Подоспевшие бойцы атаковали беглецов сразу с нескольких сторон. Лысая девушка и колдун на редкость слажено отбили нападение, умудрившись не подпустить ни одного серафима к горстке съежившихся между ними людей. Сразу видно, профессионалы высокого уровня. Анут уважительно хмыкнул. И, судя по всему, давно работают в паре, вон как двигаются, как будто заранее угадывают намерения друг друга. Но это им все равно не поможет. Презрев ранение, командующий бесстрашно ринулся в бой. А чего боятся? Скоро здесь будет все Крыло, а это девяносто отборных воинов.

Но пока они не подоспели, еще оставался шанс увековечиться свое имя блистательной славой отважного победителя и главного защитника будущей императрицы.

Черный пепел смешался с ледяной крошкой, прочерчивая в воздухе узкую извилистую дорожку. Ветер усиливался. Снежинки медленно поднимались с насиженных мест, сначала неуверенными стайками, потом, осмелев, целыми роями растревоженных белых пчел…

Низкий зловещий гул прокатился эхом в каменных лабиринтах гор и отозвался давящей болью в живых сердцах.

Люди — нелюди прекратили сражение, встревоженные и испуганные. Не гулом, а наступившей потом тишиной, заставившей пространство и время застыть в зловещем предчувствии.

Анут прикусил губу и прищурился, вглядываясь в снежную пелену, за пару мгновений, затянувшую все небо. Конечно, не было ничего удивительного в том, что внезапно пошел снег. В горах погода меняется постоянно. Просто впервые снег шел снизу вверх… .

Роскошные перины вековых гор словно располосовали ножом. Белый пух тучами взмывал в вечернее небо, сливаясь в серую беспроглядную хмарь. При богатом воображении, а командующий Крыла, никогда в этом смысле не бедствовал, можно было различить, что хмарь приобретает форму огромного существа с длинными извивающимися лапами и звериной мордой, увенчанной небольшими острыми ушками…

В следующий момент чудовище рванулась к нему на встречу, поглощая и перемалывая все на своем пути. Горы сотрясла новая волна воя, и Анут понял, что у хмари имеется еще и пасть от уха до уха, бесформенная, иссине-бездонная как провал в небытие. И еще у нее совершенно отсутствует музыкальный слух.

Командующий Крыла едва успел закрыть лицо локтем, защищаясь от жалящей ледяной крошки, которая летела с такой скоростью, что могла запросто выколоть глаза. Больше он ничего не успел, сметенный неистово ревущим вихрем.

— Что это?! — Тимхо, как и предполагалось, не дал мне спокойно полюбоваться на то, как поверженные враги бесследно исчезают в клубящейся снежной пелене. Обязательно, что ли так в ухо орать?

— Обыкновенный стихийный демон. Это я его вызвала.

— Обыкновенный…  — мальчишка осоловело оглядел беснующееся чудовище и покрепче прижал к себе сестренку. — А он на нас не кинется?

— Спокойно, гильдия веников не вяжет. Хотя стихия, она конечно, вещь нестабильная и трудно предсказуемая. — Я потерла занемевшие руки, одобрительно наблюдая, как последняя уцелевшая партия крылатых воинов поспешно драпает в сторону крепости. — Но у меня все под контролем. Этот красавец настроен только на уничтожение лилу…

Демон как раз навис над нами, позволяя в полной мере оценить все его выдающиеся достоинства. Рост под двести кушей. Постоянно извивающиеся длиннопалые лапищи. Черные разногабаритные глазницы. Перекошенная (надеюсь, от радости при встрече со своей создательницей) пасть.

— Умбра, повтори, что ты сказала.

От подозрительно ласкового голоса Асеера по спине пробежали колючие искорки подозрения. Такое впечатление, что я пропустила нечто очень важное. Упади небо!

И тут небо взяло и упало.

Демон сорвался с места, взлетая верх и одновременно изгибаясь дугой, словно кто-то отпустил сжатую пружину. Огромный ревущий поток шквального ветра, снега и льда обрушился вниз с той неотвратимой стремительностью, с которой строитель опускает последний кирпич в вершину погребальной пирамиды.

Горы невозмутимо пережевали утробный рев беснующейся стихии и сплюнули его чахлым, затухающим эхом. Очень скоро установилась абсолютная равнодушная тишина. Проклятые Земли всегда ценили свой покой прежде всего. Только небо накинуло черную вуаль, и немного подумав, уронило скупую звезду, оплакивая глупых самонадеянных людей, осмелившихся управлять самой стихией.

Постоянное, неукротимое движение. Это было похоже на огромный снежный жернов. Снег был везде. Залазил под одежду, набивался в рот, застревая в горле, проникал даже под плотно закрытые веки, чего никак нельзя было представить…

Одно время по заданию наставника Асееру пришлось надругаться над доброй сотней могил и облазать твареву кучу склепов в поисках не в меру расплодившихся упырей. Тогда охотник научился мастерскому обращению с лопатой и философскому взгляду на смерть. Насмотрелся всякого. Особенно запомнилась усыпальница времен первой династии Ура, где покоились царь Мескаламдуг и его наложница Пуаби. По слухам, самодержец любил жить с размахом, был страшно жадным и все свое всегда носил с собой (постоянно таскаясь с огромным караваном слуг и придворных лизоблюдов). Впоследствии Мескаламдуг тоже не изменил своим привычкам.

Девушка лежала на деревянном ложе, в плаще из синих лазуритовых бус, в пышном головном уборе из золотых листьев, венков и заколок в виде диковинных цветов. Вокруг склепа располагалось довольно обширное помещение, в котором с серебряными лентами в волосах и в цветных плащах сидели трупы десятков женщин из царской свиты, музыканты, танцовщицы и прочая прислуга, якобы добровольно отправившаяся следом за любимым правителем, а на деле обманом опоенная сильным снотворным и потом банально удушенная за компанию с юной госпожой. Здесь же валялись арфы тонкой работы, к резонаторам которых были приделаны золотые или серебряные головы быков с лазуритовой бородой, золотые же туалетные приборы, доски для игры в кости и разная драгоценная утварь. В засыпанном землей пологом спуске-коридоре, ведшем с поверхности земли в склеп, нашлись повозки, скелеты волов и их погонщиков, вход «охраняли» воины в парадной одежде, шлемах-шишаках и даже при копьях.

На самом деле, просто безутешно довольный наследник, основательно подсуетился, чтобы задобрить венценосного покойного (по слухам упокоившегося не совсем по доброй воле), заодно проведя серьезную кадровую перестановку и устранив ненужных свидетелей. Но все равно размах захоронения впечатлял. Вот бы мне так помереть, — еще подумал тогда юный неопытный дингир-ур. И вот, что получилось…

…  движение прекратилось, но лучше от этого не стало. Снежные жернова превратились в железные тиски. Асеер попыталась пошевелиться или хотя бы вздохнуть. Ни того, ни другого не вышло.

Лучше бы он разбился о скалы. А сейгеш придется помирать в богами забытом сугробе, в чужом теле, в окружении шайки наивных простаков и в компании с ненавистной тварью. Глаза давно видели лишь одну беспросветную мглу. Но теперь начало темнеть и перед внутренним взором. Наконец то. А то боль стала уже совсем невыносимой. Надо будет непременно попросить Гештинанну[35] написать его имя в отдельной табличке, только бы не угодить с игигом в одну преисподнюю. Не хватало еще, чтобы эта зловредная гадина и всю загробную жизнь испортила.

Решение мужественно расстаться с жизнью было все еще твердым и непоколебимым, но трудолюбивые легкие уже жадно вкачивали в организм неизвестно откуда взявшийся кислород, не обращая внимания на суицидные причуды хозяина. Немного погодя Асеер осознал, что он свободен и железные тиски больше не сковывают движений. Глаза начали постепенно дробить слепую монотонную темноту на сотни тысяч мелких, отчетливых деталей.

Первое, что охотник увидел, было заботливо склоненное над ним лицо, почти до бровей заросшее то ли белой густой бородой то ли россыпью сосулек. Бородач приветственно закивал головой, помогая принять сидячее положение. Тут выяснилось, что ростом он достает сидящему охотнику как раз до переносицы. Хотя благодарность была и последним чувством, которое дингир-ур испытывал к своему непрошенному спасителю, Асеер все таки заставил себя вяло улыбнуться и пробурчать надлежащие случаю слова.