- Вы, Варвара Ивановна, этим нас сильно обнадежили, - усмехнулся Столбин. - Учитывая последствия сегодняшнего рейда молодчиков Матвеева, Горелов единственный вменяемый источник информации о ситуации в Грачевке. Будет весьма печально, если мы его лишимся.
- Сильно солдаты шороху навели, да? - Максим потер пальцами ноющие виски.
- Алексей Иванович у нас отреагировал на ситуацию по военному, - Столбин взял со стола карандаш и принялся задумчиво его вертеть. - Вот только здесь не оккупированная территория, а обычная деревня, набитая до смерти запуганными крестьянами. Впрочем, осуждать я бы его тоже не стал. Но вот нам с тобой работу он осложнил преизрядно. Надо завтра попытаться что-нибудь еще вытянуть из Горелова, если он в состоянии будет говорить. Ну а у тебя-то что?
- Как только из уездной полиции по пневмопочте прислали дактилоскопический набор, снял отпечатки с сигила, - ответил Максим.
Наличие в Грачевке пневмопровода оказалось фантастическим везением. Военные отсекли линию от почтовой станции в селе, но переоборудовали для отправки и приема контейнеров из Пудожа первую же станция подкачки.
- На наше счастье фотокамера у Варвары Ивановны оказалась герметичной, - продолжил Максим - Так что место преступления, отпечатки и сам косторез я смог отснять, и вынести камеру за карантин через обеззараживатель. Два часа назад фотографии мы с Варварой Ивановной отпечатали и отправили в уездную полицейскую часть. Оттуда снимки пошлют в Петербург для проверки по картотекам. К утру, я думаю, первые ответы подойдут. Я вот что, Ерофей Алексеевич думаю, сигил - вещь редкая, не у каждого вилара найдется...
- А почему у вилара? - перебила Максима Варвара. - Мало ли кто мог такой нож прикупить?
Максим сделал вид, что не заметил, как его прервали, и пустился в объяснения.
- Видите ли, Варвара Ивановна, в наше время виларские оружейники сигилы не делают. Ни для себя, ни, тем более, на продажу. Настоящий сигил - вещь весьма древняя. Изображения вооруженных ими виларов нашли в руинах греческого Миноса, а тем без малого пять тысяч лет. Это сейчас восходящая звезда, саннэ Мере из Дома Лаго-Маджоре услаждает своей партией Аиды слух искушенного столичного театрала... Поговаривают, даже Великий князь Владимир Михайлович зачастил по этому поводу с цветами в Александринский театр, - Максим хмыкнул. - А во времена виларского Исхода, согласно кое-каким сведениям, предки саннэ Мере мало походили на мирных переселенцев, о которых остроухие мамочки рассказывают своим очаровательным крошкам перед сном.
- Ну, значит, не купили, а сперли, - хмыкнула Варвара. - Что-то я не слышала про тощака, который бы в драку с ножом полез.
- То, что вилары не склонны к насилию, еще не значит, что они не могут постоять за себя. Другое дело, что тощаков в криминале единицы, да и то их сфера - это финансовые аферы да подделка произведений искусства. Так что тут слишком много неясного...
- А ты, Максим, сам ножик-то где оставил? - спросил Столбин.
- Сигил, Ерофей Алексеевич, полковник Матвеев с моей подачи припрятал в сейфе с морфием у Горелова. И приставил к сейфу пару человек... Так, на всякий случай, а то знаю я эту виларскую публику. Врут так знатно, что сами своим словам верят. А значит, если наш тощак и вправду убежден, что он один из наследников вождей Исхода, то за косторезом он вернется. К гадалке не ходи! Матвееву же как раз днем из соседних уездов еще пожарных костюмов подвезли, так что теперь на ночной дозор тоже хватит.
Столбин кивнул.
- Надо бы в Петербург депешу отправить, пусть сюда в помощь пришлют пару рот жандармов из петербургского полка. Какие соображения по поводу поисков ходока есть?
- Завтра утром думаю наведаться в общаги к карлам. Пусть деревенские говорить с нами и не станут, а вот у карликов можно попробовать языки поразвязывать.
- Я с вами пойду, - вмешалась Варвара. - Проверю их состояние.
- Идите, - согласился Столбин. - И, кстати, вы-то сами что-нибудь выяснили про болезнь?
- Ничего хорошего, - Варвара вытащила из кармана комбинезона пачку папирос. - При вскрытии картина жутковатая - в легких полно крови, бронхи тоже в крови и гное, по всему организму множество внутренних кровотечений... И при этом по записям Горелова у больных быстро развивались цианоз и аритмия, наблюдалась одышка. Он же говорит о невралгии, головных болях и изменении сознания. Ну, про пневмонию я вообще молчу. Такое ощущение, что у каждого заболевшего организм просто идет вразнос, и первичными пневмониями это не объясняется. Причиной смерти, в большинстве случаев, вообще стало именно поражение сердечно-сосудистой системы... Понять, что это пока ни я, ни Шенберг не можем.
- Он снизошел до ознакомления с результатами вашего труда? - удивился Максим, которого демонстративное презрение профессора, пока он находился в их палатке, задело за живое.
- Да он их из меня просто выпытал! - Варвара пустила струю табачного дыма. - Сидели бы мы оба на афедроне ровно и не дрыгались, согласно протоколу - для него все было бы путем. А раз уж вы нам разрешили в карантине работать, значит перед кафедрой и Противочумной комиссией отчитываться чем-то надо. Вот он и отчитается... Моими отчетами.
После этих слов воспоследовавшая мощная затяжка, превратившая в пепел треть папиросы.
- Да ладно, ерунда, - махнула рукой девушка. - Мне не привыкать, зато хоть пилить не будет, старый козел... Наградил же Боженька начальничком. Меня больше волнует, откуда болезнь здесь появилась. Нет же никаких предпосылок!
Варвара стряхнула пепел с папиросы на пол.
- Когда я еще училась в архангельской академии, преподаватель показывал нам английский журнал. А в журнале том был снимок надгробия некой Мэри Рэмси на кладбище при церкви Святого Олафа. И статейка о легенде, по которой именно Рэмси принесла в Лондон Великую чуму 1665 года... - Варвара вынула папиросу изо рта и уставилась на нее. - Кого же вы ищете в Грачевке, господа офицеры, а? Я боюсь показаться экзальтированной дурой, но на кафедре мы не единожды обсуждали, можно ли подобные вещи использовать в качестве оружия... Хотя, конечно, разве разумный человек пойдет на такой рискованный шаг?
