленная без контроля ипостась тут же попыталась раствориться в темноте подземелья. Я запоздало осознала, что натворила, судорожно дернулась, чуть не потеряв опору, но все-таки в последний момент успела схватить Тима за ногу. Асееру повезло меньше. Последним, что удалось рассмотреть из-за спины мальчишки, были стремительно удаляющиеся подошвы охотничьих сапог. Внизу истошно закричали. Поднялась такая суматоха, будто в самый разгар совместного кутежа в честь ввода в эксплуатацию секретного тоннеля между женским и мужским монастырем на стол с выпивкой неожиданно спланировал святой. Какое-то время внизу проникновенно вопияли и энергично топотали. Потом воцарилась тишина. Ненадолго.