– Совесть мучает?

– Может, и так, – огрызнулась я чуть громче.

– А меня ничего не мучает, Рени, – все еще обуреваемый эмоциями, сообщил Мариус. – Только схожу с ума при мысли, что тебя заберут.

Он вылетел наружу, хлопнув дверью так, что в засыпающем Им-Димен, наверняка, посыпалась старинная штукатурка в каждой комнате. А я осталась, огорошенная его неловким признанием. Нет, он и раньше заявлял нечто подобное, но контекст терялся. Теперь же я уверилась в мысли, что парень не желал новой смены. Со мной ему перепал запретный плод, которым не хотелось делиться. Следующая девочка снова прогонит спать на пол.

Я отвернулась к окну и пыталась прийти в себя после неожиданно жаркой сцены. Но губы все горели, а в голове крутились последние слова Мариуса.

***

Прохладный воздух щекотал скулы. Упавшие на лоб волосы шевелились в такт торопливым шагам. Тканевая маска на лице давно стала привычным аксессуаром. Я не жаловалась, когда их ввели в повседневную жизнь, ведь на работе облачалась и похлеще. Перчатки и очки были на мне почти всегда, а вид респиратора зависел от опасности манипуляций.

Я подошла к воротам, покрепче запахнув полы любимого пальто – порывы ветра на открытой местности пробирали до костей. С правой стороны здания оставалось непростительно большое поле. При ужасающей плотности застройки в других районах, землю под университетом продать не могли. Иногда я с благоговейным трепетом воображала, какую же площадь под поверхностью занимало любимое место работы. Тянущее из меня кровушку, но любимое!

Бледная оштукатуренная арка, каждый раз пропуская меня на территорию, возвращала в воспоминания далекого детства, когда родители водили в парк с аттракционами через похожую массивную ограду.

Перед глазами закрутились карусели с красочными зонтиками над сиденьями. В уголках выступили слезы от захватывающей скорости. Воздух проникал под ситцевое платьице, отчего пальцы на ногах зябко подгибались в поисках уютного теплого местечка.

Я отчаянно мерзла, упиваясь собственной беспомощностью. Окоченевшие руки отказывались искать одеяло. Свернувшись калачиком на середине кровати, я ощущала себя одинокой травинкой посреди ледяной пустыни.

Нехотя разлепив один глаз, я обнаружила приоткрытое окно.

– Совсем, что ли, решил меня со свету изжить? – В неистовом возмущении соскочила с кровати и с грохотом возвратила раму на место.

– Да что ж тебе не спится-то? – проворчал Мариус из своего кокона на полу.

– Мама! – Я молниеносно развернулась и ударилась ногой о ледяную батарею. – Ты здесь?

Не обнаружив соседа в постели, искренне решила, что он встал пораньше и покинул наше скромное жилище. Но не тут-то было!

– Ты бредишь, что ли, со сна? – Мариус недовольно уселся и пригладил челку на бок. – Или новая стадия неузнавания началась?

– Дурак ты, Мариус, – ляпнула в сердцах, растирая замерзшие ладони и ушибленную коленку одновременно.

– Это мы еще вчера выяснили, – обреченно констатировал сосед.

Я открыла рот, чтобы спросить, чего это он разлегся на полу, но передумала. Все же понятно – обиделся. Но где-то в глубине морозным узором приклеилась паутинка, пытаясь связать разрозненные мысли и противоречащие выводы. Или это я так из-за холода себя почувствовала?

– Челюсть свело? – осведомился любитель проветривать, разглядывая мое замешательство и кутаясь в теплый плед.

– Окно-то для чего нараспашку оставил?

– И какая тебе разница, Рени? – неожиданно огрызнулся он.

– Вот дам дубу в твою смену! – пригрозила, на самом деле растратив весь запал, но добавила для порядка. – Тогда посмотрим! Пойду лучше узнаю, что там за это в уставе прописано.

Натягивая невзрачное серое платье, решила, что лучше дошью белый воротник, чтобы разбавить унылый наряд, да воспользуюсь планом Самары, чем изучать дисциплинарные наказания. Пояс на бант, торбу на плечо – курс на выход.

– На завтрак хотя бы сходи, – посоветовал Мариус, завязывая тесемки на поясе.

Неопределенно хмыкнув, протиснулась в коридор. Ишь, сразу какой заботливый! А ведь я всего лишь припугнула скорой кончиной.

И так как я узнала, где и с кем проживает единственная подруга, тут же принялась колотить в соседнюю дверь. Ввиду отсутствия какой-либо реакции, навалилась на створку. Но вдруг, вспомнила, как Самара рассказывала, что они никогда не запирались. Дернула ручку на себя, и дверь удивительно легко поддалась.

– Самара, Ильм? – позвала с порога, все же вламываться с утра пораньше в чужие спальни в мою привычку не входило. – Я тут подумала, мне срочно надо узнать, где раздобыть часы? Или у вас для этого какой другой гаджет имеется?

– Уже подъем? – послышался голос Ильма совсем не оттуда, откуда я ожидала. – Дрю, ты, что ли?

Любопытство заставило вытянуть шею и частично просунуться внутрь. В правом углу на сдвинутых вплотную письменных столах, укутавшись в одеяло, широко зевал Ильм. К импровизированной кровати был придвинут стул, где аккуратно – мысок к мыску, пятка к пятке – возвышались кожаные ботинки. В левом углу комнаты, зарывшись головой под подушку, досматривала сны Самара.

– Это Ренита, – махнула обеими руками в сторону откуда явилась и растерянно добавила. – Соседка ваша.

Медленно возвращаясь в реальность из мира грез, Ильм удивленно рассматривал незваного гостя в моем лице.

– Ты это, – вдруг растерялся парень. – Только не говори никому!

– О чем именно? – брови поползли вверх. – Двери тогда запирайте! И никто не узнает.

– Вы там серьезно сейчас? – пробурчала Самара из своего укрытия. – Все знают все и даже больше.

Тут я перепугалась. В теле будто зажужжал рой пчел, создавая неприятное волнение и перебои дыхания.

– А разговор наш вообще, о чем? – робко выдавила, борясь с возникшим оцепенением.

– Да потерял я этот ключ! – признался Ильм. – Отрабатывать заставят.

– Ага! – обрадовалась Самара. – Вот и повод побывать у ключника!

– Да сдался он мне. И так хорошо! – воспротивился Ильм.

– Я сама схожу, – отрезала подруга. – И Рени с собой прихвачу.

– Жду в коридоре, – я поспешила покинуть разгорающийся спор, ведь внятной информации получить все равно не удавалось.

– Только попробуй, – послышалась приглушенная угроза из-за прикрытой двери. – Сама будешь болванку точить!

– Ах ты гад! Сам такой!

Я вздохнула и, закатив глаза, переместила пункт ожидания к своей двери. Вот еще, чужие перепалки подслушивать, мне своих хватает!

***

После занятий по расписанию мы с Самарой, вопреки намеченному плану сразу отправились в ключную. Крыло, в котором я прежде не бывала, встретило тишиной. На стенах иногда мелькали старые репродукции известных художников в простых рамах и причудливые гербарии под стеклом. Боковая лестница привела под самую крышу. Витиеватая кованая решетка с резными листьями на крученых стеблях преграждала вход на этаж, но открывалась легко, словно массивные петли идеально смазали перед нашим приходом.

Солнечный свет проникал сквозь большое сплошное окно, собранное из квадратных стекол в деревянном обрамлении. Вдоль стены крепились крупные верстаки, между которых темнели окованные по периметру двери в соседние помещения. А напротив окна настоящей витриной цеплялись за причудливые крюки и неприметные гвоздики связки и одиночные ключики. Другие ключи прятались в закрытых шкафах, там на брелоках пестрели неразборчивые надписи.

– Никого нет? – прошептала, глядя на подругу.

– Ним Юлий! – позвала она.

Но я быстро схватила ее за руку и приложила палец к губам.

– Давай посмотрим сами. Или ты как планировала подобрать ключ к той двери?

Самара пожала плечами и боязливо огляделась. Мне тоже не хотелось добывать желаемое хитростью. Но, похоже, обстоятельства толкали нас к совершенно определенным действиям. Рядом с каждым крючком прям на стене чернели выжженные буквы. Почерк оставлял желать лучшего. Я разобрала номера этажей и учебных классов. Нашлись столбцы «Оранжерея» и «Котельная», где без всяких пометок размещались разные связки.