— Не смей.

И уходит торопливо, размашистыми шагами. Но не успел он насладиться привычной ему прохладой, как дверь хлопает (перед этим слышатся какие-то ругательства — Люцифер снова поругался с охраной; как это в его духе), и демон, оглядываясь, выходит на улицу.

В Дино лопается последняя струна. Его тело само подлетает к его, руки хватают за ворот чёрной рубашки. Он нависает над ним дамокловым мечом. Как скала. Но Люцифер словно не боится напороться, обрезаться. Он смотрит почти с удовольствием, чуть ли не ласкает голодным взглядом. Жарой по коже.

И это лишь больше выводит из себя. Ровное дыхание сбивается. Всё снова очеловечивается, теряет свои естественные очертания, и виной всему он.

Дино ненавидит его.

— Что тебе нужно? Хватит за мной ходить, просто прекрати, — рычит Дино, и голос его сбивается. Крылья трясутся, но только из-за пронизывающего до костей ветра. — Если ты из-за того, что было…

— Я думал, ты хочешь повторить, напарничек, — злобно шипит Люцифер, намеренно беся его как всегда. И это было правильным. Привычным. Если бы его злые слова и ядовитый тон не шли вразрез с глазами. А глаза его словно умоляли, чтобы Дино хотел. Словно с напряжением чего-то от него ждали, вжираясь до кости. — Ты ведь хочешь, правда, крошка?

Ты ведь хочешь?

Дино едва не давится смехом. Он на секунду закрывает глаза в муке. И ненавидит себя за то, что ему нужно напоминать, твердить, бить в подкорку мозга: «Планета. Спасти планету».

— Хочу? — глумливо спрашивает он. Голос его звучит устало. — Люцифер, этого хотят только извращенцы. Это ненормально.

Они же на разных полюсах, в разных абсолютах. И, открыв глаза, Дино чётко понимает это. Дино чётко понимает: то, что они сделали, — больное и непростительное.

Они смотрят друг на друга словно из разных миров. Так и было всегда. Голубое и красное, горячее и холодное. Комета, горячая и нахальная, и планета, чётко держащая свой путь по орбите. Им всегда было тесно в одной вселенной.

В груди Дино что-то тянется, тянется, ломается с треском, и это тоже нездорово.

— Извращенцы? — переспрашивает Люцифер пусто и растерянно, а взгляд его направлен на губы Дино. Что-то внутри вспыхивает, обжигает; дыхания смешиваются. Это. То, о чём говорил Дино. Только не это. Убери свой взгляд. Убери. И Люцифер, словно слыша его отчаянные мысли, убирает. Только когда он смотрит уже в глаза, Дино видит лишь мрак. Мрак и злость. — Как обычно — ханжеские страдания. Успокойся уже, ангелок, а то я подумаю, что ты девственник. Плевать мне вообще на тебя. И отпусти уже меня, рубашку помнёшь.

Дино отлетает от него. Смотрит с неверием, всё ещё оглушённый. Всё ещё словно лишённый кожи и сердца.

А Люцифер криво усмехается:

— Я обещал тебе… м-м, помочь? Сейчас самое время. Пошли кое-куда.

И он двигает с места, куда-то идёт. Дино следует за ним молча, но всё же равняется.

— Люцифер.

— М-м?

— Ещё раз назовёшь меня крошкой, я тебе все кости сломаю.

========== 14. Ангелы спят, просыпается мафия ==========

— А что ты подгонишь мне взамен? А, чувак? Так просто не пойдёт. Я тебе не хренов Санта. И не хренов благотворительный фонд.

Хриплый голос. Улыбка, полная гнилых зубов — и наряду с этим великолепием мерцающий серебром крест поверх чёрной водолазки выглядит совсем неуместно, как и точно такая же серебряная серьга в ухе. Дино сосредоточенно хмурится, глядя в наглую круглую рожу. Этой роже поебать на угрозу, исходящую от него или от Люцифер, хотя обычно люди чувствуют что-то инородное и для них пугающее. В глазах у этого человеческого мужчины несвойственная людям пустота. Что-то в нём настораживало.

Люцифер привёл его в это место на отшибе — место урчащих моторов низких блестящих машин, людей в кожаных костюмах, гудящей толпы, которая обсуждала что-то, связанное с деньгами. Солнце село, асфальт был расчерчен мелом, и всеобщее настроение было предвкушающе-греховным. Гонки. Самое нелюбимое место для ангелов, потому что здесь они проигрывали чаще, чем где-либо. За исключением школ, конечно.

Люцифер привёл его сюда, к этому человеку, очевидно, здесь всем заправляющим, сказал, что у него есть нечто, что может ему помочь. А потом усмехнулся: «Разбирайся сам, я свою часть выполнил», и встал поодаль, скрестив руки на груди. И всё это время тупиковых переговоров (Дино был не силён в общении с земными криминальными авторитетами) он стоял, смотрел и даже не пытался сдерживать ухмылку.

Этот человек скучающе посмотрел на стигмату (во время этого осмотра Дино стиснул зубы и молча терпел, хотя ему хотелось вырвать руку из его ладоней и пару чужих конечностей) и сказал, что, возможно, у него что-нибудь найдётся. Противоядие. Лишь одно слово — а у Дино уже подскочило сердце к горлу, и кровь зашумела, как гидранты на фабриках.

Но не всё оказалось так просто, как выяснилось.

Дино сканировал взглядом команду поддержки этого человека — шкафоподобных охранников за его спиной и пытался просчитать ход действий холодным разумом. Он бы мог разбить их легко, всухую, но это неразумно, во-первых, а во-вторых… это не его способы. Несло наркотой — для его обострённых рецепторов это было похоже на аллергию. Хотелось чихать, и это бесило. Он должен быть спокойным, мать вашу.

Люцифер поймал его взгляд и поцокал языком:

— Я бы не стал на твоём месте.

Дино лишь раздражённо на него зыркнул.

— Не знаю, как у вас там в небесной канцелярии с обменом благ, но у нас в стране хренов капитализм — ты мне, я тебе, — продолжал человек, который был даже невысок (и чем он заслужил авторитет?), расслабленным тоном, перемалывая белый катышек своими гнилыми зубами, а Дино начинал кипятиться. Вдохни-выдохни, чувак. Господи боже, иногда людей так трудно любить. Дино вопросительно глянул на Люцифера — он что, знает о них? Но человек сам ответил на его немой вопрос, фыркнув: — Да ладно, хватит крылышками трепетать, не кипитярься, чувак. Наверное, у вас там в раю коммунизм, а у нас за всё надо платить.

«Как же люди испортились», — со вздохом внутри думает Дино и закрывает глаза. Под кожей что-то зудит — совсем не типичная ему злость с пол-оборота буквально. И правое плечо ноет, будто человек своим прикосновением занёс заразу. На секунду он задаётся вопросом: а что за система у них на Небесах? Это явно не коммунизм. Это явно не капитализм. Люди бы сказали, что это похоже на какую-то древнегреческую тиранию, которая прикрывает деспотизм и тоталитаризм трудом во всеобщее благо. Целью, которая была в них запрограммирована с рождения, и от которой лучше бы не отклоняться.

И только сейчас Дино прострелило: а что, если бы у них был выбор? Заниматься чем-то для себя. Не для служения людям и вселенскому порядку. Как это вообще — для себя? Они как шестерёнки в общем механизме, который делает возможным это самое «для себя» людям, крутит их маленький земной шар вокруг своей оси, стелет для них звёзды на небосклон, чтобы они могли на них смотреть и думать: «Как красиво». Для них этого «красиво» нет и быть не может — ведь когда знаешь рецепт и изнанку, романтика как-то теряется. Ведь даже у демонов не было свободы. Даже у демонов. Это было натуральным рабством.

Шепфа, да какая разница вообще. Зачем он вообще об этом думает? Люди явно плохо на него влияют.

Есть вопрос гораздо поинтереснее — что это за человек и почему он знает о них?

— Самое время воззвать к его совести и духовным ценностям, да, ангел? — мурлыкнул Люцифер, а потом издал какой-то надломленный смешок. — Не стесняйся, уверен, ты обязательно достучишься до его сердца.

В глазах человека было что-то космическое — точно такая же вселенская чёрная дыра. Пустота.

— Большой Джо, — с усилием произнёс Дино, кинув мимолётный взгляд на его охрану, а потом набрал в грудь воздуха. — Что я могу для тебя сделать?

— Хм, ну не знаю, чел… Эй-эй, ладно, ладно, бля, без рукоприкладства! Твой ангелок может поучаствовать в гонках вместо одного слившегося, только отпусти!