До тюрьмы они идут в тишине — Дино спереди, Люцифер сзади. Однако по жребию ему предстоит влиять на смертного первым. Он разминает шею, хрустя костями, а потом ухмыляется, стреляя глазами в Дино. Тому хочется закатить глаза, но ещё больше блевать. До сих пор на загривке что-то колет. И стигмата болит. Это явно не к добру.

Не думай об этом. Не сейчас. Ты почти нормальный. И ты должен сейчас выиграть, потому что… вдруг надежда и правда есть? Тогда нельзя совершать ошибок.

Хоть Дино и не признается, хоть он этого безумно не хотел, но только надежда позволяла ему держаться последние дни. Он не должен был надеяться, потому что как он сможет, когда выяснится, когда умереть всё же придётся?

Несмотря на это, она всё же проникла через маленькую щель в бастионах перед его нутром. Лучше от этого не становилось.

Люцифер достаёт из кармана пиджака маленький нож с золотой рукоятью и нарушает узор руны невидимости. Полицейские, резко узрев его перед собой, вздрагивают и проливают кофе и что-то бурчат, перекрещиваясь. Не обращая на них внимания, он идёт вперёд, довольно усмехаясь. Дино закатывает глаза, невидимкой двигаясь за ним.

— Здравствуйте, я адвокат мистера Стюарта, — говорит Люцифер, тыча какими-то документами настоящего адвоката в маленькое окошко у охранного поста. — Мне нужно поговорить с клиентом перед казнью, — а Дино, стоящему в сторону, он буркнул, весело сверкнув глазами: «Повезло парню иметь в адвокатах дьявола».

«Повезло ему иметь в адвокатах идиота».

— Не положено сейчас, — кашляет седовласый охранник с обвисшим лицом и отвергает бумажки. Люцифер поджимает челюсти.

— Слушай, ты, вшивый земной старикашка…

Прежде, чем Люцифер успевает натворить разного, Дино оказывается видимым за его спиной, убедившись перед этим, что никто не наблюдает за ними, и показывает охраннику кроткое лицо мёртвого в восемнадцатом веке священника:

— Можно ли как-то уладить это недоразумение? Не могли бы вы позвонить начальству, известить, что мы уже приехали? — добрый, успокаивающий тон мягкого голоса человека, которому принадлежит тело.

— Вчера только были, — бурчит охранник, ничуть не смущаясь наряда священника, и с подозрением глядя на них.

— Мы проделали такой большой путь. Перед смертью парню нужно отпустить грехи, а мистеру адвокату ещё обсудить с ним пару вопросов о завещании, — очаровательная улыбка вкупе с гипнотизирующим выражением голубых глаз всё же сделали своё дело. Человек покорился ангельскому влиянию и в гипнозе кивнул, с отсутствующим выражением лица нажав на кнопку, открывающую ворота.

— Я собирался сделать это проще, — говорит Люцифер, когда они идут по территории тюрьмы. На площадке находятся хмурые заключённые в оранжевых костюмах, занимающиеся какими-то работами, прожигающие их недовольными взглядами. Люцифер идёт с высоко поднятой головой, с грацией хищника, совершенно не обращая на них внимания.

— Заткнись.

— Какие идиоты тут находятся. Если бы в аду так охраняли клетки…

Никто их не выгоняет с территории, один из охранников даже провожает до камеры Ливая Стюарта, находящейся на третьем, почти пустом этаже. Дверь заперта на несколько замков. Молодой и какой-то рассеянный охранник-полицейский хочет её отпереть одним из ключей, но Люцифер, не обращая на него никакого внимания, дёргает дверь за ручку и с лёгкостью её открывает. Охранник выпучивает глаза, с ужасом глядя на это, но Люцифер сверкает на него глазами и ухмыляется, и тот пару раз моргает, а потом, засвистев, направляется к лестнице. Дино качает головой. Люцифер никогда не действует по правилам.

Когда Люцифер, закончив что-то втирать Стюарту, выходит из камеры, говорит Дино в чрезвычайно приподнятом настроении:

— Можешь туда не заходить. Всё уже решено. Его душа в моём кармане.

Сначала Дино не понял. Но, едва войдя и почувствовав тяжёлую, злую энергию, витавшую в маленькой серой камере без окон, осознал, насколько ему будет сложно. Либо Люцифер постарался, либо действительно дела у парня плохи.

Он ожидал увидеть кого угодно, но не тщедушного паренька в оранжевом комбинезоне, сидящего на койке и смотрящего в стену.

— Я не верю в бога. Выметайтесь, — сказал он хриплым голосом, не поворачивая головы.

— Всем нужно во что-то верить, иначе невозможно жить, — мягко сказал Дино, захлопывая дверь и осторожно проходя внутрь.

— Да ладно? — издав злой смешок, он повернул наконец на него измождённое, худое бледное лицо с обострившимися скулами. Тёмно-карие глаза смотрели тяжело. — Тогда у меня для вас замечательные новости — жить мне осталось два часа.

— Я рад, что ты относишься… ко всему с юмором, Ливай.

— Где вы здесь юмор увидели? И не называйте меня Ливаем.

Тёмные сальные волосы на голове у мальчишки блестели в тусклом зеленоватом свете. Дино внимательно смотрел на него, думая, как к нему подступиться.

Он не выглядел обречённым. Дино знал, о чём говорил. Похоже, у парня было что-то на уме — он смотрел вперёд, словно собираясь с мыслями на чём-то давно решённом, и теребил что-то в руках. Он выглядел сосредоточенным.

— И как же мне тебя называть? — спросил Дино, подходя ближе.

— Никак. Через два часа меня не станет.

— О нет, — возразил Дино. — От тебя останется самое главное, что есть у человека, — душа. И от тебя зависит, куда она попадёт.

— Я же сказал, что не верю, чёрт возьми!.. — разозлённо воскликнул он, чуть приподнявшись с места, но Дино быстро перебил его, пристально глядя Ливаю в глаза:

— Чёрт здесь не при чём. И я говорю правду. Ты можешь не верить, но объективная реальность от этого не изменится.

Ливай фыркнул, но безжизненно, и снова уставился в стену с отсутствующим выражением лица.

Дино осторожно подошёл ближе и присел на кровать, сохраняя расстояние. От парня пахло хозяйственным мылом и страхом.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. Это… невероятно больно. И несправедливо, как тебе кажется…

— Как мне кажется?.. — возмущённо, совершенно по-мальчишески воскликнул он, сверкнув глазами. Кажется, в них даже заблестели слёзы, но он тут же отвернулся. Дино пронзил острый приступ жалости. Он растерялся. Парень действительно не был похож на преступника. Похоже, здесь какая-то ошибка. Отвернувшись, Ливай трясущимся голосом, постоянно срываясь, произнёс: — Если вы пришли учить меня смирению, уходите. Если вы пришли отпускать мои грехи, уходите.

— Я знаю, что ты задумал.

— И откуда?

— Ты держишь в руках нож.

Он вертел в пальцах тот самый золочёный нож Люцифера. Но, кажется, сам этого не замечал. Он прерывисто выдохнул и с удивлением взглянул на оружие.

Дино, сам того не желая, отчего-то начинал проникаться к мальчишке. Нарушено первое правило — оставаться эмоционально не вовлечённым. Но он ничего не мог поделать. Его трясущиеся руки, трясущийся голос, закушенная губа и абсолютно потерянный взгляд кое-что ему напоминали. Точнее, кое-кого. Внутри у него возникло острое чувство неудобства. Он будто увидел себя со стороны — того потерянного во времени ангела, который только увидел стигмату на своём плече.

— Брось оружие, Ливай… ты хочешь отомстить, но месть тебе не поможет, станет только хуже, — выдохнув, сказал он абсолютно неубедительно. Ангельское убеждение покинуло его, потому что он сам не верил в то, о чём говорил. — Я знаю, что ты чувствуешь…

— Как ты можешь знать, что я чувствую? — вдруг заорал он, бешено вращающимися зрачками вперившись в него. Дино замолчал со страдальческим выражением лица. — Ты ничего не можешь знать об этом! Я не виноват! Я всего лишь собирал бомбы для моей… — тут он замолчал, и его лицо исказилось от муки, — семьи, а они выперли меня из дома, когда копы напали на их след. Я никого не убивал. Я хотел лишь быть дома.

Последняя фраза была произнесена упавшим голосом, и наступила звенящая тишина. Дино не знал, куда деть свои глаза. Не знал, что говорить. Тогда он быстро схватил холодную костлявую ладонь парня и заглянул в его душу. Через прикосновение из чужой кожи на него вывалились чувства, мысли, воспоминания. Его едва не пошатнуло от чёрной боли.