И теперь его можно убить.

И тогда Вики закричала — так, как когда-то кричала в её сне. Она закричала, разрывая цепи, чувствуя струящую силу на кончиках пальцев.

Это не было инородным.

Это было самым прекрасным, что случалось с ней в её жизни. Она словно обрела то, чего ей никогда не хватало, и стала наконец полноценной.

Она толкнула дверь, не прилагая совершенно никаких усилий, и та поддалась, чуть не снесясь с петель.

Она видела это в своём сне — как она берёт факел, который не обжигает ей пальцы. Как она идёт по коридору. Уверенная. Чувствуя, как в венах струится чужая сила, не принадлежащая ей.

Но она не помнит, как она думала в этот момент о Сатане.

Вот он. Великолепный шанс.

Решимость смешалась с искристой силой в её венах, и благодаря воспоминаниям Мальбонте её ноги сами вели её вниз по спирали. К залу Мальбонте.

Она помнила эти коридоры. Помнила золотые знаки на стенах, полах, на потолке. Помнила стражников в золотых снах, скрестивших перед ней копья. Помнила, как она усмехнулась им. Но теперь она поняла, почему усмехалась.

Ей никогда не было так легко.

Как и в своём сне она бросила факел и молниеносно выхватила их копья, чтобы тут же воткнуть им их в шеи.

Она вошла в зал, и пламя вошло за ней.

Она искала Сатану среди визжащих в огне существ. Чтобы убить его. Чтобы сломать его. Чтобы уничтожить его.

Она подошла к трону и увидела лишь голую женщину с рыжими волосами и бельмом на глазу.

И тут же — вспышка, видение. Воспоминание.

Она — тогда ещё со здоровыми глазами — надевала на неё цепи, не взирая на мольбы, крики. Не её, Мальбонте. Она лишь презрительно смотрела на него, пытаясь заковать, и тогда он схватил осколок зеркала, еле выбравшись, и воткнул ей в глаз.

Тысячи лет назад, которые сейчас ощущались тяжестью на её плечах, не сразу позволяя вернуться в реальность.

Вики снова посмотрела на неё и медленно ухмыльнулась.

— Да воздастся всем кровью, железом и болью, — произнесла она не свою фразу на чужом языке, после того как схватила осколок зеркала, валяющийся на полу из-за суматохи, и воткнула ей его в грудь.

За него.

А потом она посмотрела в зеркало. На неё смотрели два красных глаза.

Вики вышла из зала, чувствуя, как огонь пытается захватить её в плен, поглотить, но лишь смеясь над его попытками. Она неуязвимая, пока эта сила струится по её венам.

Она вышла из зала, увидев вторгнувшихся сюда демонов. Войска с красным знаменем, и во главе черноволосая женщина в красном платье. На её голове красовалась золотая изящная диадема, а на лице — торжествующая улыбка.

— Ад — это третий Рим, — усмехнулась она, входя в объятые пламенем двери.

Вики, спрятавшись за колонной, не дышала.

Она бежала. Бежала, не чувствуя дыхания. Бежала, периодически прячась от войск черноволосой девушки, которую уже видела со своей матерью здесь, возле её клеток. Бежала из чёртового Ада, в котором провела, кажется, всю свою жизнь, и не верила в это. Ей хотелось кричать. Ей хотелось петь. Ей хотелось…

полететь.

Проходя мимо миллиона открытых клеток, Вики Уокер не задумалась о том, чтобы выпустить грешников. Ей нужно было сбежать. Она била редких демонов, попадающихся ей на пути, и расчищала путь.

Но увидев то, как женщину, вокруг которой преломлялось пространство, открывая какие-то странные облики, неведомые её глазам, придавило разрушающимися под основанием каменными клетками, она остановилась. Женщина в цепях. Она слабо дёргала руками, пытаясь освободить руки, чтобы снять с себя камень. И отчаянно рычала.

Вики вдруг увидела себя — точно так же лежащую под камнем.

Она подошла к женщине. И раздавила цепь ногами, а потом сняла с неё камень.

Они кивнули друг другу, и Вики пошла дальше.

Оказавшись наверху, она не поверила. Она свободна. Свободна. Ворота в Ад были тоже свободны, а рядом валялись мёртвые церберы. В них уже вторгались.

А она сбегает.

Её руки сами сделали портал, как и говорил Мальбонте. Она лишь на секунду задумалась о том, куда ей бежать.

Хватит с неё этого бессмертного мира. Она им больше не принадлежит и больше не будет подчиняться их правилам.

Она больше не чёртова игрушка Сатаны.

Не ангел. Не демон.

Вики Уокер воскресла в третий раз.

Небо её родного Лос-Анджелеса тоже было объято демонами.

Она сначала не узнала город, в котором выросла, в котором впервые попробовала наркотики, в котором впервые умерла. Он был объят пламенем, он падал и превращался в руины на её глазах. Она не сразу этого поняла и лишь в ужасе оглядывалась. Ей показалось, что весь мир, вся земля горит.

Этот новый мир никак не хочет её отпустить.

Едва соображая, но по старой мышечной памяти она полетела к дому. Сердце билось как сумасшедшее. Она даже не чувствовала, как болят мышцы спины, долгое время не держащие крыльев на весу, она совсем ничего не чувствовала, кроме необходимости лететь вперёд.

Отец. Отец. Он должен быть жив. Они сбегут, они сбегут куда-нибудь в другое измерение…

Их квартал тоже горел. Люди бегали, сходя с ума. Их беспомощные боевики в тёмно-зелёной форме пытались стрелять в демонов своими пулями; парочка даже прилетела в неё, но она их даже не почувствовала. Кровь резко отлетела от лица. Отец, зачем-то выбежавший из дома, лежал на земле.

С простреленной головой.

Ты должна отпустить свою прошлую жизнь.

Должна, должна, должна.

Ей казалось, её крик слышал весь мир.

Он чуть не разорвал её саму напополам. Он шёл откуда-то из глубины души, которую у неё отобрали.

И она не сразу поняла, что этот крик другой, нечеловеческий. Он даже не принадлежал Вики Уокер.

Он принадлежал другим существам, которые общались совсем на другой частоте. Он принадлежал существам, которые снились ей во снах.

Он принадлежал существам, которые окружили её со всех сторон, закрыв своими чёрными крыльями от пуль людей. Эти существа сначала смотрели на неё теми человеческими глазами, которые снились ей. Глазами, которые выражали понимание её горю, единственными, кто понимал.

Призови нас, Вики Уокер.

И тогда она указала им на демонов, подняв мёртвый взгляд.

Прости, Мальбонте.

Иногда то, что нас убивает, — действительно нас убивает.

Комментарий к 25. То, что нас убивает

https://vk.com/heilveegh?w=wall-171124079_1445 - анкета Юстиниана, если кому-то интересно.

========== 26. В этой войне пули лучше цветов ==========

Их жалкие пожитки — пара ножей и сменная одежда — торопливо собраны. Записка для смертных, когда-то живших в этой квартире, заботливо оставлена Мими на столе. Юстиниан пытался уговорить её (точнее, угрожать, рычать, кричать) не мчаться отсюда так торопливо, но до этого беспечная малышка Мими превратилась в существо с забитым взглядом. В глазах у неё плескалась паника, и он отступил.

У него самого что-то на подкорке мозга тревожно скреблось, но он старался сохранять здравый, холодный рассудок. Он часто имел дело с торопливыми побегами, знал, как не оставлять следов, но… до этого он всегда был один.

— Свежий воздух, — с придыханием сказала Мими, когда они вышли из здания на волю, и холодный воздух бросился им в лицо. Она старалась говорить спокойно, якобы наслаждаться свободой, но он видел, как она затравленно оглядывается, расчёсывая руну на ладони. Видел, как подрагивали её крылья. Внезапно из самоуверенной девицы она превратилась в ребёнка, которого хотелось обнять, закрыть крыльями.

Детей и других беззащитных людей же всегда защищают ангелы? Эти порывы всегда идут из глубин праведного ангельского нутра.

Но Юстиниан никогда этого не ощущал. Ни разу за всё своё существование. Ему было плевать на всех, он был одиноким, холодным, далёким от всех, как звёзды на небе, равнодушно мигающие с тёмного космоса. А сейчас он был затравленным животным.

Потому что никогда при взгляде на другое существо, идущее боком к тебе, при взгляде на его хрупкие плечи, искусанные губы и тонкие пальцы его не накрывало волной иррационального. Щемящего. Сильного и колющего.