Раньше, перед тем, как действовать самостоятельно, Рейна старалась предусмотреть все детали операции, продумывала основной план и несколько запасных, теперь же от нее ничего не зависело, оставалось лишь довериться таинственному доктору М.

При мысли о том, что с ним что-то случится, и все накроется медным тазом, внутренности сворачивались от леденящего ужаса. Что ты творишь, Рейна? Совсем с ума сошла?! Еще есть время сдать ренегата, который точно где-то на базе, иначе как он получил доступ в домашнюю сеть?

И раз он рискнул пойти на конфронтацию, значит, этот человек что-то может, и у него есть такие связи, что агентам удалось просочиться в самое сердце метакорпорации.

Закралась тщеславная мысль, что МАНГА – организация молодая, ей всего-то полгода, а потому плохо защищенная, без разветвленной сети информаторов и агентов влияния. И если раскрыть предательство, можно сделать карьеру и выйти на зарплату со многими нулями. Открывшаяся перспектива вскружила голову, Рейна уселась за комп, создала документ и собралась писать очередной отчет, который надлежало сдать до восьми вечера.

Просчитался ты, ренегат. В ЦРУ берут людей определенного склада. Улыбнувшись, она приступила к отчету, но с каждой написанной буквой улыбка сползала с ее лица.

Допустим, она сдаст доктора, а что получит взамен? У нее нет связи с учредителями. Лавры достанутся тому человеку, которому она отправляет отчеты, а ей даже спасибо не скажут и премию не выпишут. Вполне вероятно, что и в расход пускать не передумают.

Она усмехнулась. Нет, таинственный ренегат, ты не ошибся, а все отлично просчитал, потому что ты тоже человек определенного склада.

Задумавшись о том, каков он, этот неизвестный кукловод, и каким силам служит, Рейна прониклась безмерным уважением к его интеллекту и логике, ей хотелось быть частью этой силы, потому утомление и тревогу сменил азарт дикого зверя, устроившего засаду на загонщика.

Знать бы еще, где здесь оружие.

Свет мигнул и погас, а спустя мгновение включился снова. Двери со вздохом распахнулись. Камеры, скорее всего, тоже были выведены из строя. Это и есть сигнал? Рейна уставилась на экран и выругалась: связь с домашней сетью отсутствовала. И как получать распоряжения? Метнувшись к ящику с бельем, она повязала оранжевую ленту на плечо, чтобы ее могли опознать свои. Еще раз глянула на экран и оторопела, там был текст послания:

«Жди у себя в комнате».

Прекрасно! Было 19.30 ровно. Изнемогая от тревожного предвкушения, она попыталась выяснить, как просочилось это распоряжение, и обнаружила новую домашнюю сеть. По давней привычке подавила любопытство, не стала искать, кого она связывает, похвалила хакера-ренегата за оперативность.

Наверху что-то бахнуло, аж стены вздрогнули. Донеслись крики, топот. Трижды кашлянул пистолет с глушителем – этот звук Рейна не спутает ни с чем.

Значит, все-таки вооруженный налет, а не диверсия изнутри, насчет ликвидации проекта «Пробуждение» ренегат солгал.

Мимо пробежали охранники, лишившиеся связи с центром и не понимающие, что происходит. Со злорадством Рейна подумала о старых добрых рациях – полагаясь на новые технологии, ими пренебрегли, за что и поплатились. Службу безопасности базы нужно расстрелять!

Поблизости активность прекратилась – очевидно, охрана ломанулась наверх. Интересно, что там? Нейтрализованы ли те, кто держит связь с центром? Но даже если сигнал тревоги передан, лететь сюда минимум полчаса. Значит, время пошло: на часах девятнадцать двадцать.

Снова послышались шаги. Человек не бежал, шел уверенно, но немного торопился. У двери замедлился… В комнату Рейны заглянул мужчина средних лет в джинсах и футболке, на его руке была оранжевая повязка. Врача, который пытался откачать девочку-целительницу, Рейна в нем узнала по эспаньолке с проседью.

– Ты и есть доктор Эм? – поинтересовалась она, мужчина качнул головой. – Какова наша функция?

– Вывести детей, они очень ценны, – ответил он. – На тебе спальня номер восемь, на мне – шестая. У нас есть сорок минут, потом базу взорвут.

Вот оно как…

– Идем?

– Еще рано. Ждем сигнал.

Вздохнув, Рейна сказала:

– Я так полагаю, бесполезно спрашивать, что происходит наверху, тебя тоже недавно завербовали.

– Именно, – кивнул он и вошел в комнату, пропуская пожилую воспитательницу Лючию, подволакивающую ногу.

– Что происходит? – спросила она, стараясь изображать обеспокоенность, задвигала монобровью, черные волоски над губой встали дыбом, как антенны, но в голосе звенел металл – еще один человек определенного склада.

Рейна пожала плечами, прикрыла повязку, потому что у Лючии такой не было.

– Стреляют. Наверное, вооруженный налет, нужно взять у охранников оружие и отбиваться.

– Когда ждать подмогу? – И снова в голосе Лючии послышалась фальшь.

– Откуда же мне знать? Связи с внешним миром нет. Если выяснишь, мы будем крайне благодарны.

Тетка устремилась дальше по коридору. Шла она не из блока для персонала, а оттуда, где жили дети – видимо, бросила подопечных. Рейна окликнула ее:

– Ты какую спальню курируешь? Третью? Дети сейчас без присмотра?

– Спят, – ответила она на ходу.

Подождав, пока женщина уйдет, Рейна сказала:

– По-моему, самое время действовать. Чую – еще немного, и будет поздно.

– Мы ждем человека с оружием, – сказал врач.

– А что, если его убили? Говорю ж: тянуть время – провалить операцию. К тому же время пошло! Девятнадцать тридцать… уже тридцать две! В общем, ты как хочешь.

Она обошла комнату в поисках чего-либо, что могло бы послужить оружием, но не обнаружила даже вилок. Пришлось брать круглого робота-уборщика, который можно метнуть в противника, весил он килограммов пять.

Рейна выглянула из комнаты и зашагала по пустому коридору, вертя головой в поисках мест, которые могли бы стать укрытиями. Вроде бы ей ничего не угрожает: свои не знают, что она предатель, налетчики должны быть проинформированы о повязках, но мало ли как все обернется. Врач смотрел ей в спину.

Электронные замки вышли из строя, и все створки дверей разъехались – прячься за любой.

Поворот. Теперь единственного союзника не видно. Еще поворот. Протиснуться между полуоткрытых створок – вот и нужный блок. В детских спальнях двери обычные, на петлях. С одной стороны – спальни с четными номерами со второго по десятый, с другой – нечетные номера. Дети живут в третьей, седьмой, шестой, восьмой. В первой остался один мальчик, то ли Эдвард… неважно.

Дойдя до спальни номер восемь, Рейна надавила на ручку – дверь со щелчком открылась наружу, и изнутри дохнуло опасностью. Захотелось прижаться к стенке, но Рейна осторожно заглянула в помещение.

Прямо возле выхода находились ванная и туалет, затем – игровая комната, и только потом – спальня. Царила мертвенная тишина, хотя после ужина и до девяти вечера дети должны резвиться и шуметь. Держа робота перед собой, Рейна переступила порог. От выброса адреналина зачастило сердце, и кровь, гулко пульсирующая в висках, заглушая прочие звуки.

Неужели у воспитателей есть инструкция, как действовать в случае опасности, и они перевели детей в другое место? Скорее всего.

Уверившись, что спальня пуста, Рейна осмелела, переступила через смятый коврик, медленно открыла дверь, отделяющую спальню от игровой, но сразу заходить не стала. Ее взгляду открылись две кроватки, где неподвижно лежали дети… слишком неподвижно. Они должны были среагировать на открывшуюся дверь!

Что-то щелкнуло, и через спальню к выходу метнулся силуэт. Рейна отскочила, наступила на коврик, он выскользнул из-под ног. Падая, она сгруппировалась, откатилась к ванной и метнула робота в голову воспитательнице, двухметровой Берте. Та вскинула руку с зажатым ножом, отбивая робота предплечьем, выругалась, перекрыла выход в коридор гигантской тушей.

Рейна понимала, что проиграет: во-первых, она в два раза меньше, во-вторых – у Берты нож.

На краю сознания проскользнула мысль, что раз дети не выбежали на грохот, значит, они мертвы или под снотворным.