– Рапунцель будет целовать ваши ручки! – Стас схватил руку Адриана.
– Да перестань, – Лебедев отдёрнул руку. – В общем так, если на ней будет хоть одна царапина, – Адриан указал на голубой «Бентли Континенталь» и положил в ладонь Стаса ключи, – ну ты понял…
– Адрик, да я не с одной бабой так не был нежен, как буду с твоей малышкой.
– Надеюсь.
– Адри… Ну и подкинь чуть лаве… Я еле на метро наскрёб.
– Ты со мной никогда не расплатишься, – Адриан достал бумажник и протянул другу три купюры по пять тысяч.
– Столько хватит?
– Ну…
– Слушай, не борзей, а?
– Тысяча благодарностей, мой господин, – взяв деньги и театрально кланяясь, Стас стал отходить к машине.
– Клоун. И сколько я не увижу свою красавицу?
– День, – сказал Стас с сияющей физиономией, садясь в машину. – Ну, максимум, два.
– Паразит…, – вздохнул Адриан, провожая свой «Бентли», выезжающий из двора.
Пока он поднимался к своей квартире, в мозгу пульсировала совершенно уже непривычная мысль: «Такси ждать долго. Могу опоздать. Придётся на метро». А в московскую подземку Адриан уже не спускался года три…
Оказавшись перед эскалатором, Лебедев какое-то время не решался вступить на этот резиновый конвейер, отправляющий сотни потерянных душ в бездну будничных забот, бесконечного стресса и эмоционального выгорания. Чем глубже он опускался в эту пучину, тем более явно видел, как Москва безжалостно пережёвывает всех, кто попадет в её стальные челюсти. Хоть он и родился в столице, в обеспеченной семье, но, безусловно, знал о таком явлении, как «понаехавшие». Из глубин подземелья в него врезались опустошённые глаза самых разных людей: простых работяг, уставших от жизни топ-менеджеров, надломленных девчат, неудовлетворённых стервоз… Москва не меняется.
И на платформе всё те же лица. Лишь вой подземки отвлекал от этой выставки исковерканных судеб. Перед глазами замелькали «металлические гробы» с мёртвыми душами. Но только открылись двери, взору Адриана предстало плотное нелицеприятное месиво из серых озлобленных рож. Попытаться втиснуться в этот фарш – эксперимент для самоубийц. Адриан решил дождаться следующего поезда. Но и второе «пришествие» мало чем отличалось от первого. Да и третье не особо внушало оптимизма. А стрелки на швейцарских часах стремительно двигались к десяти. До летучки в редакции оставалось пятнадцать минут.
Следующий поезд оказался более-менее пригодным для транспортировки в мир «столичной элиты» – бизнес-центр «Москва-Сити». Войдя в вагон, Адриан продолжал изучать обитателей столицы. Толпа была разношёрстная: кто-то зависал в последнем романе Глуховского, кто-то залипал в планшете, парень с рабоче-крестьянской физиономией что-то эмоционально голосовал в телефон; два азиата, сидевшие рядом, втыкали в никуда; упитанный темнокожий студент что-то вливал в уши отстранённой блондинке. Адриан уже и забыл, что Москва может быть такой.
«Следующая станция – «Выставочная»», – механический голос приблизил спасение из этой социальной парилки.
Когда перед глазами показались высотки «Москва-Сити», Адриан вздохнул с облегчением. Постепенно возвращается знакомая реальность – мчащейся навстречу офисный планктон, привычные кивки знакомым, а вот уже и замаячила родная парковка у башни «Федерация». И уже почти у самого входа в здание Адриана что-то выдернуло из нахлынувшей будничной жизни. Точнее – кто-то. Резкий толчок в плечо был совершенно неожиданным. И таким же неожиданным было лицо, заполнившее всё пространство Адриана: пылающие, обеспокоенные глаза, красивые, полные жизни – взволнованной, непредсказуемой, ещё не сошедшей с рельс. Слишком редкое явление в этих стеклянных джунглях.
– Ой, прости ради Бога, – парень, что задел Адриана плечом, чуть не сбив с ног, двумя руками обхватил его ладонь, слегка улыбнулся и растворился в толпе.
В следующую секунду Лебедев обнаружил в своей руке смятый листок, на котором было написано: «Метро Улица Скобелевская, ул. Скобелевская, д. 20, 3 подъезд, кв. 25». Мимо него пролетали офисные служаки, а он так и стоял посреди кишащей улицы с этим листком, пытаясь понять, что сейчас произошло.
Лифт мчал Адриана на 62 этаж. Он уже раз пятнадцать прочитал адрес на изрядно помятой бумажке. Мысли об этом дико странном эпизоде вытеснили всё остальное. Отчёт по контент-плану на текущую неделю – это уже было самым последним, что волновало Лебедева в данную секунду. Какой там Серебренников? Безруков? Для Адриана их уже не существовало. В его руке лежит записка с адресом от парня, с которым он случайно столкнулся в людском потоке бизнес-центра. Случайно ли? Адриан мог предположить, что это произошло на автомате – он пожал ему руку и сам того не заметив, оставил листок в его ладони. Так бывает? Да, возможно…
Словно в тумане, Адриан вплыл в длинный коридор и завернул в зал совещаний. Летучка уже вовсю шла. Мишин что-то эмоционально объяснял коллегам, но, увидев Лебедева, застыл и осуждающе сверкнул глазами. Все присутствующие обернулись и, равнодушно посмотрев на Адриана, также быстро повернулись к главному редактору. Это был высокий, крепко сложенный мужчина с плотной шевелюрой, аккуратно зачёсанной назад и живыми чёрными глазами. Взгляд вечно голодного молодого хищника, неутомимого бабника и беспощадного карьериста практически завершал образ «идеального» обитателя этого мира стеклянных высоток. Такие люди знают, что их бояться и уважают, и на этом «топливе» они способны везти доверенную им махину на самые немыслимые вершины.
– Адриан, а что случилось? Я понимаю, ты у нас сотрудник привилегированный, но это не даёт тебе права опаздывать на общую летучку на…, – Мишин взглянул на часы, – пятнадцать минут.
– Извините, Сергей Геннадьевич. Непредвиденные обстоятельства. – Адриан потупил глаза в пол. –Такого больше не повторится.
– Ещё одно такое обстоятельство и лишу премии. Садись. Так, коллеги возвращаемся к нашим баранам. С проектом реновации в Котловке всё ясно. С капремонтом корпусов Боткинской больницы тоже разобрались. Олег, не забудь, через час у меня на почте должен быть материал о волонтёрах для испытания вакцины от COVID-19. Маш, что там у тебя по этому москвичу, ну… который перерезал горло матери и выбросился из окна?
– Есть информация, что он ломился к соседям и орал, что совершил убийство, однако ему не открыли, после чего он предпринял попытку суицида, – отчеканила миниатюрная брюнетка, поправляя свои очки в стильной оправе.
– Инфу проверь и копни глубже. Что-то мутно там…
– Поняла. Сделаю.
– Так, ну а теперь обратимся к нашей культурке… Адриан, что у тебя по Дню города? Сегодня жду от тебя подробный обзор ключевых мероприятий…
Стальной голос Мишина отзывался в Адриане далёким эхом. Лебедев был не здесь. Он всё прокручивал в голове недавний эпизод. Всего на несколько секунд из серой столичной массы он выцепил эти живые глаза, но этого было достаточно, чтобы выпасть из сумасшедшего дня, полного рутинных забот. И эта чёртова записка. Взгляд упал на эти коряво написанные буквы. Неужели этот клочок бумаги предназначался ему? Бред какой-то…
– Адриан! – Мишин повысил голос. – Ты тут вообще?
Вздрогнув, Лебедев выпрямился на стуле и обратил отсутствующий взгляд на своего начальника.
– Да… Прошу прощения. Ещё раз пожалуйста повторите вопрос…
– Лебедев, из танка вылезаем. Я спрашиваю, что у тебя по Дню города? Сегодня будет обзор?
– Да, конечно, я уже работаю над текстом. После обеда он будет у вас на почте.
– Что у тебя ещё в разработке?
– Сегодня в четыре у меня интервью с Безруковым. Интервью с Серебренниковым я расшифровал. Завтра утром вам его сдам.
– Серебренников… Это у него там мужики с голыми жопами по сцене бегают?
– Да. – холодно ответил Лебедев. – Это спектакль «Машина Мюллера». Одна из моих первых рецензий.
– Адриан, только давай без подробностей. Слава Богу, я её не читал. Твои первые рецензии видимо читал мой отец, который тебя и взял сюда на практику. Кому вообще эти театральные писульки сегодня нужны, не понимаю. Надеюсь, в этом твоём интервью я прочитаю не только про голые мужские задницы, а что-то более существенное…
