Подумав, Варвара добавила:
- Только, вы уж меня извините, я что-то не пойму, чем вы, господин подполковник занимаетесь?
- Никогда с Особой экспедицией не сталкивались? - усмехнулся Столбин. - Да вы не переживайте, меньше знаете, лучше спите. Впрочем, разрешение на работу в Грачевке, можете считать, вы уже получили. А вот Алексей Иванович, должно быть, о нас хорошо знает, поэтому спит плохо. Даже круги под глазами заработал. Так что же вас и в самом деле побудило нас вызвать, а, Алексей Иванович?
- Вы не поверите, Ерофей Алексеевич, интуиция. А я ей с Халифата привык доверять. И, да, инструкции Третьего отделения я хорошо знаю - хоть в них и прямо о таком, как здесь, не говорится. Однако обо всем необычном докладывать обязывают.
- То есть, по-вашему, ситуация здесь необычная?
- Издеваетесь? Да тут же настоящий мор идет! Да еще, эти...
- Карлики?
Матвеев кивнул.
- Я в Иваново вырос, там ткацкие карлы с нами на одних улицах жили. И если грипповать люди, начинали, карлы от них моментом подхватывали. Даже корью мы с ихними детьми вместе болели. А тут - все село слегло, а у этих только сопли да кашель.
- Что-то я не пойму, в чем тут закавыка? - удивился Максим.
- Закавыка, господин поручик, как я понимаю в том, помимо того, что никто в мире, насколько я знаю, с таким заболеванием не сталкивался, - заговорила вновь Варвара. - Карлики, люди и водяные от одних предков произошли. И болезни у нас с ними, как правило, общие.
- А вилары? - спросил Максим.
- Что - вилары? - удивилась Варвара.
- Я до того, как в Особую экспедицию пришел, в Пятой работал по виларской линии. До сих пор не пойму - люди они или нет?
- А бес их разберет, - хмыкнула девушка. - Если бы у нас такой микроскоп был, чтобы гены разглядывать, может что определенное и можно было сказать. А так, еще раз повторюсь - бес их разберет, кто они. Вилары и есть.
- Ну, а болезни у них с нами тоже одинаковые?
- И снова - бес их разберет. Я еще в людской больнице ни одного тощака не видела. Они сами лечатся по своему, - Варвара затянулась. - А если вас, господин поручик, интересует, как вилар отреагирует на местную заразу, так притащите одного сюда и суньте в село.
- За что вы их так ненавидите? - поинтересовался Столбин.
- А за что их любить? - пожала плечами девушка. - Только я тоже в толк не возьму, чем же вас-то эта болезнь заинтересовала.
- А меня, Варвара Ивановна, не болезнь интересует. А тот, кто ее сюда притащил. Вот вы, дама неглупая, скажите мне, как в этом медвежьем углу вдруг такая зараза возникнуть могла, да еще и столь избирательная?
Девушка задумалась, нервно сминая фильтр папиросы.
- То есть, вы хотите сказать, что ее в деревню кто-то со стороны занес? Нет, исключено, учитывая малый инкубационный период, о ней до Грачевки стало б известно. Да и зима здесь такая, что порой до Козьмы-огородника безвылазно сидят. Сюда сейчас только на дирижаблях добираются... но ведь откуда-то же болезнь взялась! Не с неба же ее носитель свалился...
- С неба, я думаю, милейшая Варвара Ивановна, он не свалился. А вот явился на нашу голову из таких мест, которые вам и не снились. И уж, будьте, покойны, лучше б никогда и не снились. Идите спать, утро вечера мудренее.
Варвара бросила на Столбина странный взгляд.
- Что ж, господа офицеры, спокойной вам ночи.
Она затушила папиросу об пепельницу и вышла прочь.
Проводив девушку взглядом до выхода, Матвеев хмыкнул:
- Сумасшедшая баба. И крепко, видать, жизнью обиженная.
- Хотя бы не робкого десятка, - пожал плечами Столбин.
- Значит все-таки оттуда гость, да? - спросил Матвеев. - И все это их, безбожников, рук дело?
- Очень может быть, Алексей Иванович, очень может быть, - Столбин разжег трубку и затянулся. - Идите-ка вы тоже спать ложитесь. А то на вас лица нет.
Утром с неба посыпался редкий мокрый снег.
Выбравшись из палатки, Максим сгреб с полога тающий в руках влажный белый комок, растер им лицо, и повторял процедуру пока щеки не потеряли чувствительность. Только после этого сон прошел окончательно.
Теперь хотелось есть.
Сунув руки в карман куртки, Максим огляделся.
Солдатские палатки стояли ровно, словно шоколадные конфеты в коробке. Над трубами обогревающих их походных печей танцевал горячий воздух. Самих обитателей платок видно не было, только несколько человек в комбинезонах колдовали над разложенными по снегу траками бронехода. Оттуда доносились приглушенные поминания всяческой матери, гул паяльной лампы да редкие удары по металлу.
Чуть поодаль в землю вросла лебедка с тяжелым чугунным основанием. От нее в небо убегал трос, на конце которого лениво покачивался чуть полощущийся по ветру аэростат. В корзине Максим разглядел двоих наблюдателей. То один, то другой прикладывали к глазам бинокли. Несложно было догадаться, что объектом их внимания служила невидимая из-за ветрозащитной полосы Грачевка.
Больше в небе ничего не было - "Граф Андропов" еще ночью вернулся обратно в Петербург.
